Как она это пережила, не знаю, но с Тамарой она окончательно рассорилась.

Соня, как звали алкоголичку, никогда не видела сестру такой потухшей, и расстроенной.

Да и было из-за чего расстраиваться, Михаил, кроме красоты был очень богат, и теперь всё это доставалось Тамаре.

- Варьке вообще не везло в личной жизни, - говорила Соня, - она уже была замужем, но муж наркоманом оказался, а свекровь сволочью. Она даже внука родного признавать не хотела. Правда, в последнее время к ней опять повернулась удача. Всё заезжал за ней какой-то, очень эффектный тип.

Варвара с детства была очень наивной девочкой.

Она мечтала о принце на золотом коне, и зачитывалась стихами. Соня, в отличие от сестры, рано морально стала взрослой, и тихонько посмеивалась над младшей.

Соня с шестнадцати лет стала спиваться, и хотя она не сказала об этом в лоб, и алкоголичкой себя явно не считала, но это сразу стало ясно.

Мать девушек работала продавщицей на рынке, а там это дело, организовать междусобойчик на свежем воздухе, считалось хорошим тоном. После хороших возлияний родительница вваливалась домой, рушилась на диван, и тут же отрубалась. Отец девочек недолго это безобразие терпел, он просто собрал вещи, и ушёл к своей любовнице.

При разводе от дочерей он отказался, в другой семье у него уже было двое сыновей, и сёстры остались одни на всём белом свете.

И хотя у них была мать, но после развода, и после скандала, который состоялся из-за раздела имущества, окончательно опустилась на дно. Отец отобрал у них пол квартиры, и теперь они жили в коммуналке.

Соня пошла по стопам матери. Попробовав один раз остатки коктейля, она пришла в восторг от ощущений. Вскоре в висках застучали маленькие молоточки. Пришла необыкновенная лёгкость, щёчки покраснели, хотелось петь, шалить и веселиться.

Соне понравилось её новое ощущение, она быстро и друзей себе нашла соответствующих. Скорешилась с местной компанией алкоголиков во дворе, и вместо учёбы проводила всё время там. Изредка подрабатывала на рынке, и тут же пропивала полученные деньги.

Другое дело Варвара.

Она была отличницей в школе, получила золотую медаль, и хотела поступать в институт.

- На фиг тебе это надо? – спросила как-то Соня, - хочешь профессором стать? – она пьяно захихикала.

- Я не хочу, как ты, опустится на дно, - налетела на неё Варя, - я хочу чего-то добиться в жизни, а не спиваться.

Соня лишь фыркнула в ответ на это заявление, и махнула рукой на сестру.

А та тем временем не дремала, и окрутила своего одноклассника. Он красивым был, и Варвара влюбилась в него.

Потом замуж за него вышла, и ребёнка родила. Только не сложились у неё отношения с родителями супруга. Свекровь признавать невестку не желала, а, когда Павел умер от наркотиков, её выгнали из дома. Даже от внука отказались.

- Я не понимаю, - плакала Варя в коммуналке у сестры, - это же их внук! Как они могут отказываться от него?

После смерти Павла Варваре досталась квартира, подаренная его родителями им на свадьбу. Павел написал на неё дарственную, когда они только-только расписались.

Она позвала к себе Соню, она пыталась помочь сестре выбраться из этого алкогольного омута.

После разрыва с Михаилом она долго переживала, Томку просто возненавидела, даже не успокоилась, когда у неё новый кавалер появился.

- Вот ведь дрянь, - говорила она как-то сестре, - как она могла?

- Да успокойся ты, - отвечала ей Соня, - у тебя такой любовник шикарный появился.

- Вот именно, что он любовник, - отвечала Варвара, мрачно глядя в окно, - а я замуж хочу. Они все мной только пользуются, а под венец не зовут.

- Да не переживай ты так, - говорила соня, потягивая очередной коктейль.

- Тебе легко говорить, - дёрнулась Варвара, - и прекрати пить! Я же тебя просила! И убери квартиру, а то тут такой шалман, - она вдруг замолчала, и неожиданно улыбнулась, - только я теперь умная, работаю на два фронта. В случае чего, запасной вариант есть. А эта Томка гадина!

Соня была согласна с сестрой относительно Тамары.

Она не любила эту вечно смеющуюся девушку, с озорными кудряшками, обожавшую всем и вся помогать.

Она считала её хитрой бестией, считала, что она лишь изображает из себя такую, и ведь права она, Соня, оказалась. Сначала подружкой прикидывалась, а потом парня отбила.

Но, спустя какое-то время, Варвара успокоилась, и однажды

Соня застала её на кухне с ноутбуком.

Соня очень удивилась. Где сестра взяла такую дорогую технику?

- Купила, - улыбнулась Варя, - скоро у нас с тобой будет много денег, куплю дом в Париже, тебя вылечу от пьянства, и заживём.

- Это откуда ж у нас много денег будет? – удивилась Соня.

- Не скажу, но будет. Уедем, далеко, ну, Томка, ну, держись. С тех пор Варвара стала таинственной до невозможности, а Соня ничего не понимала. А потом пришли люди в форме с сообщением о смерти сестры...

- Что-то она про Михаила, я думаю, узнала, - вздохнула Соня, - может, он от налогов укрывается, или натворил чего раньше.

- Как фамилия этого Михаила? – спросила я.

- Мне откуда ж знать? – пожала плечами Соня.

- А Тамары?

- Томки-то? Ой, у неё фамилия просто умора, Котёночкина.

Я невольно улыбнулась.

- Милая фамилия, а где жила, знаете?

- Телефон знаю, - алкоголичка встала, порылась в комоде, написала номер и протянула мне.

Поблагодарив, я пошла в коридор, но Соня меня остановила.

- Дайте десяточку на пиво, - жалобно протянула она, я усмехнулась. Дала ей пятьдесят рублей, и покинула квартиру, в которой, откровенно говоря, дышать было нечем.

В машине я позвонила по телефону, который мне дала Соня, и тут же раздался девичий голос:

- Алло.

- Добрый день, мне бы Тамару.

- А её нет, вернее, она тут не живёт. Она замуж вышла.

- А вы мне её адресок не подскажете? – спросила я.

- Минуточку, - в трубке раздалось какое-то шуршание, - записывайте, Фрунзенская набережная, дом...

И я поехала на Фрунзенскую набережную. Уже при спуске с Комсомольского проспекта сердце моё вдруг защемило.

Тамара жила в том же доме, где живёт Дима. Он законченный урбанист, и, сколько я ни просила его, он отказывался

перебираться за город.

Какое-то время я сидела в машине, и смотрела на дом, в котором была так несчастна.

Память услужливо подсовывала мне картину за картиной, вот, я сижу на диване с партитурой, Дима отнимает её у меня, и тащит меня в спальню.

Он никогда не давал мне покоя, всякий раз, когда я садилась учить роль, он чем-нибудь отвлекал меня.

Садился рядом, и включал телевизор, начинал целовать меня, когда я его отталкивала, злился, и, как это обычно и бывало, затевал скандал.

Я пыталась объяснить ему, что у меня завтра спектакль, а он смеялся, и говорил, что, вот, не выучу я роль, и меня выгонят.

Меня и в самом деле чуть не выгнали, когда я сорвала спектакль. Позже, когда я плакала в гримёрке, ко мне вошёл Виталий Андреевич, помрёж, и спросил, что со мной происходит.

Я в слезах пожаловалась ему на мужа, и он воскликнул:

- Он что, не хочет, чтобы ты работала?

- Нет, - всхлипываю я, - ему нужна жена-домохозяйка, а не

карьеристка. У самого денег куры не клюют. А я не могу сидеть дома, характер не позволяет.

- Его можно понять, - вздохнул Виталий Андреевич, - но тебе-то зачем это? Мы потому и не даём тебе хорошие роли, что ты обеспечена.

- Как это? – ошалела я.

- Так, - вздохнул он, - другие актрисы злятся, глядя на твоё золото, что у тебя в ушах покачивается, да на шее. Помнишь, ты играла Иоланту?

- Помню, - кивнула я, - постановка « Дочь короля Рене ».

- Тут такое было, - вздохнул Виталий Андреевич, - меня чуть не съели. Актрисы такой шум подняли, до сих пор воспоминания свежи. Лучше бы и впрямь сидела дома, готовила мужу обеды, и рожала детей, а не делала слабые попытки сделать карьеру. Это даже не попытки, а предсмертные судороги.