Но Лещинский и Атарбеков вскочили, преградили ему дорогу с боевым кличем:

- Даешь Кавказ!

Киров, иронически посмотрев на них, сказал:

- Не вижу никаких причин для ваших восторгов. Совещание в Наркомвоенморе снова отложено на неопределенный срок.

- Да плевать на это совещание! - выпалил Лещинский. - Звонил Свердлов, просил всех нас в восемь вечера быть у Владимира Ильича!

Киров недоверчиво посмотрел на Лещинского, потом на Атарбекова.

- Правда, правда! - подтвердил Атарбеков.

- А тебе меньше всего нужно курить, - пожурил его Киров. - Нет, вы всерьез или шутите, ребята?.. Я сам ведь собирался, звонить Свердлову…

- Ну какие тут могут быть шутки! - Лещинский сдвинул брови, сразу стал серьезным. - Сегодня должна решиться судьба «кавказской экспедиции». К Ленину так просто не вызывают!

Киров тогда расплылся в улыбке, обнял их за плечи, и тут они уже втроем дружно грянули:

- Даешь Кавказ!..

А потом, подталкивая друг друга в спину, они, как школьники, пронеслись по лестнице вниз, а выйдя на улицу, направились в свою излюбленную «польскую» столовую на Сретенке, где изобретательный повар готовил вполне приличные котлеты. По форме они напоминали сосиски, но были картофельные. Здесь же в столовой можно было вдосталь побаловаться морковным чаем, к тому же всегда горячим. Правда, монпансье или сахарин надо было приносить с собой.

В половине восьмого они уже были в Кремле, в секретариате Ленина. Их встретил Свердлов. Чем-то встревоженный и обеспокоенный, он усадил их на диван, и вместе они стали просматривать требования Северо-Кавказского фронта.

Согласившись с требованиями фронта, Яков Михайлович положил локти на колени, снял пенсне, стал тщательно протирать стекла. Он доверительно сообщил последние известия: о пермской катастрофе, о сдаче Перми, о развале 3-й армии Восточного фронта…

В секретариат зашел Сталин. Он легким кивком поздоровался со всеми и встал в сторонку, покуривая трубку.

Из коридора, ведущего в кабинет Ленина, появилась группа оживленно беседующих людей с пухлыми папками под мышкой, очевидно работники какого-то наркомата, а вслед за ними - Фотиева, секретарь Владимира Ильича.

- Владимир Ильич просит вас к себе, - обратилась она к Свердлову.

С тем же приглашением она подошла к Сталину. Тот сделал последнюю долгую затяжку, после чего стал над пепельницей выбивать пепел из трубки.

Они собрали раскиданные на диване бумаги и отошли коридором, заставленным телеграфными аппаратами, за которыми сидели военные телеграфисты, принимавшие и передававшие тексты телеграмм во все концы России. Отсюда, из телеграфной, Ленин осуществлял прямую связь с многочисленными фронтами гражданской войны и крупными промышленными центрами.

Владимир Ильич встретил их у дверей кабинета, со всеми поздоровался. В это время вошел и Сталин.

- Присаживайтесь, товарищи! - Владимир Ильич направился к письменному столу, сел в свое жесткое кресло с плетеным сиденьем. Энергично придвинул к себе раскрытый настольный блокнот. Рядом положил карманные часы, долгим взглядом посмотрел на них. Чувствовалось, что каждая минута у него на учете.

К письменному столу был приставлен другой стол - простой, продолговатый, покрытый сукном. Вокруг него стояли громоздкие кожаные кресла. Свердлов усадил членов «кавказской экспедиции» в эти кресла. Сам он и Сталин присели на стулья, стоящие у стены.

- Ну-с, товарищи, давайте рассказывайте, как обстоят дела с «кавказской экспедицией», чем я могу помочь, - произнес Ленин. Прищурив правый глаз, он хитровато поглядывал то на Кирова, то на Лещинского, сидевших ближе всего к нему. Киров хотел встать, но Ленин остановил его движением руки, и ему пришлось говорить сидя.

Ленин - весь внимание. Правый глаз все также прищурен, левый - сосредоточенно всматривается в Кирова…

Киров начал с краткого обзора событий на Северном Кавказе. Рассказал о трудностях, которые испытывает 11-я армия: о тифе, отсутствии боеприпасов, обмундирования и вооружения. Рассказал и о том, что в Наркомвоенморе им создают различного рода препятствия в деле организации экспедиции. Киров сказал, что армия Деникина находится в лучшем положении, потому что ей оказывает щедрую поддержку английское командование.

Многое из того, о чем говорил Сергей Миронович, Ленин уже знал из писем и телеграмм Серго Орджоникидзе, чрезвычайного комиссара юга России. Да и Сталин совсем недавно вернулся из-под Царицына, многое успел ему поведать о положении дел на Кавказе. Но все равно слушал Кирова с нарастающей тревогой.

Иногда, правда, Владимир Ильич откидывался в своем плетеном кресле и о чем-то задумывался. Видно было, что его мысли отвлекались на другие дела, сосредоточивались уже на каких-нибудь других вопросах, а скорее всего - на пермской катастрофе. Но горькие сетования Кирова о положении 11-й армии возвращали его к событиям на Северном Кавказе…

- Хорошо, товарищи, теперь давайте посмотрим, каковы перспективы развития кавказских дел. Какими они чреваты опасностями. - Владимир Ильич встал и подошел к карте мира - огромной, во всю стену. Все последовали его примеру. - Ваши соображения, - обратился он к Сталину, - вы недавно с юга…

- Для меня совершенно очевидно, - ответил Сталин, проведя карандашом по району действия 11-й армии, - что деникинцы намерены во что бы то ни стало соединиться с астраханскими казаками, прервать движение на Волге, и если даже Царицын не будет взят, то совершенно отрезать Северо-Кавказскую армию от центра снабжения, взять Астрахань и закрепить за собой Северный Кавказ…

- А там - единым походом двинуться на Москву? Не так ли? Не об этом ли мечтают Деникин и Колчак? - наклонив голову набок и заложив руки в карманы брюк, с усмешкой спросил Ленин.

- Вы правы, Владимир Ильич. Деникин во сне и наяву видит себя в Москве, - ответил Сталин. - Не случайно против Одиннадцатой армии он бросил свои ударные части: дивизии Врангеля, Геймана, Улагая, Покровского…

- Что вы думаете, Яков Михайлович, о кавказских делах? - Владимир Ильич мягко коснулся рукой его плеча.

- Да, Кавказ, Кавказ! - тяжело вздохнул Свердлов. Поправив пенсне, он ближе подошел к карте. - Одиннадцатая армия находится в тяжелом положении. Это очевидно для всех. Мне кажется, или мы ее переформируем, усилим свежими войсками, как следует вооружим, оденем, обуем, и тогда она выдержит удары Добровольческой армии, ее лучших офицерских полков. Или же армию прижмут к калмыцким степям…

- …что будет равносильно гибели всего Северо-Кавказского фронта и потере всего Северного Кавказа! - продолжил мысль Свердлова Владимир Ильич. - Не так ли?

- Только так, Владимир Ильич! - Свердлов отошел от карты.

Ленин выслушал соображения Атарбекова и Лещинского, потом, порывисто заложив руки за спину, прошелся по кабинету.

- Надо удержать Северный Кавказ! Надо спасти армию! Надо за собой сохранить наш последний нефтяной источник - Грозный! - Ленин снова вернулся к карте. - Если началось отступление - при данной ситуации это вполне возможная вещь, - его необходимо приостановить. Деникин ни в коем случае не должен соединиться с астраханским казачеством!.. Скажите, Сергей Миронович, за сколько дней можно было бы завершить дела экспедиции и выехать на юг?.. Учтите, кроме армейских дел, вам придется еще заняться грозненской нефтью. Нужда в нефти отчаянная!

- И трех дней хватит, Владимир Ильич, - ответил Киров, - но при условии - если в Наркомвоенморе не будут чинить препятствий.

- Мы вам поможем! - заверил Владимир Ильич. - Держите связь с Яковом Михайловичем.

Свердлов кивнул головой:

- Обязательно поможем, товарищ Киров!

- Ну и прекрасно! Яков Михайлович будет шефом экспедиции. - Ленин подошел к столу, стал просматривать и энергично, размашистым почерком подписывать требования Северо-Кавказского фронта на вооружение, снаряды, патроны, обмундирование. Бросив ручку, он взял толстый синий карандаш и сверху страницы, наискосок, четко вывел грозное: «Архисрочно!»