Когда мы говорим, что Интенциональное состояние, образующее условие искренности, выражено в речевом акте, это не означает, что индивид всегда должен иметь то Интенциональное состояние, которое он выражает. Существует простой обман или иные формы неискренности. Однако и обман, и иные формы неискренности заключаются в осуществлении некоторого речевого акта и, таким образом, выражают некоторое Интенциональное состояние, хотя говорящий не обладает этим Интенциональным состоянием. Следует отметить четкий параллелизм между речевыми актами и выражаемыми в них условиями Интенциональной искренности: в общем, направление соответствия речевого акта и направления соответствия условия искренности является одним и тем же, а в тех случаях, когда речевой акт не имеет направления соответствия, предполагается истинность пропозиционального содержания и соответствующее Интенциональное состояние включает в себя убеждение. (С. 105)

4. Понятие условий выполнимости в самом общем виде применимо и к речевым актам, и к Интенциональным состояниям в тех случаях, когда имеется направление соответствия. <...> Условия этого соответствия мы можем назвать «условиями выполнимости» или «условиями успешности». Поэтому мы будем говорить, что утверждение выполнено, если, и только если, оно истинно, приказание выполнено, если, и только если, оно исполнено, обещание выполнено, если, и только если, его сдержали, и т.д. Ясно, что это понятие выполнимости применимо также и к Интенциональным состояниям. Мое убеждение будет выполнено, если, и только если, вещи таковы, каково мое убеждение о них, мои желания будут выполнены, если, и только если, они исполнились, мои намерения будут выполнены, если, и только если, они осуществились. <...> (С. 106)

Решающее значение имеет то обстоятельство, что для каждого речевого акта, обладающего направлением соответствия, речевой акт выполнен, если, и только если, выполнено выражаемое им ментальное состояние и условия выполнимости речевого акта и выражаемого им психического состояния тождественны. (С. 106) Эти связующие звенья между Интенциональными состояниями и речевыми актами естественным образом формируют определенное представление об Интенциональности: каждое Интенциональное состояние содержит некоторое репрезентативное содержание в определенном психологическом модусе. Интенциональные состояния репрезентируют объекты и положения дел в том же самом смысле, в котором репрезентируют их речевые акты (хотя они делают это с помощью иных средств и иным образом). <...> Понятие репрезентации достаточно неопределенно. В отношении языка мы можем использовать его так, что оно охватывает не только референцию, но и предикацию и вообще условия истинности или выполнимости. Пользуясь этой неопределенностью, мы можем сказать, что Интенциональные состояния с пропозициональным содержанием и направлением соответствия репрезентируют свои разнообразные условия выполнимости в том же самом смысле, в котором речевые акты, обладающие пропозициональным содержанием и направлением соответствия, репрезентируют свои условия выполнимости. (С. 107)

<...> Тот смысл, который я придаю термину «репрезентация», полностью исчерпывается аналогией с речевыми актами: смысл, в котором убеждение репрезентирует условия своей выполнимости, является тем же самым, в котором утверждение репрезентирует условия своей выполнимости. Тезис, что убеждение является репрезентацией, просто означает, что оно обладает пропозициональным содержанием и некоторым психологическим модусом, что его пропозициональное содержание детерминирует множество условий выполнимости при определенных обстоятельствах, что его психологический модус детерминирует направление соответствия его пропозиционального содержания и что, наконец, все эти понятия — пропозиционального содержания, направления соответствия и т.п. — получают объяснение в теории речевых актов. (С. 108)

<...> каждое Интенциональное состояние включает в себя некоторое Пнтенционалъное содержание в определенном психологическом модусе. Там, где это содержание оказывается полным суждением и где имеется направление соответствия, Интенциональное содержание детерминирует условия выполнимости. Условия выполнимости, детерминированные Интенциональным содержанием, осуществлены, если состояние выполнено. Благодаря этому спецификация содержания уже является спецификацией условий выполнимости. Таким образом, если я убежден, что идет дождь, то содержанием моего убеждения будет: идет дождь, а условиями выполнимости: идет дождь, а не то, например, что земля мокрая или что с неба льет вода. Поскольку всякая репрезентация — будь то мысль, язык, рисунок или что-либо еще — всегда репрезентация под определенным углом зрения, постольку условия выполнимости репрезентированы под определенным углом зрения. (С. 109)

Одно из важных преимуществ данного подхода заключается в том, что он позволяет нам провести ясное различие между логическими свойствами Интенциональных состояний и их онтологическим статусом. Действительно, при таком подходе вопрос относительно логической природы Интенциональности вообще не является онтологической проблемой. <...>(С. 110-111)

Вопрос о том, каким образом Интенциональные состояния реализуются в онтологии мира, на данной стадии для нас не более важен, чем аналогичный вопрос о том, как реализуются определенные лингвистические акты. Лингвистический акт может быть реализован в речи или на письме, на французском или немецком языке, с помощью телеграфа, радио, кино или газеты. Однако все эти формы реализации несущественны для его логических свойств. Того, кто мучается вопросом, тождественны ли речевые акты некоторым физическим феноменам, например звуковым волнам, мы с полным основанием посчитали бы не понимающим существа дела. Формы реализации Интенционального состояния столь же безразличны для его логических свойств, как формы реализации речевого акта безразличны для логических свойств последнего. <...> (С. 112)

Второе преимущество настоящего подхода состоит в том, что он дает нам чрезвычайно простой ответ на традиционные онтологические проблемы относительно статуса Интенциональных объектов: Интенциональный объект есть такой же объект, как и любой другой, он не имеет особого онтологического статуса. Назвать что-то Интенциональным объектом — значит сказать, что это — тот объект, к которому относится некоторое Интенциональное состояние. <...> И для речевых актов, и для Интенциональных состояний, если нет объекта, который выполняет пропозициональное или репрезентативное содержание, речевой акт и Интенциональное состояние не могут быть выполнены. <...> (С. 113)

Интенциональное состояние определяет свои условия выполнимости, только когда дано его положение в сети других Интенциональных состояний <...> (С. 116)

Данный подход позволяет нам решить одну из традиционных проблем философии мышления. Ее можно сформулировать в виде возражения против предлагаемого здесь подхода: «Нельзя объяснить Интенциональность с помощью репрезентации, поскольку для существования репрезентации требуется некоторый агент, который использует какую-либо сущность — рисунок, предложение или какой-то иной объект — в качестве репрезентации. Так, например, если вера является репрезентацией, то должен существовать использующий веру в качестве репрезентации. Но это не открывает нам ничего нового о вере, ибо мы не говорим о том, что нужно агенту для того», чтобы использовать веру в качестве репрезентации. <...> С моей точки зрения, Интенциональное содержание, детерминирующее условия выполнимости, внутренне присуще Интенциональному состоянию: агент не может иметь веры или желания, не зная в то же время условий их выполнимости. <...> (С. 118-119)

Существует очевидное расхождение между Интенциональными состояниями и речевыми актами, о котором говорит сама используемая нами терминология. Ментальные состояния являются состояниями, а речевые акты — актами, т.е. интенциональными действиями. И это различие имеет большое значение для связи речевого акта с его физической реализацией. Актуальное осуществление речевого акта будет включать в себя создание (или использование) некоторой физической сущности, например звуков или знаков на бумаге. С другой стороны, верования, страхи, надежды или желания сами по себе, внутренне, Интенциональны. Охарактеризовать их как верования, страхи, надежды или желания — значит уже приписать им Интенциональность. Однако речевые акты имеют физический уровень реализации, который не обладает внутренне ему присущей Интенциональностью. Нет ничего внутренне Интенционального в акте произнесения звуков или в значках, которые я пишу на бумаге. В своем наиболее общем виде проблема значения заключается в выяснении того, каким образом мы переходим от физики к семантике или, иначе говоря, как (например) из звуков, рождающихся во рту, мы получаем акт выражения? Я полагаю, что проведенное выше обсуждение дает нам возможность по-новому взглянуть на этот вопрос. С излагаемой здесь точки зрения проблема значения может быть сформулирована так: каким образом разум придает Интенциональность сущностям, которые не обладают внутренней Интенциональностью, т.е. звукам и знакам, похожим на все остальные феномены физического мира? Звучащая речь, как и вера, может обладать Интенциональностью, но, в то время как Интенциональность веры является внутренней, Интенциональность звуковой речи является производной. Каким образом она получает Интенциональность?