5.4711. Дать сущность предложения значит дать сущность всех описаний, следовательно, дать сущность мира.

<...> 5.4731. <...> Априорность логики заключается в том, что нельзя нелогически мыслить.

<...> 5.6. Границы моего языка означают границы моего мира.

5.61. Логика наполняет мир; границы мира являются также ее границами

<...>

<...> 5.632. Субъект не принадлежит миру. Но он есть граница мира.

<...> 6.53. Правильным методом философии был бы следующий: не говорить ничего, кроме того, что может быть сказано, — следовательно, кроме предложений естествознания, т. е. Того, что не имеет ничего общего с философией, и затем всегда, когда кто-нибудь захочет сказать нечто метафизическое, показать ему, что он не дал никакого значения некоторым знакам в своих предложениях. Этот метод был бы неудовлетворительным для нашего собеседника — он не чувствовал бы, что мы учим его философии, но все же это был бы единственный строгий правильный метод.

<...> 7. О чем невозможно говорить, о том следует молчать.

РУДОЛЬФ КАРНАП. (1891-1970)

Р. Карнап (Carnap) — представитель аналитической философии, логического позитивизма, преподавал философию в Вене, Праге, после эмиграции в США работал в Чикагском университете, в Принстонском институте передовых исследований, возглавлял кафедру философии Калифорнийского университета. Область интересов — философия науки, эпистемология и логика. В монографии «Логическое построение мира» (1928) осуществил попытку свести все понятия к индивидуальному чувственному опыту, определяя одни понятия через другие; в статье «Физикалистский язык как универсальный язык науки» (1932) обосновывал идею «вещного языка», описывающего наблюдаемые физические объекты и их свойства. В монографии «Логический синтаксис языка» (1934) рассмотрел возникновение философских псевдопроблем, один из источников которых — смешение утверждений об объектах с утверждениями о словах. Для развития современной логики наиболее значимы «Исследования по семантике» (1947) и «Логические основания вероятности» (1950). Ряд работ переведен на русский язык, в том числе «Значение и необходимость» (М., 1959).

Л. А. Микешина

Ниже приводятся отрывки из работ:

1. Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. М., 1971.

2. Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка // Аналитическая философия: становление и развитие. М., 1998.

Три вида понятий в науке

Понятия науки, так же как и повседневной жизни, условно могут быть разделены па три основные группы: классификационные, сравнительные и количественные.

Под «классификационным понятием» я имею в виду то понятие, которое соотносит предмет с определенным классом. Все понятия таксономии в ботанике и зоологии — различные виды, семейства, роды и т.п. — являются классификационными понятиями. Они значительно различаются по количеству информации, которую дают нам о предмете. <...> Помещая предмет в более узкий класс, мы увеличиваем информацию о нем, хотя эта информация остается довольно умеренной. Утверждение, что объект есть живой организм, говорит о нем значительно больше, чем утверждение, что он теплый. Утверждение «это — животное» говорит немного больше, а «это — позвоночное» — еще больше. <...>

Более эффективными для выражения информации являются «сравнительные понятия». Они занимают промежуточное положение между классификационными и количественными понятиями. Я считаю желательным обратить на них внимание, потому что даже среди ученых значение и эффективность таких понятий часто недооцениваются. Ученый часто говорит: «Было бы желательно, конечно, ввести количественные понятия — понятия, которые могут быть измерены по соответствующей шкале в моей области. К несчастью, это еще не может быть сделано, поскольку область исследования находится в младенческом состоянии. Мы еще не разработали технику измерения и поэтому должны ограничиться неколичественным, качественным языком. Возможно, что в будущем, когда область исследований более разовьется, мы будем в состоянии разработать количественный язык». Ученый может быть совершенно прав, делая такое утверждение, но он допустит ошибку, если заключит отсюда, что поскольку он должен говорить в качественных терминах, он обязан ограничить свой язык классификационными понятиями. Часто случается, что, прежде чем в область науки могут быть введены количественные понятия, им предшествуют сравнительные понятия, которые являются значительно более эффективным инструментом для описания, предсказания и объяснения, чем более грубые классификационные понятия. (1, с. 97-98) <...>

Мы никогда не должны недооценивать полезности сравнительных понятий, особенно в тех областях, где научный метод и количественные понятия до сих пор еще не разработаны. Психология все больше и больше использует количественные понятия, но все же имеются еще такие обширные ее области, в которых могут быть применены только сравнительные понятия. В антропологии почти не имеется количественных понятий. Она в основном оперирует классификационными понятиями и поэтому гораздо больше нуждается в эмпирическом критерии, чтобы развить сравнительные понятия. В таких областях важно разработать такие понятия, которые являются значительно более сильными, чем классификационные, даже если еще невозможно производить в них количественных измерений. (1, с. 99). <...>

Различие между качественным и количественным является не различием в природе, а различием в нашей концептуальной системе, мы можем сказать, в языке, если под языком понимать систему понятий. Я употребляю здесь термин «язык» в том смысле, в каком употребляют его логики, а не в смысле английского или китайского языков. Мы имеем язык физики, язык антропологии, язык теории множеств и т.п. В этом смысле язык устанавливается с помощью правил составления словаря, правил построения предложений, правил логического вывода из этих предложений и других правил. Виды понятий, которые встречаются в научном языке, крайне важны. Вот почему я хочу сделать ясным, что различие между качественным и количественным есть различие между языками. (1, с. 106) <...>

Соглашения играют очень важную роль при введении количественных понятий. Мы не должны недооценивать эту роль. С другой стороны, мы должны также позаботиться о том, чтобы не переоценивать эту конвенциональную сторону. Это делается не часто, но некоторые философы поступают так. В качестве примера может служить Гуго Динглер в Германии. Он пришел к полностью конвенционалистской точке зрения, которую я считаю ошибочной. Он говорит, что все понятия и даже законы науки являются делом конвенций. По моему мнению, он идет слишком далеко. Пуанкаре также обвиняли в конвенционализме в этом радикальном смысле, но, я думаю, это происходит из-за непонимания его сочинений. Он действительно часто подчеркивал важную роль, которую играют конвенции в науке, но также хорошо осознавал роль эмпирических компонентов. Он знал, что мы не всегда свободны сделать произвольный выбор при построении системы науки; мы должны приспособить нашу систему к фактам природы, когда обнаруживаем их. Природа обеспечивает факторы в ситуации, которые находятся вне нашего контроля. Пуанкаре может быть назван конвенционалистом только в том случае, если под этим имеется в виду исключительно то, что он был философом, который больше, чем предыдущие, подчеркивал огромную роль конвенций. Но он не был радикальным конвенционалистом. (1, с. 108) <...>

Преодоление метафизики логическим анализом языка Начиная с греческих скептиков вплоть до эмпиристов XIX столетия имелось много противников метафизики. Вид выдвигаемых сомнений был очень различным. Некоторые объявляли учение метафизики ложным, так как оно противоречит опытному познанию. Другие рассматривали ее как нечто сомнительное, так как ее постановка вопросов перешагивает границы человеческого познания. Многие ангиметафизики подчеркивали бесплодность занятий метафизическими вопросами; можно ли на них ответить или нет, во всяком случае не следует о них печалиться; следует целиком посвятить себя практическим задачам, которые предъявляются каждый день действующим людям.