Через сторожа с охраняемой автостоянки в спальном районе она дала знать Лучникову, что одна старая знакомая желает с ним встретиться.
Несколько вечеров подряд Жанна высиживала в кафе «Аркада», ожидая, когда Лучников соизволит выйти на встречу с ней. Ее мозг прорабатывал сногсшибательные планы завоевания столицы. Холодные как лед руки с силой сжимались в кулаки, и в воображении вихрем проносилось ее недалекое будущее, будущее всесильной женщины, которая сожмет в своем маленьком кулачке весь этот город, вольготно раскинувшийся на карте и напоминающий гигантскую инфузорию с ложноножками спальных районов.
Войдя в зал, Лучников удивился, увидев перед собой молодую женщину с властным взглядом и жестким изгибом рта.
— Не узнаешь? — горько усмехнулась Жанна, заметив недоумение на его лице. — А когда-то ты высоко ценил вкус Сибиряка…
Имя криминального авторитета послужило ей пропуском в тот страшный мир, где заправляли авторитеты и братки, где ненавидели легавых, где выстрелы гремели в унисон биению сердца.
— А, это ты… — вспомнил наконец Лучников. Что этой телке нужно от него?
Они немного поболтали «за жизнь», выпили… Кокетливо улыбаясь, Жанна поведала своему старому приятелю, что все эти годы работала за границей, не уточняя, в качестве кого, и праведными трудами сколотила небольшой капиталец. Теперь хочет открыть свое дело, пояснила она, но боится. У нее ни опыта, ни знакомых в столице, а без этого любая попытка организовать собственный бизнес обречена на провал — это и ежу понятно!
Лучок с сомнением смотрел на свою собеседницу. Она оставляла двойственное впечатление. С одной стороны, по одному только тяжелому взгляду можно было понять, что девица не промах, прошла огонь, воду и медные трубы, а с другой стороны, она явно пыталась создать у собеседника впечатление беспомощной женщины, ищущей мужской поддержки.
— Ну и куда ты хочешь влезть? — снисходительно поинтересовался он.
Он ожидал услышать что-нибудь про продукты или шмотки или, на худой конец, про радиоаппаратуру или бензин, но ответ собеседницы сильно ошеломил его.
— Охранный бизнес! — сказала Жанна и многозначительно пояснила: — Это очень выгодное дело.
Ее собеседник соображал довольно туго и выглядел озадаченным: на кой черт эта красотка с исполосованным лицом старается втянуть его в странное дельце?
— Я хочу приобрести лицензию на охранную деятельность, — между тем продолжала красотка, — несколько десятков единиц стрелкового оружия, снять офис в престижном районе… Это не потребует большого вложения денег, а вот прибыли будут… Огромные! — уверенно заключила она. — Конечно, мне нужна авторитетная поддержка. И люди!
Лучок смял погасшую сигарету. Все же, чего эта девка хочет от него? «Крыши»? Но «крышу» обычно просят у той бригады, которая заправляет в районе, где располагается фирма. Странно все это…
Жанна же насмешливо говорила про себя: «Ну соображай скорее, ну!»
— Мы будем оказывать поддержку бизнесменам и охранять их официально! — Она особенно подчеркнула слово «официально».
Только после этих слов до Лучникова дошло! Ну надо же! Эта красотка предлагает «крышу» и ему самому, и его ребятам. С таким случаем ему еще не приходилось сталкиваться. Зато перед ним разворачивались очевидные выгоды такого положения — вполне легальное существование, возможность в открытую работать с нужными людьми — и, как итог, расширение влияния его бригады по всему городу.
А эта баба, видно, не глупа… Далеко не глупа! Лучников задумался. К тому же у нее есть деньги…
— Сколько ты собираешься вложить в это дело? — спросил он осторожно.
Краешек ярко накрашенного рта дернулся в слабой улыбке — собеседник наконец клюнул на приманку.
— Важно не сколько, а куда вкладывать, — ушла она от прямого ответа. — Я вложу в это дело деньги, если ты вложишь в него жизни своих парней. Хочешь рискнуть? — улыбнулась она лукаво.
Лучок поднялся со стула.
— Мне надо «перетереть» кое с кем, — буркнул он. — С кондачка такие дела не решаются.
И Жанна поняла, что победила! Первый шаг, самый трудный и самый ответственный, дался ей легко. Она надеялась, что так же легко дело пойдет и дальше.
Через несколько месяцев в хорошем районе, не в центре, но и не на самой окраине, распахнул свои двери небольшой, только что отремонтированный особнячок, возле двери которого красовалась золотая табличка: «Охранное агентство «ЭЛИДА». Никто не знал, что значит это название — «Элида», лишь одна заместитель директора могла бы объяснить его символический смысл. Так называлось судно, на котором вывезли похищенную в Салониках Жанну. В роскошно отделанном мрамором холле посетителей встречал вышколенный охранник. Он с одного взгляда определял вещественную ценность людей и сортировал их по этому признаку. Кого-то вежливо отправлял восвояси, кого-то приберегал для личного свидания с директором агентства Лучниковым.
Ибо хотя идея организации фирмы принадлежала Жанне, но главным условием, выдвинутым ей, оказалась передача всех рычагов управления Лучникову и его помощникам. Жанне была предложена почетная, но ни к чему не обязывающая должность заместителя директора. Никто из работников фирмы поначалу и не думал выполнять ее распоряжения. Она чувствовала, ее держат только для соблюдения необходимого декорума, доверяя лишь обязанности завхоза, и при удобном случае и вовсе попытаются избавиться. Бизнес, в который она влезла, — это жестокий, безжалостный мир, где скидки на женскую беспомощность не будет.
Но Жанна не теряла надежды. Пройдя все круги ада, она теперь не знала ни страха, ни жалости. Она не боялась потерять деньги, не боялась умереть, ей нечего было терять. Ведь у нее за спиной было выжженное ненавистью поле, по которому она шла одна. Совсем одна!
«Не будем спешить, — решила тогда заместитель директора «Элиды». — Резкие движения не приведут к успеху. Здесь нужна политика малых шагов».
Первым ее крошечным шагом стало изучение привычек и привязанностей, сильных и слабых сторон Лучникова. Жанна напоминала себе ученого-энтомолога, который, наколов на булавку неизвестную доселе науке гусеницу, занимается ее кропотливым изучением. Параллельно она стала потихоньку вникать в дела фирмы, хотя никто не желал ее в них посвящать. Она сама встречалась с нужными людьми, договаривалась об услугах, а потом делала вид, что это вышло нечаянно, само собой.
Она постаралась стать Лучникову не только компаньоном, но и другом, любовницей, матерью, всем… Она искусно создала атмосферу домашнего уюта, атмосферу логова, в котором уставший от погони волк мог бы найти безопасное убежище.
Мало-помалу она выжила всех любовниц Лучка и единолично заняла их место. Она знала наизусть, что ему нужно в сексе, и постаралась дать ему все, что он только желал.
Лучок был не очень умен, но хитер, обладая какой-то примитивной крестьянской хваткой, и Жанна со своей безупречной логикой и умением просчитывать самые сложные ситуации пришлась ему ко двору. Сначала она подсовывала ему свои советы так незаметно, что он считал, будто сам набрел на нужное решение. Затем она перестала утруждать себя хитроумным и кропотливым наведением своего партнера-компаньона-начальника-любовника на нужную ей мысль, а давала уже готовое решение.
Постепенно в охранном агентстве все привыкли прислушиваться к мнению заместителя директора. Все ее требования выполнялись безоговорочно. А кто сопротивлялся — из ненужного гонора, из нежелания подчиниться «бабе», из каких-то своих соображений, — обычно быстро заканчивал свою жизнь либо в перестрелке, либо после встречи у своего подъезда с чистильщиком Пеплом, добровольно выполнявшим в бригаде функции палача. А Жанна между тем все глубже запускала свои щупальца в тело бригады. Всем несогласным с ней оставалось или терпеть, или уходить, не дожидаясь собственной гибели.
Постепенно Лучок и сам привык пользоваться услугами и советами своей заместительницы. Сначала незаметно, а затем все более явно она стала играть главную скрипку, и ее любовнику теперь принадлежала лишь роль формального главы агентства, исполнителя идей Жанны. В конце концов он понял, что гораздо проще подчиняться ей, чем все решать самому, тем более что Жанна никогда не промахивалась в своих решениях. Как опытный стрелок, она всегда попадала точно в десятку. В сложных случаях ее всегда выручала дьявольская интуиция, холодный расчет, математический ум и испепеляющая душу ненависть.