Автограф // ИРЛИ. — 16998. — С. VIIIб7.
172. А. Г. Достоевская — Н. М. Достоевскому
<Старая Русса> 5 июня 1879 г.
Что это значит, многоуважаемый Николай Михайлович, что вы мне не пишете? Обещались написать через три дня, когда побываете у жильцов, и вот уже десять дней, а от вас письма нет <…> Федор Михайлович пугает меня тем, что жильцы, не видя надзора за квартирой, позаложат часть мебели и, кроме того, ничего не заплатят[1248] <…>
Федор Михайлович вам кланяется…
Автограф // ИРЛИ. — 30413. — C. CXIIIб9.
173. Вс. С. Соловьев — К. Н. Леонтьеву
Царское Село. 12 июня 1879 г.
…Итак, вы недовольны моей статейкой, она не удовлетворила вашего самолюбия, потому что я выделил Толстого, а главное Достоевского и поставил их выше остальных наших теперешних писателей и в том числе выше вас[1249]!.. Когда я помещал мою статью в популярной и имеющей огромный круг читателей "Ниве", я, клянусь вам, очень много думал о вашем самолюбии, потому что иначе мне пришлось бы начать с того факта, что вы давно и много пишете, в произведениях ваших проявляется крупный и серьезный талант, вы печатаете их в солидном и многочитаемом журнале[1250], — а все же русская публика к вам весьма неблагосклонна. Я опустил этот факт, потому что он произвел бы неприятное и нежелательное впечатление; но теперь, вызванный выражением вашим в письме к Бергу[1251], я поговорю об этом факте с вами и именно потому, что ценю ваш талант и желаю его видеть ничем не омраченным и признанным не маленьким кружком друзей-литераторов, а всеми вообще умными и обладающими вкусом читателями. Вы сами виноваты в том, что вас не читают. В произведениях ваших, несмотря на все их не раз указанные мною достоинства, нет одной очень существенной вещи, — нет того, что называется цельностью или, вернее, чувством меры… Возьмем "Одиссея Полихрониадеса"[1252]. Что это такое? Роман? Этнографические, политические и т. д. очерки?! Все вместе, все перепутано, нагромождено одно на другое. Вы подавлены вашими воспоминаниями, любимыми мыслями и выводами; на вас наплывают разом все года, проведенные на Востоке, и вы спешите сразу все это перелить на бумагу. Чудесный язык, тонкое наблюдение, художественная сценка; умный, мыслящий человек и художник виден повсюду, — но этот человек будто десять лет осужден был на немоту и вдруг встретился с людьми, способными понимать его наречие, и за все десять лет вздумал наговориться обо всем сразу <…>
О Достоевском два слова: его в настоящее время на руках носят, хотя талант его, судя по последнему роману[1253], в большом упадке. Но ведь он теперь представитель того миросозерцания, которое сделалось симпатичным многим русским людям, и к тому же автор "Преступления и наказания" и "Записок из Мертвого дома", как бы затем ни исказился — уже этими двумя творениями стал наряду с величайшими творцами-художниками XIX века[1254].
Я сказал, — и на сердце у меня стало спокойней, и я буду ждать, что выйдет из этой моей исповеди, единственная цель которой постараться открыть глаза писателю, много могущему, но находящемуся на ложной дороге — ложной и мучительной для его самолюбия. Если же самолюбие этого писателя не вынесет правдивого и дружеского слова, — я обведу черной каемкой страничку в моих воспоминаниях — это будет уже не первая страничка.
Любопытно — получу ли я через неделю ваш ответ или мы с вами уже простились?..[1255]
Автограф // ГЛМ. — ОФ. 5040.
Черновик хранится в ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Оп. 1. — Ед. хр. 89.
174. А. П. Сазанович — А. Г. Достоевской
Москва. 16 июня 1879 г.
…Радуюсь за вас обоих, что вы в продолжение лета до некоторой степени отдохнете. Вы, как видно, неутомимая женщина, если при умственной работе успеваете в короткое время справить столько необходимых дел в домашнем обиходе. Вы мне такою показались с первого раза, я вижу, что моя наблюдательность меня не обманывает.
Мы[1256] ждем с нетерпением продолжения "Карамазовых" и "Дневника". Последний особенно был бы полезен в данное время. Мы глубоко уважаем Феодора Михайловича за его определенность и честность убеждений[1257]…
Матвей Иванович, Марья Константиновна и я шлем свое глубокое почтение вам и Феодору Михайловичу с желанием здоровья…
Автограф // ЛБ. — Ф. 93.II.8.65.
175. А. Н. Майков — А. И. Майковой
<После 22 июня 1879 г.>
…Что же это такое, наконец, что тебе говорила Анна Григорьевна, что ты писать не хочешь? Что муж ее мучителен, в этом нет сомнения, — невозможностью своего характера, — это неновое, грубым проявлением любви, ревности, всяческих требований, смотря по минутной фантазии, — все это не ново. Что же так могло тебя поразить и потрясти? Не могу понять, хотя, признаюсь, часто у меня вопрос рождался, что они оба не по себе, т. е. не в своем уме, и где у них действительность, где фантазия — отличить трудно. Федор Михайлович, например, такие исторические факты приводит иногда, что ясно, что он их разве что видел во сне — например, что Петр Великий сам выкалывал глаза младенцам. Это он говорит или говорил серьезно, может быть, после и забыл. Насчет расточаемого им титула дураков — ключ вот какой: все, что не есть крайний славянофил, тот дурак. Словом, он в своей логике такой же абстракт, как и все головные натуры, как и нигилисты, такой же беспощадный деспот, судящий не по разуму жизни, а в силу отвлеченного понятия. С твоим мнением о "Карамазовых" согласен вполне. Но что такое говорила Анна Григорьевна?[1258] — Какой я любопытный…
Автограф // ИРЛИ. — 16998. — C. VIII.
Первые строки приведены в комментариях к "Письмам". — IV. — С. 390-391.
Дата проставлена карандашом.
176. А. Н. Майков — А. И. Майковой
28 июня 1879 г.
…Жаль, что ты не видишь "Московских ведомостей". Достань или у Достоевского или в курзале вчерашний номер, четверг 27 июня, и прочти передовую статью о литературном процессе Николадзе в Тифлисе. Прелесть что <за> статья! Вот храбрость-то со стороны Каткова[1259] <…> А Федор Михайлович в самом деле в претензии на тебя за коклюш?[1260] Или это твоя подозрительность? Впрочем, все может быть. Кланяйся ему, однако…
Автограф // ИРЛИ. — 1698. — C. VIII.
177. Д. Титов [1261] — А. С. Суворину
С.-Петербург. 1 июля 1879 г.
…Быть может, вы припомните, как года три тому назад (когда еще ваша редакция только что переводилась на Знаменскую ул.) к вам явился мальчуган со странным заявлением о своем влечении к литературным занятиям. Тогда вы определили эту глупость стихами Лермонтова, что — "то кровь кипит, то сил избыток", и, между прочим, посоветовали мне обратиться в Литературный фонд, председателем которого состоял в то время добрейший В. П. Гаевский. С тех пор много воды утекло; я поступил работать в типографию Стасюлевича, где нахожусь по настоящее время, и мои претензии получить образование (при содействии посторонней помощи) отошли на задний план. Стал заниматься чтением, насколько давала возможность, изредка ходил к К. Д. Кавелину и Ф. М. Достоевскому[1262], а теперь надумал послать вам свое маленькое стихотворение с просьбой напечатать в еженедельнике "Новое время"[1263]…
1248
См. п. 166, 168 и 170.
1249
Соловьев напечатал в № 20 "Нивы" (14 мая 1879 г.) статью "Константин Николаевич Леонтьев". Он отнес в ней Леонтьева к писателям, "далеко не лишенным дарования, но не имеющим возможности надлежащим образом осветить туман переходного времени, в котором мы живем". При этом он отмечал: "Какие произведения из современной жизни, из жизни, нас окружающей, обратили и обращают на себя в последнее время всеобщее внимание? Только произведения графа Толстого и Достоевского, двух наших талантливейших писателей. Остальные попытки в этом роде проходят более или менее незамеченными, возбуждают интерес весьма слабый, так как задача оказывается почти всегда не по силам исполнителей, и в их произведениях звучат ложь и деланность, далекие от трудно улавливаемой действительности". — Эта статья Соловьева не отмечена в библиографии Достоевского.
1250
Имеется в виду "Русский вестник".
1251
Это письмо Леонтьева к редактору "Нивы" Федору Николаевичу Бергу (1840-1909) неизвестно.
1252
Роман Леонтьева "Воспоминания Одиссея Полихрониадеса, загорского грека". Продолжением его явился роман "Камень Сизифа".
1253
Вероятно речь идет о "Подростке".
1254
18 июня Леонтьев писал Соловьеву:
"А насчет "Мертвого дома" и "Преступления и наказания" опять согласен. Это в своем роде превосходно. — Впрочем, это в письме моем Бергу — есть" (Авт. // ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Оп. 1. — Ед. хр. 98).
1255
Леонтьев писал 22 июля 1879 г.:
"Вы мне не пишете, Всеволод Сергеевич? Неужели вы не получили моего Предисловия на четырех листках? <…> Заказное письмо мое было, сказал я, вроде Предисловия к чему-то, подобному литературной исповеди, — общий смысл которой должен быть таков: "Если Всеволод Соловьев вполне прав, то мне-то от этого не легче. Если его взгляды на мои произведения не удовлетворяют меня и не соответствуют моим претензиям, — он не виноват, и я его за это люблю и уважаю никак не менее. У меня есть очень близкие друзья, которые любят меня, даже и внимания, не обращают на мои писания и никогда не читают моих повестей и статей <…> Соловьев и Евг. Марков, оба хорошие, серьезные критики, говорят оба обо мне почти одно и то же, т. е. ставят меня наравне с Сальясом или еще и похуже иногда (Марков), выделяя из толпы людей, бессильных изобразить современную Россию, только Льва Толстого и Достоевского <…> Независимо от мнения обо мне Всеволода Соловьева, он сам мне понравился, и я с тем его люблю <…> Из того, что я желал бы слышать от него похвалы, более резкие, не следует заключить, что я недоволен им…"" (ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Оп. 1. — Ед. хр. 98).
1256
Сазанович имеет в виду себя и декабриста М. И. Муравьева-Апостола (см. п. 167).
1257
О получении этого письма Достоевский 19 июня сообщил из Старой Руссы своей жене, незадолго до того уехавшей в Петербург:
"Пришли газеты и одно письмо от Сазанович из Москвы. Ничего особенного, но присылает несколько автографов. Пишет тебе, конечно" (Письма. — IV. — С. 64).
К публикуемому письму Сазанович приложила автографы писем декабриста М. А. Фонвизина к жене.
1258
Письмо А. И. Майковой неизвестно. По поводу какого-то ее намека на Достоевских Майков писал и в одном из следующих писем, желая узнать "интрижка ли это" или же "ревность <…> Анны Григорьевны, создающая фантомы" (там же).
18 июня Майков писал жене о "Братьях Карамазовых":
"Насчет романа Федора Михайловича и я согласен с тобою. Не знаю, куда все приведет, но пока ни зги впотьмах не видно…" (там же).
1259
Передовая статья № 163 "Московских ведомостей" 27 июня 1879 г. посвящена судебному процессу редактора тифлисской газеты "Обзор" — Н. Я. Николадзе, известным грузинским публицистом-революционером. Выступление Николадзе на суде о произволе и самоуправстве цензурных органов вызвало одобрительную оценку фельетониста газеты "Голос". Катков воспользовался этим в своей передовой статье как поводом для очередного доноса, заявив, что пафос сотрудника "Голоса" напоминает "восторги по поводу осуждения генерала Трепова в деле Веры Ивановны Засулич". "Слабейшая сторона гордо поднимает голову, держит громкую и твердую речь, вконец загоняет противника и выходит, увенчанная победой, — писал далее Катков. — А власть, о силе и произволе которой от господина же Николадзе можно было услыхать столько ужасов, как-то жалобно присела, запутавшись в собственном вооружении".
Как отнесся Достоевский к этому выступлению Каткова, не установлено. Вряд ли он присоединился к восторженной оценке Майкова.
30 июня Майков снова осведомлялся у жены:
"Интересно, что говорит Федор Михайлович о статье Каткова, о которой я тебе писал (по поводу суда в Тифлисе)? Одобряет или нет? По-моему, это верх доблести со стороны Каткова, ибо — что же? — он защищает цензуру" (там же).
1260
См. примеч. к п. 169.
1261
Дмитрий Титов — молодой наборщик, поэт-самоучка.
1262
В ИРЛИ хранится два письма Титова к Достоевскому 1876 г. См. "Вопросы литературы". — 1971. — № 11. — С. 206-207.
1263
В перечне стихотворений, посвященных Достоевскому, А. Г. Достоевская указала стихотворение Титова "Ф. М. Достоевскому. 12 февраля 1878 г.", без указания места публикации (Библиографический указатель… — С. 294).