Когда уже под вечер он вернулся в лагерь, все взволнованно обсуждали исчезновение Люсмии и Галлу. Никто не заметил, как и когда обе они ушли, и это внушало тревогу и беспокойство: обычно княжна не забывала предупреждать своих спутников, когда на время покидала их, а в этот раз… И главное – так незаметно для всех, что невольно возникала мысль: а не специально ли она на пару с Галлу постаралась уйти в тайне от остальных?
Появление Сильфарина внесло еще больше шуму.
- Где ты был? – подскочил к нему Улдис.
- Ты видел княжну и Галлу? – тут же подхватил Норах.
Недовольно глянув на них, Сайибик толково разъяснила Сильфарину, что произошло, но, как ни странно, не стала останавливаться на этой волнующей других теме. Она была совершенно спокойна за Галлу и Люсмию, зато до сих пор не могла забыть последней выходки своего ученика.
- Надеюсь, Великий Палнас не будет долго держать на меня зла, наставница, - сказал Сильфарин, ничуть не жалея о тех своих дерзких словах. – Как и ты.
- Мальчик мой, ты многого не знаешь, - вздохнула Великая.
- Так расскажи мне!
- Рагхан… не был до конца искренен с тобой, Сильфарин. Да, сегодня он не смог убить тебя и через семь дней, может быть, тоже не сможет. Кто знает? В нем осталось еще что-то хорошее, но для этой крохотной крупицы уже нет надежды на спасение. А у тебя нет времени, чтобы пытаться забрать его душу у Эйнлиэта. Потому что неважно, убьет тебя сын Ганнуса или нет – Враг все равно избавится от тебя его руками. По приказу вождя люди строят ковчег, в котором дьявол потом запрет шар со своим огнем, имя которому Сумб-Жеккан. Он призван будет уничтожать таких, как ты – детей Света. И Рагхан все равно – все равно! – отдаст тебя этому огню!
Отдаст…
Закружилась голова, потемнело в глазах. Сильфарин пошатнулся и поспешил сесть.
Он вспомнил свой сон. Свой старый кошмар… и лицо человека в черных одеждах.
- Нет, он не… не откроет дверь, - не веря ни себе, ни видению из прошлого, прошептал сын Рунна.
- Откроет. – Голос наставницы сорвался на хрип. – Ты знаешь, что откроет: ты сам это видел. Я знаю. – Она присела напротив него. – Послушай, мы не можем рисковать тобой, ты слишком важен для всех нас, для нашего мира… В тебе – все наши надежды, потому что только ты один сможешь изменить народ людей. Так сказала Правда, Сильфарин. Ей нужно, чтобы ты жил, а для этого… Мы не можем рисковать, не должны… Ты не можешь! Пока еще есть время, пока ковчег не достроен, нужно… убить вождя. И завладеть сердцами его подданных. Пока Рагхан верит в твою любовь к нему, ты сможешь его…
- Но это подло!
- Рунн простит… - Сайибик опустила голову. – Пойми: мне жаль тебя и того, кого ты так любишь. Но… так надо.
Сильфарин втянул носом холодный воздух, пытаясь успокоиться, прогнать негодование и растерянность… В это время закричал Шагхара:
- Идут! Но с ними еще… Кажется, с Галлу что-то не так!
Быстро переглянувшись, Сайибик и Сильфарин вернулись к остальным и вскоре смогли рассмотреть подошедших.
Впереди шел какой-то здоровяк и бережно нес на руках Галлу. Девушка была без сознания, на ребрах, сбоку, платье потемнело от крови, на лице – мертвенная бледность. Позади парня решительно шагал молодой человек, которого Сильфарин видел на пристани. Тогда он с подозрением наблюдал за чужаком в плаще с капюшоном, а теперь за локоть вел растрепанную княжну Реаглинскую и хмурился.
- Что происходит? – потребовала объяснений Сайибик.
Воин вышел вперед, рванув за собой Люсмию, и толкнул ее так сильно, что бедняжка не удержалась на ногах и рухнула на снег, слабо вскрикнув.
- Она хотела убить вождя, - прорычал человек, глядя прямо в глаза Великой. – Галлу пыталась помешать этому, и кинжал рельма задел ее.
Здоровяк в это время осторожно уложил раненую девушку на теплые шкуры, которые торопливо расстелили Улдис и Шагхара.
- Галлу сказала: она искусная целительница, только поэтому мы ее и не убили. – Воин с пристани сверкнул глазами в сторону медленно поднявшейся Люсмии. – Я знаю, что ты в заговоре с теми предателями и кхайхами, хоть и отрицаешь это! Смотри же! Великий вождь сказал: не излечишь Галлу – умрешь! – Он пошел прочь. – Удно! Хватит уже глазеть!
Его спутник, и правда, не сводил круглых глаз с Сильфарина, чуть приоткрыв рот и изредка моргая. Этот взгляд отчего-то вывел и без того взбешенного сына Рунна из себя.
- Проваливай отсюда! – крикнул он тому, кого назвали Удно.
Юноша еще раз растерянно моргнул и поспешил за товарищем. А Сильфарин в два шага оказался рядом с Люсмией и схватил ее за плечи.
- Ты чего творишь, княжна?
Она подняла на него заплаканные, но дерзкие глаза.
- Пусти. Дай взглянуть на ее рану.
- Не пущу, пока не ответишь на мой вопрос: что за заговор, о котором говорил этот воин? Ты заодно с людьми, предавшими вождя, да?
Княжна побледнела, видимо, от нанесенного ей смертельного оскорбления и вырвалась из крепких рук Сильфарина.
- Я никогда – никогда! – не бываю заодно с людьми, сын Рунна! – Она гордо вздернула подбородок. – Какого цвета ни была бы их кожа! Есть только один человек, чья судьба многое значит для меня – Галлу. Ангел, которого я полюбила за столь малое время. Она… она мне как младшая сестра… Дай мне пройти к ней!
Сильфарин посторонился, и Люсмия бросилась к раненой.
- Успокойся, мальчик мой, - шепнула Сайибик, кладя руку на голову ученика. – Успокойся, все хорошо…
- Хорошо?! – Он развернулся к наставнице, чувствуя, как горит лицо. – Как ты можешь говорить, что все хорошо, когда она хотела убить Рагхана? Сайибик! Ну, почему? Что бы ты ни говорила мне о Ганнусе, о ковчеге, о дьявольском огне, я все равно не понимаю: почему и ты… ты тоже желаешь его смерти? Тебе ведь известно, что он как брат мне!
Великая прищурилась, и впервые ее лицо показалось Сильфарину суровым.
- Ты глупый мальчишка. Ты знаешь, какая страшная цена была уплачена за то, чтобы ты, родившись во мраке, мог бороться с ним? Не знаешь! Но ты готов, ради своего упрямого желания помочь бывшему другу, подставить под удар то, что досталось нам такой жертвой. Ты так загубишь весь мир!
Кровь отхлынула от лица. Сильфарин поневоле отшатнулся.
- Наставница, ты… ты что-то скрываешь от меня. Что-то, что про-Читала по пути сюда. Расскажи мне, прошу!
Но Сайибик только покачала головой и молча отошла в сторону.
Была уже глубокая ночь, когда Галлу пришла в себя и увидела склоняющуюся над ней княжну. На ее удивление, боль почти прошла, хоть девушке и понадобилось время, чтобы осознать это – как и то, что этим вечером Люсмия, ее добрая и милая Люсмия чуть не убила Рагхана…
- С ним все в порядке? – Это были первые слова Галлу.
Люсмия кивнула и склонилась еще ниже.
- Прости меня.
- Простить? За что? За то, что ты меня ранила? – Девушка отвела взор. – Это ничто в сравнении с тем, что ты хотела лишить жизни моего любимого…
- Галлу, я…
- Ну почему? – воскликнула раненая, и из глаз ее покатились на покрывало крупные слезы. – Ответь мне: почему? За что? Зачем? Зачем тебе это было нужно?
Люсмия накрыла ее холодную ладонь своей, но Галлу резко отдернула руку.
- Я… я ведь больше десяти лет жила только своей жгучей жаждой отомстить людям, вздохнула княжна. – Не будь этой жажды, я бы умерла. Месть стала для меня самой жизнью после того, как люди убили… его. Когда он лежал передо мной… мертвый, я поклялась себе, что они заплатят за его кровь. А Рагхан… Рагхан – вождь. И это по его воле люди уничтожают наш народ! Я не скрываю, что ненавижу его. И… да, я хотела его смерти. – Люсмия на пару мгновений зажмурилась. – Но больше не хочу. Правда, Галлу, не хочу… Я не знала, что ты его…
Галлу смело взглянула ей в глаза.
- Я понимаю, что тебе было очень тяжело перенести боль утраты. – Голос девушки дрожал. – Да, мой вождь отчасти виновен в смерти твоего возлюбленного, но… лишенная любимого мужчины, почему ты не подумала о том, что и Рагхан может быть любим? Убиваясь своим горем, почему ты не допускала мысли, что, возможно, другую убьешь?