Под руководством учителей два выпускных класса устанавливали лотки, наводили глянец на прилавки.

Артур трудился вместе со школьниками. Он занимался весьма своеобразным объектом – бочкой с шарами, приготовленной специально для самых маленьких посетителей. В небольшом бочонке было проделано круглое отверстие, чтобы ребенок, сунув туда руку, мог вытащить горсть шариков. Причем диаметр отверстия, тщательно просчитанный, не позволял «клиенту» достать более десяти шариков за один раз.

У сцены возвышалась груда бумажных мешков с шариками. Артур заканчивал выводить на бочонке голубые, белые и красные полосы – он должен был издали бросаться в глаза.

Мишель и Даниель вместе с другими ребятами спешно раскладывали по лоткам пронумерованные» свертки, которые доставил из «Маргийери» грузовичок добровольца-экспедитора.

Зал жужжал, словно пчелиный рой.

Господин Массой, преподаватель естественных наук, налаживал кинопроектор. С полдюжины учеников, взгромоздись на самую верхотуру, вешали на окна черные шторы. Если бы они справились быстро, распродажу пришлось бы проводить при искусственном освещении, но это занятие оказалось весьма кропотливым, так что вряд ли они могли управиться до начала просмотра.

Над каждым лотком красовался большой плакат, извещающий о характере выставленных на торги товаров. Под руководством учителя словесности господина Меке школьники сочиняли надписи, стараясь сделать их как можно вычурнее.

Так над прилавком с кухонной утварью можно было прочитать: «Все для кудесника кухни», а над лотком с инструментами – «Сокровищница для истинного мастера».

Время от времени учителя удовлетворенно посматривали на своих питомцев. С первого взгляда было видно, что все школьники как один работают огоньком – всем хотелось, чтобы праздник удался на славу.

На самых тяжелых участках ребятам помогали сотрудники мэрии – их легко было узнать по букве «М» на фуражках.

Когда свертки были распределены по лоткам, Мишель с Даниелем устроили совещание: куда бы пристроить альбом. Он не подходил ни под одну из объявленных категорий.

– На худой конец сойдет за предмет искусства. Вполне художественная вещь!

– Хм… Пожалуй.

Чтобы альбом выглядел посолиднев, ребята решили склеить для него картонную подставку.

– Теперь полный порядок! – заключил Мишель. – Можно забирать альбом домой.

В воскресенье к самому открытию праздника, то есть к десяти утра, в зале собралась целая толпа.

Мишель, Даниель и Артур, как и остальные участники мероприятия, явились в школу заблаговременно– за полчаса до начала.

Даниель не спускал глаз с альбома, водруженного на подставку, которую он сам накануне смастерил.

Мишелю удалось подыскать себе замену за лотком, чтобы в случае появления таинственного охотника за альбомом прийти к кузену на подмогу. Не слишком углубляясь в суть дела, он наказал троим своим однокашникам – Мишель отобрал ребят поспортивнее – держать ухо востро и по сигналу бежать к нему.

Артур занял пост в кулисах, возле служебного входа, через который мог попытаться улизнуть похититель альбома.

Толпа, не останавливаясь, текла между лотками. По-видимому, посетителям хотелось удовлетворить законное любопытство, прежде чем делать выбор.

Внезапно, примерно через четверть часа после начала торгов, Даниель заметил у своего лотка молодого человека лет двадцати. Он был высокий и худой, на открытом лице проступало смущение.

Окинув взором лежащие на прилавке «предметы искусства», он ткнул пальцем в альбом.

– Сколько? – спросил он, засовывая руку в карман.

Даниель вздрогнул и взглянул на Мишеля. Тот настороженно смотрел в его сторону.

– Этот альбом продан, – смущенно улыбнулся Даниель. – Покупатель заберет его позже, он пока оставил его на хранение, чтобы не таскать с собой…

– Я хочу его перекупить, – произнес парень. – где ваш покупатель?

Даниель притворился, что шарит глазами по залу.

– Что-то не видно. Послушайте… оставьте мне имя, я дам объявление по радио, как только он появится. Может, вам удастся договориться.

– Хм… Ну, тогда…

Незнакомец что-то мямлил – предложение Даниеля явно застигло его врасплох. По-видимому, он не был готов к такому повороту дела.

– Я сейчас вернусь, – выговорил он наконец. – Только без меня его не отдавайте! Это… очень важно!

И молодой человек кинулся прочь с такой поспешностью, словно забыл выключить молоко на плите. Мишель, который тем временем сумел подобраться поближе к лотку, дал ему отойти на несколько шагов и ринулся следом за ним.

Незнакомец, казалось, совершенно не опасался:лежки. Он удалялся большими шагами, зигзага-га пролагая себе путь через толпу. Когда он добрался до выхода, Мишель насторожился. У него мелькнула мысль: уж не попался ли он сам на удочку? А что если его нарочно отманивают от лотка, где Даниель остался в одиночестве? Но, поразмыслив, юноша счел это маловероятным – вряд ли таинственный любитель старинных открыток проведал о принятых ими мерах предосторожности.

Осторожно высунувшись из-за двери, Мишель видел, как молодой человек направляется к стоящей на площади машине и нагибается к левому переднему окошку с приспущенным стеклом.

Мальчик не слишком удивился, узнав водителя.

«Рамадон! Ну-ну! Значит, уже сообщников подсылаем. Посмотрим, как мы воспримем провал…»

Слов было не слышно, но по поведению и жестикуляции молодого человека нетрудно было догадаться, что Рамадон осыпает его упреками. Энергичные жесты и кивки юноши, скорее всего*, подкрепляли усиленные оправдания в ответ на неиссякаемый град обвинений.

В последний раз протестующе и в то же время безнадежно всплеснув руками, разъяренный молодой человек торопливо зашагал прочь.

Мишель еле-еле успел отпрянуть назад. Рамадон выскочил из машины, с раздражением хлопнув дверцей.

Мальчик заторопился обратно в зал; проходя мимо Даниеля, он подал ему знак, затем пошел предупредить Артура, который по-прежнему стоял на боевом посту возле служебного входа.

Посетителей становилось все больше. Мишелю подумалось, что низкорослому господину Рамадо-ну легко будет затеряться в толпе.

Пристроившись неподалеку от лотка с «предметами искусства», мальчик наблюдал, как подозреваемый направляется туда, беспокойно озираясь по сторонам.

«И чего он боится?» – недоумевал Мишель.

Когда Рамадон остановился у прилавка, Мишель подкрался поближе, чтобы слышать разговор.

– Сожалею, господин Рамадон, но этот альбом не продается, – говорил Даниель.

– Что значит «не продается»?!

Даниель изобразил смущение и нагнулся, делая вид, что подбирает с пола табличку.

– Видите, что у меня здесь написано? Продано!

Рамадон достал из кармана носовой платок, отер лоб.

– Это немыслимо! Мне непременно нужен этот альбом, непременно! Кому вы его продали?

Даниель, уже предупрежденный Мишелем о стычке между незнакомым молодым человеком и Рамадоном, не собирался отступать от избранной тактики.

– Покупатель придет позже. Он пока оставил его, чтобы не занимать себе руки.

– Покажите его мне!

Рамадон нервничал. Последние слова он уже проорал; несколько посетителей в недоумении взглянули на него. Заметив это, Рамадон опять промокнул лоб и продолжал, понизив голос:

– Очень вас прошу, покажите мне этого человека!

Даниель сделал вид, что выглядывает кого-то в толпе.

– Легко сказать «покажите», в такой-то сутолоке, – ответил он дерзко. – Не соизволите ли подождать?

Наверное, в вопросе Даниеля прозвучала слишком явственная ирония. Во всяком случае, дядя Николь вдруг тяжело задышал, как человек, с трудом сдерживающий ярость, и двумя руками оперся о прилавок. Мишель стал продвигаться вперед, уверенный, что мужчина сейчас схватит объект своих вожделений и пустится наутек.

– Послушайте, – свистящим шепотом проговорил господин Рамадон. – Я вам настоятельно рекомендую продать его мне. Вашему покупателю вы вернете деньги. Я разговариваю пока по-хорошему исключительно из уважения к вашему мероприятию. Если желаете знать, этот альбом у меня украли… Всякий, кто его купит, становится скупщиком краденого! Мне не хотелось принимать крайние меры, но если вы будете упираться, я вызову жандармов! Тогда посмотрим, кто из нас прав!