Кроме того, зависимость общества от профессионализма разного рода — разная (см. раздел 10.7): от непрофессионализма какого-то одного из множества пахарей или ремесленников в подавляющем большинстве случаев мало что зависит в масштабах общества в целом, а управленческий непрофессионализм царя или воеводы может стать причиной краха государства, общества и его культуры… В истории России последний пример такого рода —итоги правления императора Николая II[313], подготовленные правлением подавляющего большинства его династических предшественников на троне[314].
Поэтому при прежнем соотношении эталонных частот биологического и социального времени и имевшем место в древности характере воспроизводства профессионализма (в том числе и в преемственности поколений) иронично-пренебрежительное отношение к «выскочкам», выраженное в поговорке «из грязи в князи…», в подавляющем большинстве случаев было оправдано почти что во всех сферах профессиональной деятельности и в особенности — по отношению к вхождению в сферу управления.
При этом, как показывает история, носители тех или иных социально значимых знаний и навыков в тех случаях, когда на их родине не находилось для них свободных вакансий, заняв которые они могли бы повысить свой социальный статус, — могли это сделать на чужбине.
В Европе это наиболее ярко проявлялось в эпоху феодализма, когда дворянин был в общепризнанном праве выбирать себе сюзерена и мог покинуть прежнего, поступив на службу к другому, соблюдя при этом некоторые формальности; то же касается всевозможных учёных и изобретателей, многие из которых, если не могли поднять свой социальный статус на родине. делали карьеру на чужбине.
Послекрещенская Русь, а потом и Российская империя, где православная церковь культивировала невежество коренного населения гораздо более успешно, нежели это делала католическая (а потом и протестантская) церковь в Европе, на протяжении веков была местом восхождения по социальной иерархии пришлых носителей тех или иных знаний и навыков, в которых здешняя власть испытывала потребность. Если они не обрусевали сами, то их потомки становились органичной частью социальной «элиты» Руси и Российской империи. Это запечатлено в истории страны в списках дворянских фамилий: в них преобладают фамилии тюркского, татарского, немецкого, французского, английского, польского происхождения; великоросские, малоросские, белорусские по происхождению фамилии составляют меньшинство[315].
Наряду с ролью неравнозначности и неравнодоступности для обретения профессионализма в жизни общества преобладание в социальной статистике носителей нечеловечных типов строя психики, сопутствуя этим обстоятельствам, привело к тому, что иерархичность профессионализма, практически неразрывно связанного с конкретной личностью в ту эпоху, толпо-«элитарные» общества отождествили со степенью благородства и достоинства самих личностей. Единожды выработавшись, это отождествление общественной значимости профессионализма определённого рода и достоинства индивида как такового (носителя профессионализма) стало программой социального поведения, которую в готовом к употреблению виде из поколения в поколение люди черпали из культуры толпо-«элитарных» обществ как социальную неоспоримую норму. Она порождала в обществах непроходимые для подавляющего большинства личностей кастовые, клановые, сословные границы, определявшую социальную иерархию социальных групп и принадлежавших им личностей.
Даже прямые порицания этой социальной нормы в Откровениях Свыше[316] не находили деятельного отклика[317] в обществах на протяжении многих веков — такова власть психологической инерции при преобладании в статистике нечеловечных типов строя психики.
На Руси на основе этой программы длительное время держалось крепостное право и царская власть, и цари активизировали её в критических ситуациях: так в 1831 г. Николай I, прискакав на Сенную площадь в Петербурге и обратившись к толпе, усмирил начинавшийся холерный бунт[318]. Но на эту же программу в своей деятельности пытались опереться и самозванцы: Лжедмитрии периода смуты рубежа XVI — XVII веков, Емельян Пугачёв, представлявшийся чудесно спасшимся императором Петром III. «Кирилловичи-Гогенцоллерны» и прочие претенденты на трон предполагаемой к возобновлению Российской империи в постсоветскую эпоху надеются на мистическую реализацию этой же программы социального поведения.
Становление системы образования как отрасли профессиональной деятельности при прежнем соотношении эталонных частот биологического и социального времени не нарушило устойчивости толпо-«элитаризма»: те кто получил образование до первой мировой войны ХХ века в большинстве своём смогли прожить жизнь на основе полученных ими в детстве и юности знаний и выработанных навыков. Сама система образования в её исторически сложившемся виде[319] способствовала поддержанию устойчивости толпо-«элитаризма», что было показано в разделе 10.7 настоящего курса.
Поскольку прикладные знания и навыки в тот период истории не устаревали в течение всей жизни, а подавляющее большинство населения работало от зари до зари и в силу своей занятости не располагало временем, чтобы воспроизвести «с нуля» все знания и навыки[320], необходимые для изменения своего социального статуса, то в основе власти над обществом лежало управление доступом к освоению готового к употреблению знания и навыков, ранее уже накопленных культурой: действительных приближений к истине, заведомой умышленной лжи, заблуждений, которые возникли по причине ограниченности людей и разного рода недоразумений.
Так до конца XIX века социальная пирамида — иерархия личностей — строилась на основе регуляции доступа к разнородной информации тех или иных социальных групп в целом, а так же — и их отдельных представителей, которые в силу разных причин становились исключениями из общего правила[321], на принципах:
· явных посвящений (система общего и специального образования и учёных степеней и званий вузов и академий);
· тайных посвящений (масонство и всевозможные оккультно-политические ордена и братства);
· посвящения по умолчанию (когда доступ к информации того или иного рода предоставляется определённым избранным, но до сведения избранного не доводится, что в действительности имеет место посвящение, по какой причине посвящение по умолчанию обеспечивает большую естественность поведения, чем посвящения с соблюдением той или иной обрядности).
Но эта информационно-распределительная основа поддержания общественного устройства и иерархии социальных групп и личностей в обществе не воспринималась подавляющим большинством людей в качестве средства осуществления власти над обществом со стороны хозяев «элиты» и системы посвящений, поскольку обновление культуры (если оставить в стороне капризы моды) охватывало жизнь нескольких поколений, а в пределах жизни одного поколения наблюдались только следствия, порождённые дозированным доступом к разнородным посвящениям (образованию) представителей всех социальных групп[322]. Общепринятой ныне характеристикой такого рода общественного устройства являются слова: господство сословного строя и индивидуальной и корпоративной частной собственности на средства производства, к числу которых по существу относились и управленчески зависимые от правящей «элиты» социальные группы, почитаемые «низшими».
313
На такого же рода «лавры» претендует и постсоветский режим РФ после того, как мировой финансовый кризис, начавшийся в 2008 г., похоронил «План Путина» модернизации страны, который невозможно воплотить в жизнь при господстве в системе образования той социологической науки, которая процветает в РАН, и её экономической отрасли, представителями которой являются д.э.н. А.Я. Лившиц, академик В.В. Ивантер и многие другие, управленческая несостоятельность которой должна быть понятна из настоящего курса.
Об управленческом непрофессионализме режима тандема «Путин — Медведев» см. так же работу ВП СССР «“Сад” растёт сам?..» (2009 г.).
314
Обоснованность этого утверждения см. в работе ВП СССР «Смута на Руси: зарождение, течение, преодоление…» (2006 г.).
315
На эту тему от эпохи империи сохранилось два исторических анекдота.
1. Как говорят, когда Александр I спросил генерала А.П. Ермолова, чем того наградить? — А.П. Ермолов попросил «произвести его в немцы».
2. Александру III представлялись офицеры одного из полков. Как на подбор первые представлявшиеся все были носителями иностранных фамилий. Когда дошла очередь и Александру представился офицер по фамилии Козлов, царь отреагировал фразой: «Ну наконец-то…»
316
Уже неоднократно приводившиеся слова Христа: «25. … вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; 26. но МЕЖДУ ВАМИ ДА НЕ БУДЕТ ТАК (выделено нами при цитировании): а кто хочет между вами быть бόльшим, да будет вам слугою; 27. и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Матфей, гл. 20).
317
Ещё раз приведём упрёк Свыше, переданный Христом: «Что вы зовёте Меня: Господи! Господи! — и не делаете того, что Я говорю?» (Лука, 6:46).
318
Толпа, собравшаяся на Сенной площади 22 июня 1831 г., направилась громить центральную холерную больницу. На её усмирение генерал-губернатором Санкт-Петербурга графом П.К. Эссеном были направлены войска. При виде войск толпа остановилась. К этому времени на Сенную площадь приехал Николай I. Этому эпизоду посвящён один из барельефов на постаменте памятника Николаю I, установленному перед Мариинским дворцом в Санкт-Петербурге.
Контрастом к этому события 9 января 1905 г. Тогда Николай II оказался «не в курсе» происходящего в столице вследствие масонско-бюрократического саботажа и «подставы», по какой причине народный крестный ход к царю был расстрелян правительственными войсками, что послужило сигналом к началу революции (см. признание об этом С.Ю. Витте в его «Воспоминаниях» — Москва, 1960 г., т. 2, с. 340 — 342, плюс примечания 49, 66, 67 в конце тома; соответствующие выдержки приводятся в работе ВП СССР «Разгерметизация», гл. 1 (развёрнутая редакция, а не исходная), раздел 1.5. «Девятое января 1905 г. — кровавое воскресенье: гапоновщина или рутенберговщина?»).
319
Как система преимущественно текстуально-книжного образования, ориентированная на передачу обучаемым того или иного определённого по составу свода знаний и навыков в готовом к употребления виде, но не на выявление и освоение познавательно-творческого потенциала учащихся.
320
А в особенности ту совокупность знаний и навыков, которая необходима для переосмысления истории и целесообразности сложившегося общественного устройства.
321
Один из примеров такого рода исключений в отечественной истории — М.В. Ломоносов, который в силу своего простонародного происхождения не должен был получить образования, работать в науке и стать тем, кем он стал.
322
В этом наибольших «успехов» достиг Китай, где эти принципы реализуются практически в автоматическом режиме. Дело в том, что в основе традиционной китайской культуры лежит иероглифическая письменность. Для того, чтобы читать и писать тексты на темы бытовой повседневности, — требуется знать порядка 5 000 иероглифов. Для того, чтобы читать и писать тексты на любые темы, — требуется знать порядка 50 000 иероглифов. Т.е. прежде, чем обрести достаточно широкий кругозор и научиться мыслить и жить на его основе, надо освоить существенно больше, чем 5 000 иероглифов. На это требуется время и душевные силы, которых подавляющее большинство людей в традиционной культуре не имело (если учить по 20 иероглифов в день, то на освоение 50 000 иероглифов потребуется более 6,5 лет каждодневного тяжёлого интеллектуального труда, поскольку каждый иероглиф — код некоего образа, а то и не одного). Но доступ к знаниям и «высшим» видам деятельности на их основе открывался только по мере освоения иероглифики, что и обеспечивало воспроизводство толпо-«элитаризма» практически в автоматическом режиме. Иерархия личностей строилась на основе того, что карьерный рост и соответственно рост социального статуса осуществлялся по результатам сдачи квалификационных экзаменов. Так было на протяжении многих веков. Системы посвящений только сопутствовали этому автоматизму, расставляя нужные «политические акценты».
Письменная культура накапливала знания, на её основе воспроизводился профессионализм, вызывавший уважение зарубежных современников, но массовое освоение познавательно-творческого потенциала людьми на основе иероглифики было невозможно.
После же изменения соотношения эталонных частот биологического и социального времени традиционная иероглифическая письменность стала одной из проблем Китая наших дней.
Фонетическая письменность, реализующая в большинстве случаев принцип «один звук — одна буква» (хотя в некоторых случаях одни звук может передаваться несколькими буквами), таким автоматизмом воспроизводства толпо-«элитаризма» не обладает. В этом преимущество культур, основанных на фонетической письменности. Но в то же самое время при неправильном воспитании и образовании фонетическая письменность позволяет наплодить уйму пустословов, не способных соотнести тексты с жизнью, в силу подавленности работы правого полушария головного мозга либо рассогласованности работы обоих полушарий.