Сами по себе не лишенные красоты современных архитектурных сооружений, отделанные высококачественными материалами, эффектные вблизи, они, тем не менее, не служат украшению города. Наоборот, появление их в силуэте Эдинбурга нарушает веками складывавшиеся традиции. Архитекторы золотого века строительства Эдинбурга всегда старались, чтобы их ансамбли или отдельные памятники вписывались в природный ландшафт. Даже «высотные» постройки XIX века – часовая башня железнодорожного Северо-британского отеля или отовсюду видный шпиль церкви Толбут Сент Джон, воспринимаются как органически присущие Эдинбургу. Конечно, для XIX века их готические формы являлись архаизмом, но в условиях Эдинбурга, с его богатым средневековым наследием и с его специфическим рельефом местности, эти ложноготические сооружения кажутся оправданными.

Башни Юма и Эпплтона пока первые (надолго ли?) современные высотные здания Эдинбурга, вступившие в конфликт с городом и природой и воспринимающиеся как две тупые занозы в теле города.

Вид на башенные дома в районе университетского строительства со стороны Трона Артура

Однако, чтобы увидеть достоинства университетских башенных зданий, надо от сада в центре площади Георга посмотреть на башню Юма и весь комплекс примыкающих к ней построек юго-восточного угла площади, пройти к башне между этими зданиями. Тогда перед зрителем раскроется сложность пространственного решения этой части площади, решения захватывающего, не оставляющего места равнодушному созерцанию. Опущенный ниже уровня земли, одетый камнем, дворик, рвущаяся ввысь башня, вытянутый в длину лекционный корпус создают ощущение динамической напряженности. Разнообразен и облик зданий.

Хьюм-тауэр. Вид со стороны сада на площади Георга

Юго-восточная часть площади Георга. Слева аудиторный корпус

Массивная гладь стен одних контрастирует с легкими плоскостями стекла соседних строений, контрасты узких и широких проемов между зданиями, перепады уровней – все это придает комплексу построек юго-восточного угла площади и разнообразие, и продуманную ансамблевую законченность. При этом общий характер архитектурного решения отличается умеренностью, технические возможности конструкций нигде специально не демонстрируются.

Строительство не ограничивается районом площади Георга. Университетские корпуса возводят рядом со старым зданием университета, с таким расчетом, чтобы перед его главным, восточным фасадом образовалась достаточно просторная площадь. Тем самым перед зданием, фасад которого до сих пор был обращен к довольно узкой улице, появится свободное пространство, необходимое для того, чтобы величественный портик и венчающий здание купол получили должное звучание. Наличие такой площади перед восточным фасадом и еще одной, меньшей, перед южным фасадом позволит в полную меру выявить достоинство творения Роберта Адама.

Большие строительные работы идут к югу от старого здания университета, по обе стороны Николсон-стрит. Здесь по плану архитектора Перси Джонсон-Маршалла, ставшего в 1961 году руководителем университетского строительства, должен возникнуть торговый центр нового типа, задуманный как часть университетского комплекса. Здесь же будут жилые и административные здания, бары, кафе и рестораны, зал для встреч и собраний. Сооружение ведется в двух уровнях. Верхний целиком отдан пешеходам. Здесь расположены магазины, вдоль которых тянется прогулочная галерея, соединенная с противоположной стороной улицы висячими мостами. На определенных расстояниях друг от друга предусмотрены смотровые балконы. В ряде мест галерея сама получает второй уровень, предназначенный для баров и кафе. Нижний уровень улицы, помимо проезжей части, отведен для транспорта, но не лишен и тротуаров для пешеходов. Все уровни соединены лестницами, эскалаторами, лифтами. Срок работ рассчитан на двадцать лет.

И хотя строится только университетский комплекс зданий, фактически речь идет о возникновении на территории Эдинбурга еще одного Нового города. В отличие от предыдущих, он вырастает не на свободных землях, а на месте уже застроенных кварталов, которые реконструируются, и к тому же в непосредственной близости от исторических ансамблей Эдинбурга. Все это создает для градостроителей добавочные сложности. Время покажет, успешен ли будет их труд.

Музеи Эдинбурга

Эдинбург привлекает многочисленных любителей искусства не только своей красотой и прекрасными архитектурными памятниками, но и первоклассными музеями. Главный из них – Национальная галерея Шотландии. Посещение этой галереи оставляет ошеломляющее впечатление, даже если человек в общих чертах представляет себе характер ее коллекций.

Музей невелик: в нем лишь четырнадцать экспозиционных залов. Один из них отведен для гравюр и рисунков, остальные – для полотен западноевропейской школы от эпохи Возрождения до конца XIX века. И в этих тринадцати залах посетитель встречает произведения Филипппино Липпи и Перуджино, картины Гуго ван дер Гуса, Эль Греко и Гойи; здесь находятся три полотна Рафаэля, четыре – Тициана, по два полотна – Веронезе, Бассано и Тьеполо; среди работ фламандской и голландской школы – три произведения Гальса, столько же – Ван Дейка; два полотна Рубенса, пять – Рембрандта; целый зал отведен произведениям Пуссена (в галерее их – девять); из работ французской школы XVIII века выделяются картины Ватто и Шардена, французское искусство XIX века, помимо Делакруа и Домье, представлено такими именами, как Курбе, Писсарро, Сислей, Дега, Моне, Сезанн, Сёра, Ван Гог, Гоген, Боннар… Один зал отведен крупнейшим мастерам английской школы XVIII-XIX веков; и, конечно же, в залах галереи можно увидеть лучшее, что создали шотландские художники в годы расцвета шотландской живописи, в XVIII-XIX веках. Но дело даже не в знаменитых именах или количестве произведений великих мастеров, находящихся в экспозиции. Поражает исключительно высокое качество большинства полотен. Как правило, подбор картин не рассчитан на всесторонний охват художественных явлений данной эпохи, не открывает редких, неожиданных аспектов творчества известных художников. Преобладают характерные образцы их искусства.

Но можно ли говорить о «характерных образцах», когда каждое художественное произведение – откровение? В этом отношении неожиданное подстерегает зрителя на каждом шагу, и тогда оказывается, что тринадцать не таких уж больших по площади залов Национальной галереи Шотландии по насыщенности впечатлений не уступят более крупному музею.

Как и когда собирались коллекции Национальной галереи, самого значительного из музеев Шотландии?

К моменту открытия галереи в 1859 году в ней экспонировались полотна, принадлежавшие соседнему Королевскому институту, произведения живописи и скульптуры из собрания Академии художеств и различные памятники искусства, завещанные в 1835 году Эдинбургскому университету и на время переданные Национальной галерее.

В 1906 году галерея получила собственные фонды для расширения коллекций, а в 1907 году – и своего первого постоянного директора. За первые полвека ее существования коллекции успели вырасти за счет щедрых подарков или завещаний, сделанных частными лицами. Этот источник пополнения собрания существует и в настоящее время. Так, например, в 1960 году Национальная галерея получила в дар коллекцию сэра Мейтланда, самое крупное поступление такого рода за всю историю галереи. Этой коллекции музей обязан появлением в своих стенах первоклассных работ импрессионистов.

Что касается покупок крупных произведений искусства, то в этом неоценимую помощь, так же как другим музеям Британии, оказывает общество, известное под названием Национальный фонд художественных коллекций. Это общество, возникшее в Англии в 1903 году, ставит своей целью предотвращение вывоза художественных произведений за пределы страны и сохранение их для национальных музеев. Деятельность общества приобретает особый вес в последние десятилетия, когда угроза утечки художественных ценностей из частных коллекций в другие страны стала особенно ощутимой в Британии.