Предисловие

Знаменитый бой у деревни Ляхово, в результате которого силами четырех русских партизанских отрядов была пленена бригада генерала Ожеро из дивизии Барагэ д’Илльера, безусловно, известен даже рядовому читателю, и обращение к данному сюжету может показаться странным. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что для подавляющего большинства писавших об этом событии историков и писателей единственным источником послужил увлекательный рассказ одного из участников боя — Д. В. Давыдова. Лишь А. И. Михайловский-Данилевский и М. И. Богданович использовали некоторые другие русские источники. Последующие же историки попросту перелагали изложения трёх упомянутых выше авторов вместе с имеющимися в них неточностями. В то же время и самый дотошный читатель вряд ли отыщет даже в наиболее солидных трудах указание на то, что это была за дивизия и какие части входили в неё. Эту дивизию историки именовали и запасной (Бутурлин), и 29-й (Остен-Сакен, Кукель), и относили её к 9-му корпусу Виктора. Незнание же точных фактов приводило иных писателей к таким, например, заявлениям: «28 октября 1812 г. произошло крупное сражение у селения Ляхово. Здесь объединенные армейские партизанские отряды… и местные партизаны наголову разгромили корпус французского генерала Ожеро».{1}

Между тем элементарный принцип научной объективности требует учёта сведений, исходящих с обеих сторон. Ещё к столетнему юбилею войны А. Шюке опубликовал несколько документов, прямо или косвенно относящихся к этому делу; немало замечаний о нём содержится и в различных мемуарах. Совсем недавно увидели свет воспоминания лейтенанта Р. Вьейо, служившего в дивизии Барагэ д’Илльера. Все эти источники остались вне поля зрения отечественных историков; лишь Н. А. Троицкий в одном из примечаний упомянул о существовании документов, изданных Шюке.{2}

Кроме того, бой у Ляхова описывался историками, как правило, изолированно, без учёта общей, сложившейся на тот момент, обстановки. Он оценивается исследователями только как «замечательный пример боевого содружества партизан, инициативы, взаимной поддержки», как «самая крупная за весь 1812 г. партизанская операция», и редко можно встретить указания на прямые и отдалённые последствия этого боя.{3} Поспешное отступление этой дивизии к Смоленску привело к потере французами нескольких крупных магазинов, столь необходимых «Великой армии» в той обстановке; об этих событиях наши историки в лучшем случае упоминают лишь в двух словах, не сообщая никаких подробностей. Более ста лет назад Ф. Ростковский писал, что в трудах «Михайловского-Данилевского и Богдановича о деле при сел. Княжое ничего не говорится. Это дело оказалось почти забытым потому, что фельдмаршал Кутузов причислил его, как видно из официальной переписки, к делу под Красным и оно не было даже помещено в реляциях. Дело это оставалось в неизвестности до тех пор, пока наконец… Цесаревич, не возбудил ходатайства о награждении участников лихой стычки».{4} Позднее этот бой был довольно подробно описан в книгах, посвящённых истории лейб-гвардии Финляндского полка, но они к настоящему времени стали библиографической редкостью; даже историки весьма редко используют эти издания. Полагаем, все эти обстоятельства вполне оправдывают наше обращение к данной теме.

Метаморфозы одной дивизии

Начать придётся издалека, поскольку упомянутая французская дивизия имела не совсем обычную судьбу. 18 марта 1812 г. Наполеон принял решение, что «Великая армия» будет иметь в своём составе четыре резервные дивизии, которые войдут в XI корпус маршала Ожеро. 1-я резервная дивизия была поручена 9 апреля генералу графу Ж. Лагранжу; она включала в себя четыре маршевые полубригады, из которых первыми двумя командовал генерал барон Ж. П. Ожеро (с 13 мая), двумя последними — генерал барон Ж. Б. А. Равье (с 7 мая).{5} Дивизия была приведена в готовность 31 мая и начала движение вслед за IX корпусом Виктора через Везель, Оснабрюк, Мюнстер, Ханновер, Брауншвейг, Берлин, Кюстрин. 4 июля император приказал включить в состав XI корпуса неаполитанскую и 2-ю, 3-ю, 4-ю резервные дивизии, а 1-ю резервную направить двумя колоннами в Кёнигсберг; он велел Бертье предоставить детальную организацию этих дивизий и дать им номера. Отзываясь на этот приказ, Бертье в тот же день пишет императору: «Имею честь предложить Вашему Величеству дать 1-й дивизии под командой генерала Лагранжа, которая составляет часть IX корпуса, номер 29 (номер 28 уже занят), 2-й резервной дивизии — номер 30, 3-й резервной дивизии — номер 31, 4-й резервной дивизии — номер 32, неаполитанской дивизии — номер 33». Однако дивизия Лагранжа не получила дивизионного номера, поскольку согласно приказу от 8 июля должна была быть расформирована по прибытии к театру военных действий, а составлявшие её отряды войти в различные корпуса «Великой армии». 12 июля Наполеон велел Бертье дать приказ «Лагранжу направиться в Данциг, где его дивизия должна остаться в гарнизоне до нового приказа», и добавил: «Посоветуйте генералу Раппу проявлять заботу о наших молодых конскриптах (jeunes conscrits) дивизии Лагранжа». Исполняя волю императора, военный министр Кларк писал 14 июля Келлерману, а 15-го Виктору: «1-я дивизия, состоящая из четырёх маршевых полубригад и пяти 6-х батальонов, должна быть постепенно расформирована по мере присоединения четырех полубригад к Великой армии, к тем действующим батальонам (les bataillons de guerre) полков, которые участвовали в их формировании; пять 6-х батальонов должны присоединиться в то же время и в том же месте к 1-м батальонам своих полков».{6}

22 июля Наполеон приказал Лагранжу принять командование 3-й резервной (31-й) дивизией; а его прежнюю дивизию, которая «будет отныне называться маршевой дивизией», собрать в Кёнигсберге, передав ее старшему бригадному генералу. 3 августа Виктор велел Лагранжу направить новые войска в Данциг, чтобы «заменить 1 резервную дивизию, известную теперь под названием маршевая дивизия (sous la denomination de division de marche)»; её следовало отвести в Кёнигсберг к генерал-губернатору Луазону.{7}

23 августа в Смоленске Наполеон отдал приказ Виктору четырьмя колоннами двигаться в Ковно. По какой-то причине Луазон отправил маршевую дивизию из Кёнигсберга через Растенбург в Гродно; 24-го рассерженный император повелел «возвратить в Кёнигсберг молодых конскриптов (les jeunes conscrits) дивизии Лагранжа, которых совершенно незачем утомлять, ибо они предназначены возместить потери, понесённые личным составом» (т. е. действующими батальонами). 26 августа он приказал послать четыре полубригады (9000 чел.), составлявшие дивизию Лагранжа, в Ковно. 27-го Бертье писал Виктору, что ему вручается начальство надо всеми войсками в Литве, а также в Могилевском, Витебском, Смоленском губернаторствах, и сообщал: «Четыре маршевые полубригады, которые составляют дивизию Лагранжа, находятся в Кёнигсберге; я отдаю приказ направить их в Ковно, где эти конскрипты (ces conscrits) останутся в резерве». 30 августа Наполеон велел вручить командование Смоленской провинцией дивизионному генералу Барагэ д’Илльеру, и тот мог бы расположиться в Вязьме. Граф Луи Барагэ д’Илльер, генерал-полковник драгун, был призван в свиту Генерального штаба «Великой армии» 8 июля. 15 августа он прибыл в Вильно, а 27-го был назначен Смоленским губернатором. 2 сентября Наполеон приказал ему отправиться в Вязьму, передав командование в Смоленске генералу Барбанегру.{8}