Эх, была не была!… Выручай, выноси из плена, стремительная горная безымянная река!

Глава 8.

Охота в каменном веке

1

К сожалению, географ очень мало мог увезти с собой в дупле дерева. С огорчением должен был признать, что собранные им научные сведения об оазисе и его обитателях слишком незначительны, попросту мизерны.

Другой человек на месте Петра Ариановича, наверное, не так огорчался бы по этому поводу.

В начале своего пребывания в котловине ученый болел, потом над котловиной спустилась ночь. Языку «детей солнца» — с грехом пополам — он научился только к исходу зимы.

Это тоже тормозило исследовательскую работу.

Но Ветлугин всегда был очень строг к себе. И на этот раз он не уставал ругать себя за медлительность, неповоротливость, лень. Надо было лучше использовать кратковременное пребывание в оазисе, больше вызнать, выведать, увидеть и разгадать!

Он даже не сумел раскрыть тщательно скрываемое инкогнито Птицы Маук. Что за чудище пряталось под этим именем? Какое место занимало оно на первобытном Олимпе, каким «департаментом» заведовало?

Повторить поиск в «картинной галерее» было бы опасно. Летом «дети солнца» выбрались из пещеры и разбили свои чумы на берегу реки. До «галереи» было теперь добрых полторы версты, а Ветлугина в лесу — и днем и ночью — сопровождал незримый конвой. Не стоило рисковать из-за какой-то Маук, вдобавок перед самым бегством.

Жаль, конечно… Тайна Маук была очень важной тайной. К ней непосредственно примыкал также не решенный до сих пор вопрос об этническом происхождении «детей солнца».

Кто они, откуда взялись?… Допустим, пришли в горы из тундры вдогонку за какими-то особыми, необыкновенно жирными оленями. Во время одной из откочевок случайно наткнулись на кальдеру вулкана, на оазис и, привлеченные теплом, осели здесь. Но почему они живут в условиях полной (насколько мог судить Ветлугин) самоизоляции? Кого боятся? От кого (или чего) прячутся?…

«Наткнулись на кальдеру вулкана»… Кальдера ли это?…

Весной, после того как стаял снег, у Ветлугина зародились сомнения в том, что он находится в кальдере вулкана.

Где туф? Склоны и дно кальдеры должны быть выложены туфом — вулканической породой необычайно плодородной. Петр Арианович до сих пор не мог найти образцов туфа.

Где гейзеры? Где фумаролы — трещины в почве, из которых выходит дым? Это обычные признаки кальдеры. Но ни гейзеров, ни фумарол не было в лесистой котловине.

Очень странным казалось географу, что «дети солнца» изготовляют наконечники своих стрел и копий из рыбьей кости или из кремня. Полагалось бы употреблять обсидиан, вулканическое стекло. Оно обязательно должно находиться в кратере потухшего вулкана. Но и обсидиана не мог найти Ветлугин.

Черт возьми! Почему он не геолог!

Как жалел Петр Арианович, что геологические знания его так скудны, так поверхностны!… Специалист, конечно, сразу разобрался бы во всем, с первого же взгляда определил природу оазиса.

Вулкан или не вулкан?…

Если это не вулкан, то почему здесь тепло? Почему в горах, расположенных за Полярным кругом, растут деревья, трава, цветы? Почему в темную ночь видно зарево над лесом, там, где пышут огнем развороченные недра земли?

Земля была, несомненно, теплой. Но откуда же бралось тепло?

Нет, и загадка кальдеры оставалась неразрешенной…

Производя в уме смотр сведениям, собранным им, Ветлугин убеждался, что все они, увы, чрезвычайно разрозненны.

Ну, много ли стоит сам по себе тот факт, что Кеюлькан назывался когда-то иначе? (Об этом проговорилась Фано.)

Ребенку, видимо, переменили имя после того, как «преподнесли» его в дар Маук, то есть подсунули вместо него деревянный обрубок, ваньку-встаньку.

Маук пытались обмануть — в этом нетрудно было убедиться. Но что прибавляло это к ее характеристике?…

«Дети солнца» не всегда жили в горах. Прежде чем они осели здесь, была совершена какая-то очень длительная откочевка, о чем сохранились упоминания в песнях.

Кое-какие детали быта подтверждали это. Мясо, например, «дети солнца» держали в мешках, предварительно нарезав его узкими полосками и высушив на солнце или у очага. В этом виде оно не очень нравилось разборчивому Якаге.

— Раньше лучше было, — говорил он, поднимая и показывая Ветлугину темные полоски, похожие на крупную лапшу. — Раньше мясо ели пригоршнями. Рассыпчатое было, как труха. Потому что долго тряслось.

Тряслось? Значит, запасы мяса возили на санках?

Но что разъяснял этот факт в биографии обитателей оазиса? И без того известно было, что они пришлого происхождения.

Наблюдая фауну оазиса, Ветлугин убедился в том, что все животные и птицы, находившиеся в котловине, также пришельцы из тундры. Здесь жили песцы, лемминги, волки, зайцы, дикие олени, росомахи, горностаи, белые куропатки, полярные совы. Даже бурый медведь (он, впрочем, встречался очень редко) и тот в погоне за мясом забегал сюда из тундры.

Но когда, сколько тысячелетий, столетий, десятилетий назад возник оазис?…

Все эти нерешенные задачи Ветлугин оставлял на будущее, «на потом».

Он утешал себя тем, что впоследствии вернется в горы Бырранга. Ведь наука в России после победы революции получит новые, невиданные возможности. И тогда перед ним, Ветлугиным, широко распахнется мир.

Прежде всего географ поспешит на окраину Восточно-Сибирского моря, где среди плавучих льдов лежат еще неоткрытые острова, тающий архипелаг на непрочной ледяной основе. Лишь выполнив свой долг по отношению к островам, положив их на карту, Ветлугин вернется в оазис.

И он вернется не один. В составе экспедиции (быть может, даже не ему поручат возглавлять ее) обязательно будут геологи (займутся изучением кальдеры), зоологи и ботаники (приступят к описанию животного и растительного мира), этнографы (они-то и разрешат наконец загадку Маук и «детей солнца»!).

Но ощущение беспокойства неизменно овладевало географом, как только начинал думать о будущей экспедиции: пугала мысль о том, что может вернуться в оазис и не застать его!

Слишком непрочно было все здесь, слишком похоже на мираж…

2

Задумчивым взором обводит Петр Арианович лежащую перед ним котловину.

Она очень приветливая, ярко-зеленая. Голубеют, алеют, белеют цветы в высокой траве. Но странно: краски не ярки, как бы размыты. Все зыбко вокруг, неопределенно. Такое впечатление, будто находишься на дне реки.

Туман подолгу висит над котловиной или даже заполняет ее сверху донизу. Поэтому очертания предметов расплывчаты, звуки приглушены.

Часто из котловины видны лишь тучи. Они клубятся над скалистыми гребнями, иногда переваливают через них и поливают долину прохладным дождем.

Отпечаток нереальности лежит на всем окружающем. Кажется, стоит подуть ветру, чтобы призрачные контуры деревьев закачались, поплыли вместе с туманом, исчезли. Но ветра почти не бывает в долине.

«Живешь как бы внутри миража» — так сформулировал Ветлугин свои впечатления об оазисе.

Под стать котловине ее обитатели.

Ветлугин не переставал дивиться умению «детей солнца» исчезать и появляться совершенно неожиданно. Можно думать, что они по желанию делаются невидимками, растворяются в тумане или сливаются с листвой.

— Да, мы невидимые люди, — с важностью согласился Нырта, когда Ветлугин сказал об этом. Потом добавил непонятно: — Никто не знает, что мы в горах. Колдовство Старой женщины прикрывает нас крылом…

Ветлугин долго ломал себе голову над этими словами. Невидимки? Да, это было почти так.

Не раз во время совместных прогулок Нырта «щеголял» своим искусством.

Вот только что шел рядом с Ветлугиным, болтал, смеялся. Неожиданно смех смолк. Ветлугин обернулся: нет Нырты!

Где же он? Будто ветром сдуло. Но и ветра нет в лесу. Недвижна высокая трава. Не шелохнутся раскидистые ветви деревьев.