Последний звонок был входящий, и фамилия у звонившего была довольно странная, Герицо.

Почему-то мне кажется, что это не кличка, а имени такого я никогда не слышала, хотя это ни о чём не говорит. Номер был кривой, « билайновский ». Я повертела в руках телефон, потом взяла кошелёк, и заглянула в него. Ого!

Всего там было две тысячи долларов, двести евро, и десять

тысяч рублями.

- Вот это ничего себе, - у Татьяны даже голос сел, когда она

увидела столько денег сразу.

- Я это забираю, - решительно сказала я, - сколько вы заплатили за сумку?

- Триста рублей отдала, - ответила Татьяна, и тут же

спохватилась, - э, нет, так не пойдёт. В сумке много денег,

если вы её забираете, то отдайте нам половину.

- С какой стати? – подняла я брови, - я верну деньги их владелице, и себе ничего не возьму.

- Ты кому сказки рассказываешь? – ожил вдруг Иван, - не возьмёт она халявных денег! Я такой глупости за всю свою жизнь не слышал!

- А я не возьму, - упрямо повторила я, - я сама зарабатываю деньги, а чужого мне не надо. Вот, держите свои триста рублей, и до свидания.

- А ну стой, - преградил мне путь Иван, а Римма и Юля встали на его сторону.

Ладно, ничего не поделаешь, пришлось опять применить газовый пистолет. Пока они чихали и кашляли, я, со слезящимися глазами, вылетела вон из дома.

Плюхнулась на сиденье, и устало махнула рукой.

- Поехали.

- Что же вы за птица? – спросил пенсионер, трогаясь с места.

- Птица высокого полёта, - усмехнулась я, вынула сумочку Галины, и вытащила из неё визитницу.

Визиток там было не много, не то, что у меня. Если я делаю налёты на магазины, то с размахом, и у меня масса дисконтных карт, и прочей ерунды. К тому же я деловая женщина, и завожу соответствующие знакомства.

Хотя, вообще-то деловой женщине положено иметь две визитницы, одну для своих визиток, а другую для чужих.

Но мне просто некогда отпечатать себе карточки, пустая визитница так и болтается в сумочке.

У Галины же, повторяюсь, этого добра было мало. Несколько дисконтных карт, и вдруг я наткнулась на визитку некоего Кораблинова Игоря Владимировича. На визитке стояло несколько телефонов, а сверху, прямо над именем, стояла

надпись « ЗАО Уральские самоцветы ». Кто это такой?

И с каких это пор Галина заинтересовалась самоцветами?

Минуточку, почему слово Урал насторожило меня? А, ну,

конечно, Галина ведь родом с Урала.

Я растерянно посмотрела в окно, и вынула из своей сумочки сигареты. Что вообще всё это значит?

- Не надо курить в машине, - тут же отреагировал пенсионер,

но я его не послушалась, и щёлкнула зажигалкой.

- Я окно открою, - сказала я, и повертела в руках визитку, перевернула её, и обнаружила на обороте запись от руки.

« Amado mio, yo amar ti. »

Это на каком языке? Сто процентов, не на английском. Если переводить с английского, получается какая-то бессмыслица.

Чем-то похоже на латынь. Димка великолепно знает латынь, надо съездить к нему, и попросить перевести сию надпись.

Пока я раздумывала, мы уже приехали, я расплатилась с водителем, и пересела в свою машину.

Сложила вещи на сиденье, и вдруг вспомнила, что меня Артур пригласил на вечер. И сегодня я должна выглядеть так, словно иду на главнейшую встречу в своей грешной жизни.

И я поехала в тот бутик, где видела шикарное платье из белых тончайших кружев.

Едва увидев меня, продавщица в бутике даже в лице переменилась.

- Здравствуйте, - проговорила она каким-то странным, сразу ослабевшим голосом.

- Успокойтесь, - засмеялась я, - это же я, Эвива.

- Боже! – только и смогла выговорить Маша, продавщица, - что вы с собой сделали?

- Да, так, - отмахнулась я, - работаю под прикрытием.

- Ну, вы, однако, даёте, - пробормотала Маша, - а у нас новая коллекция нижнего белья, и есть платья для коктейлей в стиле ампир. Вот, посмотрите, - она выложила на прилавок чудесное платье из гофре цвета золотого песка.

Это последний писк, сверху оно здорово обтягивает, выставляя напоказ все прелести, с широкими бретелями, спущенными чуть ниже по плечу, а низ больше походил на ночнушку.

Создавалось такое ощущение, что кому-то не хватило ткани на

косынку, и он просто взял и вырезал её из платья, при чём с

двух сторон, от левого бокового шва до правого.

А мне такие вещи очень нравятся, и я взяла его померить, а ещё более скромное голубого цвета, и открытое цвета

шоколада.

Платья пришлись мне впору, сидели, как влитые, мне к ним сразу подобрали и обувь, и тут я вспомнила, что хотела померить то, кружевное.

- Маша, - крикнула я из-за ширмочки.

- Я уже здесь, - раздался её голосок, - вам чем-то помочь?

- Да, принеси мне, пожалуйста, то кружевное платье с витрины.

- О, оно очень дорогое, итальянское.

- Давай, тащи, - распорядилась я, и через минуту она подала мне вешалку с платьем.

Оно было белоснежное, с двумя разрезами, один справа спереди прямо по ноге, а второй слева сзади. Роскошнейшее декольте было присборено, вся спина и талия голыми, а по лопаткам проходила тонюсенькая ленточка, и две тоненькие бретелечки крепились к этой ленточке.

Сексапильно облегая мою стройную фигуру, оно доходило длиною до икр. Край не был подшит, он был закруглённый, и создавалось ощущение, что его не сшили, а выткали.

- Ну, как? – я распахнула ширмочку.

- Вы выглядите ослепительно, - воскликнула Маша, - но золотые туфли не идут к этому платью.

- Дай вон те, вон стоят серебристые босоножки.

- У вас глаз-алмаз, - вздохнула Маша, принесла мне обувь, и я их померила.

- Но к этому платью не пойдёт ваша большая сумка, тут нужен крохотный ридикюль, - подсказал мне Маша.

Из бутика я вышла с кипой пакетов, впрочем, это для меня обычное положение вещей. Свалила свои покупки на сиденье, и вспомнила, что у меня закончились сигареты. Дома-то есть, а мне нужно сейчас. Я осторожно высунула нос на улицу, дождик начинал накрапывать, когда я уже выходила из бутика. Думаю, я успею добежать вон до того ларька, подумалось мне, и я выскочила из машины.

- Дайте мне пачку « Парламента », - протянула я деньги продавщице. Она молча пробила чек, и подала мне пачку.

В этот момент на землю обрушился такой ливень, да с

градом, и я бегом бросилась к своей машине.

Не очень уютно под ледяным дождём открывать машину, руки у меня тряслись от спешки, и в результате я выронила из рук ключи, они улькнули сквозь металлические прутья решётки в канализацию.

Плюясь и чертыхаясь, поминая чью-то там бабушку, я

вытащила из кармана юбки отмычки, которые преподнёс мне

как-то Дима по большому секрету от Макса.

Если бы Максим узнал об этом, был бы грандиозный скандал.

Я не знаю, и не уверена, что смогу ими отпереть машину, но попытка не пытка...

- Чем это вы занимаетесь, девушка? – раздалось у меня над ухом, и я выронила теперь отмычки.

На моё счастье, они не угодили в канализацию, а, может, на моё несчастье, потому что сзади стоял гаишник.

- Э... здравствуйте, - проблеяла я, и гаишник поднял с земли отмычки.

- Да мне сегодня повезло, - усмехнулся он, - попытка угона.

- Это моя машина, - воскликнула я в негодовании, - ничего я не угоняю.

- Ага, - кивнул гаишник, - ты, радость моя, себя со стороны видела?

- Ну, и что из того? У меня документы на машину имеются, ключи я уронила в канализацию, но, если вы поможете мне

открыть машину, я вам их предоставлю.

- За идиота меня держишь? – несказанно обозлился гаишник, - я машину вскрою, а тут придёт настоящий хозяин.

- Да я хозяйка машины! – заорала я, окончательно теряя терпение.

- А откуда тогда у тебя этот набор юного взломщика? – язвительно осведомился гаишник.

- Подарили, - сказала я чистую правду, чем только развеселила блюстителя закона.

- Кто? Любовник-вор?

- Нет, любовник-мафиози, - опять сказала я чистую правду, и решила его немного поддразнить, - я изменяю своему мужу, кстати, милиционеру, с российским отделением козаностры.