- А ну, не дёргайся, - рявкнул он, - и пошла наверх.

- Не надо, - всхлипнула я, - у меня трое детей.

- А мне плевать, раньше надо было думать, когда шла сюда, - и он поволок меня наверх, открыл дверь, и втолкнул в комнату.

Я упала на пол, подняла глаза, и увидела, что это обычный номер, с кроватью.

- Вставай, - пнул он меня, и за волосы поставил на ноги.

- Аккуратней, больно же.

- Сейчас тебе ещё больней будет, - пообещал уголовник, и

толкнул меня на кровать, - ты красивая, и понравилась мне.

Поиграем в « Тысячи и одной ночи »?

- Во что? – испугалась я.

- Шехерезада каждую ночь читала сказки своему повелителю, и тот давал ей прожить ещё один день, - склонился надо мной Владислав, - вот и я за каждую ночь буду продлевать тебе жизнь на один день.

- Я замужем, - прошептала я.

- Мне-то что? Могу и пристрелить?

- Хорошо, - кивнула я, размышляя, как выбраться из этой передряги живой и невредимой, а главное, не изменив Максиму.

- Так-то лучше, - ухмыльнулся Молотов, и прижал меня к кровати.

Вот чёрт! У меня от каждого его прикосновения кожа горела, и тут я вспомнила, что в кармане у меня перец, а в другом газовый баллончик.

До баллончика я не дотянусь, а вот до перца запросто.

Я сунула руку в карман, и, когда он поднял лицо, швырнула

пыль ему в глаза. Молотов взвыл, а я вскочила с места, и

огрела его по голове стоящей вазой.

Зря только красивую вазу испортила, его башке этот удар большого ущерба не нанёс, только обозлил.

Он бросился на меня, получил струю газа в лицо, осел на пол, а я в этот момент выбила рукой окно...

- Да я тебя сейчас прикончу! – заорал он, нашарил рукой пистолет на полу, и схватил меня за ногу.

Но у меня в этот момент неожиданно откуда, наверное, от страха, появились силы, и сначала выбила ногой пистолет, потом заехала каблуком ему по лицу, схватила кусок стекла, и полоснула ему по щеке.

Потом выпрыгнула в окно, за которым красовалась крыша со скатом, но не удержалась, и поехала вниз.

Ой, мамочки, я сейчас разобьюсь! И балюстрада мне не поможет!

Но помогла, я зацепилась за неё, и повисла, как флаг в

безветрие. Глянула вниз, и увидела здоровенный сугроб, до него было около метра, кто-то, видимо, на протяжение всего снегопада сгребал сюда снег, и образовалась целая горка.

Я отпустила руки, и кубарем скатилась по снежной горе прямо

на чью-то машину. Последнее, что сохранилось в моей памяти, это вой сирен, и острая боль в области поясницы.

Открыла глаза, и увидела лицо Максима. Он смотрел на меня

обеспокоено, а рядом с ним сидел Дима, и шрам у него на

лице нервно дёргался.

- Она пришла в себя, - подскочил последний.

- Вика, милая, - бросился ко мне Максим, - любовь моя, как ты?

- Средней паршивости, - пробормотала я, - поясница болит.

- Ещё бы, - вздохнул Дима, - двадцать швов наложили.

- Что со мной? – простонала я испуганно.

- Ничего страшного, - вздохнул Максим, - лёгкое сотрясение мозга, и разрыв мягких тканей на животе. Врач сказал, жить будешь.

- Господи! Вот сволочь!

- Кто – врач? – оторопел Максим.

- Нет, Молотов... Знаешь такого?

- Молота? – переспросил Максим, и лицо его вытянулось, - во что ты опять влезла?

Я вздохнула, и стала повествовать.

- Он затащить меня в постель хотел, - вздохнула я, - а мне

совсем не улыбалось спать с уголовником...

- О, мой Бог! – простонал Максим, - ты ненормальная!

- Я знаю, - кивнула я.

- Не лезь, куда тебя не просят! – рявкнул он, и тут дверь в палату открылась, и вошёл врач.

- Как мы себя чувствуем? – спросил он.

- Замечательно, - воскликнула я, села на кровати, и охнула от боли.

- Замечательно, - язвительно процедил Максим, глядя на меня, - подержите её в больнице хотя бы недельку.

- Нет! – заорала я, - ни за что! Ненавижу больницы! Я каждый день на перевязки ездить буду, но только не больница!

- Хорошо, хорошо, - кивнул врач, - тем более, с вами ничего страшного нет, даже косточки не переломали при падении.

- Съел? – показала я язык Максиму, а он мне исподтишка погрозил кулаком.

- Завтра мы вас выпишем, - сказал врач, - но потом придёте снимать швы.

- Прилечу на реактивной метле, если отпустите, - жарко

заверила я его.

Врач хмыкнул, осмотрел меня, и ушёл, а мой любимый муж накинулся на меня с руганью.

- Если ты ещё во что-нибудь влезешь...

- И что ты мне сделаешь? – заинтересовалась я, и он тут же захлопнул рот.

- Что? – прищурилась я, - аргументы кончились?

- Ты несносная! – процедил он, и на следующий день меня выписали.

Утром, стоя под душем, я услышала звонок мобильного из комнаты, накинула халат, и вышла из ванной.

Мобильный продолжал надрываться, номер был незнакомый...

- Алло, слушаю вас.

- Здравствуйте, это Регина Шантан, - услышала я знакомый голос.

- Здравствуйте.

- Понимаете, дело в том, что я кое-что вспомнила, - воскликнула она, - я стала промалывать эту историю в мозгу, и мне вдруг вспомнилось, что когда я пришла к Варе, чтобы

отдать ей кое-какие вещи, оставленные у нас в квартире...

- Ты дрянь! – услышала она из-за двери.

Стены в таком доме тонкие, и слышно всё, о чём говорят за дверью, а телефон у Варвары стоял в прихожей...

- Как ты могла это сделать? – орала она, - сука! Я всё Мишке расскажу, и он тебя бросит! Падла! Что? Ой-ой-ой! Добрая душа, твою мать! Считай, что твоя семейная жизнь кончилась! Пока, Томочка!

- Кто эта Томочка, я не знаю, но подумала, вдруг вам это поможет, - проговорила Регина.

- Хорошо, спасибо, - воскликнула я, и повесила трубку.

Ещё один вопрос, на который нет ответа.

Что же это выходит? Тамара что-то натворила, а Варвара об этом узнала, и пригрозила подруге, что разрушит её счастье. Так, мне это нравится всё меньше и меньше...

Варвара торговала наркотиками, посадила Павла на наркотики, что мне вообще непонятно. Зачем ей это надо было?

Чего она хотела этим добиться? Она же потеряла всё, когда развелась с ним.

Тысяча вопросов, на которые нет ответа.

Я спустилась вниз, выпила кофе, и набрала номер, по

которому я первый раз спрашивала Тамару.

- Здравствуйте, - сказала я, беря с тарелки, поставленной на

стол Анфисой Сергеевной кусочек рулета, - я частный сыщик,

и хочу с вами поговорить по поводу Тамары.

- Ой, частный сыщик! – откликнулась девушка.

- Вы с Тамарой родственницы?

- Да, - воскликнула девушка.

- Адрес подскажите.

- Записывайте.

- Я запомню, - я отключила телефон, и положила его в карман.

- Ох, Вика, - вздохнула Анфиса Сергеевна, - перестань же ты, наконец. Уже и пострадала, а всё равно неймётся.

- Не могу остановиться, - вздохнула я, и перемазалась нежным, шоколадным кремом, - романтика сыска засосала.

- Да какая тут романтика? – всплеснула руками моя свекровь, - смертоубийство.

- Всё, я побежала, - я вскочила с места, накинула пальто, и бросилась по адресу.

Там меня уже ждали, и, когда дверь открылась, я обомлела. Передо мной стояла Тамара, только волосы у неё были не каштановые с рыжим отливом, а светлые, а чайные глаза были зеленоватыми.

- Здрасте, - воскликнула она, - я Люба, сестра Тамары.

- Вы так похожи, - воскликнула я, - как близнецы.

- А мы и есть близнецы, - воскликнула Люба, - только цветом волос и глаз различаемся. Я в маму, а она в папу. Проходите на кухню, я угощу вас домашним печеньем.

Она усадила меня за стол, налила крепкий чай, поставила на стол вазочку с печеньем, и две с вареньем.

- Угощайтесь, - воскликнула она.

- Ой, а что это за варенье? – воскликнула я, - такое вкусное.

- Нравится? – засмеялась Люба, - из крыжовника, а это из кабачка и лимона. Попробуйте.

Варенье из кабачка и лимона оказалось выше всяких похвал, а