Игорек отрицательно помотал головой и, раздвинув края котомки, показал ее содержимое.

— И всегда так? — продолжал интересоваться незнакомец.

— Какой день выпадет… Да и улицы разные, смотря кто живет. Здесь, на набережной, плохо. Есть такие, что и дверь не откроют, ругаются, — уже смелее заговорил мальчик.

Незнакомец слушал и участливо качал головой. «Что ему надо?» — с тоской подумал Игорек и, осмелев, спросил:

— Можно идти?

— Нет. Шагай за мной. Я тебе помогу, и ты не станешь больше побираться. И ругать тебя никто не будет. Иди и не теряй меня из виду. Не бойся, не скушаю тебя. Я человек хороший. Шагай! — И незнакомец, не оборачиваясь, пошел вперед.

Игорек несколько мгновений стоял в нерешительности: идти или не идти? Если этот мужчина следил за ним, то уйти не удастся, он догонит. Может быть, он даже знает местожительство Игорька…

Внешний вид незнакомца как будто не вызывал у мальчика подозрений, да и говорил он с подкупающей искренностью.

«Пойду… Будь что будет. Хорошо, что не дошел до квартиры «Грозного», — решил Игорек и последовал за незнакомцем.

А тот шел, не останавливаясь и не оборачиваясь, видимо уверенный в том, что мальчик следует за ним.

На Базарной улице, у небольшого кирпичного дома, мужчина замедлил шаги, обернулся и поманил Игорька рукой.

… В просторной комнате за небольшим голым столом сидели несколько мужчин. Как только Игорек переступил порог комнаты, говор, доносившийся в коридор, мгновенно стих, и глаза всех недружелюбно уставились на него.

— А ну-ка, освободите место, — обратился сопровождавший Игорька человек к двум мужчинам, сидевшим в самом углу на топчане. — Живо!

Те быстро встали, не сказав ни слова.

— Садись сюда, рядом, — ласково пригласил незнакомец Игорька. — Как тебя зовут?

— Игорь.

— Чей ты?

— Терещенко, — соврал, не моргнув глазом, Игорек. Он с первых дней, по договоренности с Василием, выдавал себя за его родного брата.

— Кто у тебя есть из родных?

— Кроме брата, никого.

— А брат что делает?

— Он калека, безногий, ничего не делает… Он маленьким ногу отморозил… Я его кормлю.

— Ц… ц… ц… — зацокал сочувственно незнакомец и покачал головой. Потом он наклонился к самому уху мальчика и тихо спросил: — А если я сделаю так, что ты не будешь больше побираться, а? Все у тебя будет…

— Н-не знаю, — запинаясь, ответил Игорек и повел глазами по стенам: на них висели картины из немецких иллюстрированных журналов: танки, идущие в колонне; обнимающиеся гитлеровцы; большое, охваченное огнем здание; переправа войск через реку…

Незнакомец положил руку на плечо Игорьку.

— Эх, ты!.. — сказал он и усмехнулся. — Сейчас я тебе покажу, что ты будешь иметь каждый день.

Незнакомец удалился в дверь направо. Он отсутствовал минут десять-пятнадцать, и Игорек заметил, что никто из сидящих в комнате не обращает на него никакого внимания.

Вернулся незнакомец с картонной коробкой в руках.

— А ну, раскрывай свою котомку! — сказал он и бросил туда банку консервов, сушеную рыбу, белый батон и кружок колбасы.

Котомка мгновенно раздулась.

— Донесешь до дому?

— Донесу.

— Да, ты ведь недалеко живешь, я знаю! И знаю, по каким улицам просить ходишь, знаю даже, что ты — хитрый! — как вернешься домой, одежонку эту сбрасываешь. Ну и правильно делаешь, а то ведь никто ничего не даст. Голь на выдумки хитра. — И он покровительственно похлопал мальчика по плечу.

Игорьку стало вдруг жарко.

Конечно, не напрасно задаривал его продуктами этот тип с жирными щеками, не напрасно шел за ним следом. Он все, оказывается, знает.

— Вот что, дружок, — продолжал между тем незнакомец: — хочешь иметь каждый день столько харчей?

— А вы кто?

Вопрос, заданный мальчиком, был неожидан.

Незнакомец откашлялся и ответил, что он и его товарищи — хорошие люди: они ловят жуликов, бандитов, грабителей, которые по ночам нападают на мирных горожан. Мальчик должен помогать им выслеживать таких людей.

Он убеждал Игоря долго. Тот слушал, изредка кивая головой.

— Понял меня? — спросил наконец незнакомец.

— Понял.

— Ты ходишь на Административную, сто двадцать шесть?

— Хожу. За хлебом… — пытаясь не выдать волнения, пробормотал Игорек. — Там живут два дядьки… добрые…

— Так уж и добрые?

— Правда…

— А чего они тебе, кроме хлеба, дают?

— Ничего.

— Вот тебе и добрые! — Человек рассмеялся, и щеки совсем закрыли его маленькие глаза. — А с кем они дружат? Ходят к кому?

— К господину Тряскину ходят…

Человек, сидевший у окна, присвистнул, встал и вышел из комнаты.

— А еще к кому?

— Не знаю…

— А ты узнай. Нарядись вот в эту одежонку и узнай. Присмотри за ними. Как узнаешь, приходи ко мне, я тебе опять полную котомку насыплю.

— А что, как не узнаю? — смело спросил Игорек.

— Тогда ничего и не получишь. Опять побираться будешь. Понял?

— Да…

— Вот так. Найдешь этот дом? Игорек пожал плечами.

— Найдешь, — уверенно заключил незнакомец. — Ну, ступай…

Оказавшись на улице, Игорек испытал чувство человека, свалившегося с десятого этажа и чудом оставшегося в живых. Ноги рвались вперед. Котомка почти не ощущалась. Он шел легко, бодро, сознавая, что не только выбрался из затруднительного положения, но и узнал, что какие-то люди интересуются Ожогиным и Грязновым.

Ему казалось, что встречные прохожие понимают его настроение и как-то особенно приветливо смотрят на него, что солнце греет теплее, чем обычно, что улица выглядит наряднее, да и травка молодая начинает пробиваться у самого тротуара, чего не было, кажется, когда он шел сюда.

… Василий внимательно выслушал своего юного друга, и недобрый огонек мелькнул в его глазах.

— Ишь чего захотели, сволочи! — зло сказал Терещенко. — Ах, гады!.. Ну ничего, немного осталось ждать — прополоскаем их всех… А ты теперь гляди в оба. Ходи, да оглядывайся. Поди-ка расскажи все Денису Макаровичу.

…Этой же ночью начальник гестапо Гунке принимал человека, одарившего Игорька продуктами. Рядом с Гунке сидел переводчик.

Посетитель подробно изложил всю историю, даже слишком подробно, потому что Гунке начал морщиться. Он терпеть не мог длинных докладов и не переносил людей, страдающих многословием. Только неприязнь к преуспевающему Юргенсу и зависть, подогреваемая неуспехами в личных делах, вынуждала начальника гестапо терпеливо слушать этого обрюзгшего, с маленькими глазками сотрудника местной полиции.

Гунке слушал, откинувшись на спинку кресла. До чего же высокомерен и чванлив этот абверовский майор Юргенс! Как независимо держит он себя на территории, подведомственной ему, Гунке! Он совершенно не считается с гестапо. Вызывает нужных ему людей, занимает подходящие помещения, командует начальником гарнизона, комендантом города, бургомистром. И все с него как с гуся вода! Даже из такого щекотливого дела, как отравление подполковника Ашингера, Юргенс смог выкрутиться. Почему так везет человеку? А про историю с горбуном не хочется и вспоминать. Как глупо, по-дурацки все получилось…

Наконец сотрудник полиции кончил свою информацию, и мрачное настроение у Гунке немного рассеялось. Начальник гестапо понял, что, кажется, полиция не ошиблась, сделав ставку на мальчика-нищего. Возможно, что из этой комбинации что-нибудь и получится. Гунке страстно желал скомпрометировать негласных сотрудников Юргенса — Ожогина и Грязнова. Теперь его интересовали кое-какие детали.

— Кто приглашал мальчишку к вам? — спросил он.

— Я сам взял его, с набережной, — ответил полицейский.

Брови у Гунке приподнялись.

— Да вас же каждая собака в городе знает! — сдерживая нарастающее раздражение, произнес он.

Полицейский слегка улыбнулся:

— Я осторожно… никто не видел.

— А в какое время это происходило?