Дорожка над берегом реки Лит

Морей-плейс

Реберну, при его непосредственном участии. Одна из улиц носит его имя – Реберн-плейс. Возможно, в честь жены художника названа Энн-стрит, пожалуй, самая привлекательная жилая улица города. Дома здесь отделены от тротуара довольно глубокими и узкими палисадниками с раскидистыми деревьями на зеленых лужайках и клумбами, полными благоухающих цветов. Улица невелика, и дома невыс©ки, но по своей изысканности эти жилые дома на Энн-стрит не уступят иному дворцу или богатому особняку. Все они объединены единым фасадом, в центральной своей части трехэтажным, украшенным фронтоном и пилястрами во втором и третьем этажах и дорическими колоннами в первом этаже. От центра в обе стороны расходятся, расположенные ступенчато, здания пониже и поскромнее. У начала и у конца улицы здания несколько выдвинуты вперед, чем достигается завершенность всей композиции.

Одно из зданий на Морей-плейс

От моста Стокбридж, по правому берегу реки, вверх по ее течению идет дорожка. Она проходит мимо небольшой, живописно расположенной ротонды, построенной в 1789 году Александром Нэсмитом и известной под названием Источник св. Бернарда, ныряет под виадук, сооруженный инженером Томасом Телфордом в 1829-1831 годах. Каким маленьким, почти прижатым к воде кажется расположенный поблизости старый Мельничий мост у бывшей деревни Дин по сравнению с виадуком Телфорда, гордо вознесшимся на 30-метровую высоту над каменистым руслом реки! Дорожка пробегает то по совсем как будто сельской местности, то, поднятая на каменные опорные стенки, вьется над обрывистыми берегами, на которых еще в начале XIX века был разбит великолепный густой парк.

Над этими живописными склонами, за стеной зелени находится еще один отрезок Нового города, который требует специального внимания. На плане Эдинбурга он хорошо различим. Между рекой Лит на западе и площадями Шарлотты и Ройал-сёркус на востоке в начале XIX века еще оставался свободный участок земли, принадлежавший графу Морею. На нем в 1824-1827 годах развернулось строительство последнего из крупных архитектурных ансамблей, охватывавших жилые кварталы Эдинбурга. Архитектором был Гиллеспай Грэм (ок. 1777-1855), представитель последней фазы шотландского классицизма, отмеченной пышностью и широким размахом архитектурных замыслов. Грэм создал здесь эффектную цепь площадей, соединенных короткими улицами. Ансамбль начинается полукруглой площадью Рэндолф- кресент, за которой следует овальная Эйнсли-плейс, затем, самая богатая из них, круглая площадь Морей-плейс, от которой изящно ответвляется широкий полукруг улицы Даун-террас. Посредине каждой площади находится огороженный тенистый сад. К тому же из окон задних фасадов домов, обращенных к реке Лит, открывается дивный вид на парк и отдаленное море. В каждом отрезке этого ансамбля дома оформлены едиными фасадами. Кульминационной точкой всего ансамбля является Морей-плейс. Общий характер фасадов свидетельствует о дальнейшем развитии принципов, принятых при строительстве «второго Нового города». Сохраняется подвальный этаж с непременными решетками ограды, рустованный первый этаж, гладкая поверхность стен вышележащих этажей. Но по сравнению с улицами, созданными Сиббальдом и Ридом, суровыми и сдержанными, площади Грэма обращают на себя внимание пышным, но вместе с тем и строгим великолепием. Дорические портики с фронтонами и пилястры обогащают фасады; подвальные этажи обработаны «рваным» камнем, рустовка первых этажей сочная и выпуклая, верхние этажи облицованы полированными плитами известняка лучших местных сортов. Нижняя часть окон украшена металлическими решетками, кажущимися кружевными. Особенно хороши решетки с узором пальметок и аканта, очень изысканные и четкие по рисунку. Поднятые на тонкие металлические ножки круглые чаши стеклянных фонарей у подъездов занимают не последнее место в общей композиции. Еще немного, и могло бы показаться, что здания подавляют своим величием и роскошью, что они выходят за пределы норм жилой архитектуры. Но Грэм не преступает этой границы, и его площади – прежде всего Морей-плейс – становятся органической частью архитектурных ансамблей Эдинбурга, достойно украшая город.

Дома на Эйнсли-плейс

Риджент-бридж На подступах к холму Кэлтон-хилл „Новые Афины“

Сложный пересеченный рельеф местности имел для строителей Эдинбурга свои положительные и свои отрицательные стороны. Несомненно, он определял своеобразную красоту города. Сама природа как бы предлагала архитекторам удобные «смотровые площадки», с которых великолепно был виден весь Эдинбург. Одновременно наличие высоких холмистых гряд подсказывало интересные композиционные решения, давало возможность выявить отдельные здания или ансамбли. Несомненно, специфика рельефа местности многое определяла в планировке Нового города. Но сложность рельефа представляла для разных поколений строителей Эдинбурга и немалые трудности, долгое время ограничивая возможности роста города. Требовался определенный уровень технической, инженерной и художественной мысли, чтобы, преодолевая глубокие овраги и балки, создавать улицы- мосты или насыпные террасы, причем оформлять их так, чтобы они служили украшению и славе столицы Шотландии. Без них ныне трудно себе представить Эдинбург.

В то время как в начале XIX века на западной окраине Эдинбурга шло интенсивное строительство, восточный конец города рос очень медленно. Препятствием служил глубокий овраг, начинавшийся сразу же за новым зданием Архива и преграждавший путь на восток красавице Принсес-стрит. А между тем за оврагом, вокруг холма Кэлтон-хилл лежали земли, по разным причинам немаловажные для дальнейшего развития города. Сам холм, высотой более ста метров, по красоте видов, с него открывавшихся, поистине, как говорили, не уступал Акрополю. По словам современника, он представлял собой «одно из прекраснейших мест в окрестностях Эдинбурга, и Перикл наверняка не преминул бы возвести на нем самые благородные здания». 7*

Еще важнее было то обстоятельство, что строительство в районе Кэлтон-хилл направило бы развитие города в сторону порта Лит, находившегося оттуда совсем неподалеку. (Из верхних этажей домов, построенных впоследствии на склоне холма, купцы, селившиеся здесь, хорошо видели даже корабли, входившие в порт.)

Отдельные здания общественного назначения уже существовали в этом удаленном от центра районе с конца XVIII века, однако к числу «самых благородных городских строений» они отнюдь не относились. Это был Исправительный дом, возведенный в 1791-1795 годах на южном склоне холма по проекту самого Роберта Адама. А в 1815 году там же приступили к сооружению вызвавшего шумные споры здания тюрьмы, которое должно было прийти на смену средневековому толбуту Старого города. Богатая фантазия архитектора Арчибальда Эллиота (1764-1823) превратила это новое тюремное строение в подобие романтической средневековой крепости с квадратными и круглыми башнями и зубчатыми стенами. Часть здания сохранилась до наших дней и хорошо видна со стороны Старого города.

Улица Ватерлоо-плейс. Вдали – Кэлтон-хилл

Почти одновременно с тюрьмой начали сооружение моста через овраг, а также приступили к застройке улицы, продолжившей к востоку Принсес-стрит. Инженером был назначен Роберт Стивенсон, дед знаменитого писателя. Архитектурное оформление, учитывавшее предложения Стивенсона, принадлежало уже упоминавшемуся Арчибальду Эллиоту. Мост, получивший название Риджент-бридж, был в основном закончен в 1819 году, а подступы к нему – в 1822. Могучая арка единственного пролета моста по обеим сторонам увенчана симметричными колоннадами с небольшой «триумфальной аркой» в центре. Любопытно, что по предложению Стивенсона было решено близ моста высоких зданий не возводить, для того чтобы с него открывались разнообразные виды и к югу, на Старый город, и к северу, на дорогу к порту Лит. При горячей поддержке эдинбуржцев дело дошло до того, что с некоторых уже выстроенных домов были сняты верхние этажи, а владельцам уплачена крупная неустойка.