– Инвалид войны, – ответил Артур. – У этой машины особая система управления. Я сразу обратил внимание на ключ зажигания. Вроде рычага на переднем щитке.

– Значит, дядя Николь – инвалид войны? – спросил Мишель.

– Конечно! Наверное, у него контужена левая рука. Ладно… хватит лясы точить! Дайте спокойно поработать. У меня тут пылесосы, которые разучились сосать пыль, дохлые тостеры и обогреватели, которые ничего не обогревают! А она хорошенькая… эта мадемуазель… Как ее зовут?

– Николь… Николь Марнье, – ответил Мишель.

Артур взялся за работу. День клонился к закату. Один за другим школьники расходились по домам. Когда трое друзей остались одни, Мишель рассказал Артуру о таинственном ночном посещении и о том, что кто-то рылся в пакетах.

– Но, что самое невероятное, мы все заново проверили по списку – ничего не пропало! – закончил он.

– Может, это коллекционер, который искал какую-нибудь диковинку? – усмехнулся Артур. Мишель взглянул на перечень.

– Нет у нас никаких открыток, – прошептал он. – И зачем господину Рамадону понадобилось выдумывать какую-то коллекцию?

– Какую коллекцию? – спросил Даниель. Мишель пересказал свой краткий разговор с

Дядей Николь.

– У меня такое ощущение, что он отнюдь не жаждал, чтобы племянница услышала его просьбу, – подытожил Мишель.

– У меня по поводу этого господина назрели кое-какие вопросы, – заявил Даниель.

– Ты тут не одинок! – отозвался Мишель. – По-моему, он появился в кафе чересчур скоро после несчастного случая. Впрочем, как и господин Скаффер. И почему он был так недоволен, что племянница поехала к нам?

– Может статься, он что-то скрывает и очень боится, что она проболтается, – сказал Даниель. – Если я правильно понял, Николь практически с ним не жила. Он все время отсылал ее с глаз долой… по какой, интересно, причине? Быть может, хотел избавиться от свидетеля?

– Что-то нас не туда занесло! Как-никак господин Рамадон – пострадавший, – напомнил Мишель.

– Но ты ведь сам говорил, что Николь юлила, когда ты спрашивал про ограбление, верно? – не отступал Даниель.

– Согласен, но пока нам так мало известно, что не стоит судить сгоряча.

Артур прислушивался к разговору, продолжая свою работу.

– Все это слабое утешение для бедняги Бури, – сказал он.

Трое друзей в очередной раз задумались, как доказать невиновность Эрнеста Бури.

– Единственный способ ему помочь, – вздохнул Мишель, – это найти настоящего преступника. Но как?

Проспорив добрых полчаса, они так и не пришли ни к какому решению. С этим Артур и отправился домой.

На следующее утро, когда кузены спустились к завтраку, двойняшки уже сидели за столом. Они выглядели необычайно возбужденно, хитро переглядывались и ерзали на стульях.

Мишель отлично знал эту их манеру. Брат с сестрой так торопились побыстрее разделаться с едой, что Онорине, а затем Мишелю пришлось их даже одернуть.

– Вы подавитесь! – воскликнула женщина. – Разве можно так заглатывать пищу?

Наконец с завтраком было покончено. Мишель с Даниелем сходили открыть калитку, затем вернулись в сарай. А Ив с Мари-Франс тем временем затеяли игру, основной смысл которой явно заключался в том, чтобы держаться поближе к выходу из сада.

– Опять наши сорванцы что-то затеяли, – заметил Мишель, стоя на пороге мастерской.

– Наверное, дожидаются, когда подойдут остальные, – ответил Даниель. – Держу пари, они приготовили какую-нибудь шалость.

Братья взялись за работу. Сегодня надо было отремонтировать книжные переплеты.

То по одному, то по двое – в зависимости от приятельских отношений и места жительства – стали подтягиваться другие члены бригады. Двойняшки по-прежнему вертелись возле калитки. Наконец Мишель вышел из сарая-мастерской и позвал:

– Ив, Мари-Франс, что вы делаете?

– Играем, – откликнулась девочка.

– Мы тебе нужны? – спросил Ив.

– Да нет… но…

Мишель не успел договорить – в калитке показалась Николь Марнье. Близнецы одновременно бросились к девушке и повисли у нее на руках.

До Мишеля доносились их радостные возгласы:

– Здравствуйте, мадемуазель Марнье!

– Здравствуй, Ив, здравствуй, Мари-Франс. Вы сегодня такие чопорные! Разве я не говорила – зовите меня просто Николь!

Прыгая и гримасничая, близнецы довольно бесцеремонно потащили девушку к мастерской. Та весело смеялась, но Мишелю показалось, что двойняшки явно перебарщивают. Он собрался было вмешаться, но близнецы, находившиеся уже почти у мастерской, и сами приутихли.

Они выпустили руки Николь, чтобы дать ей поздороваться со школьниками, однако держались на таком расстоянии, чтобы слышать разговор, время от времени хитро переглядываясь. По мере того как шло время, их радость и оживление меркли. Затем растерянность уступила место разочарованию. Но окружающим было явно не до того, чтобы обратить внимание на такую перемену настроения.

Вскоре, не говоря ни слова, близнецы вышли из мастерской и направились в свой «домик». В зарослях ежевики они устроили нечто вроде грота, глубиной в вытянутую руку, вход в который надежно защищала целая армия колючек.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Ив. – Почему Николь ничего не сказала?

– Может, она не поняла, от кого открытка?

– Не поняла? Там же адрес на конверте.

– Точно. Но вчера вечером она должна была найти наше письмо, в крайнем случае, ей отдал его дядя. Может, она решила сыграть с нами в молчанку?

Близнецы приумолкли. Эта гипотеза их не удовлетворяла. Они усиленно искали другое объяснение странному молчанию Николь Марнье.

– Уж Мишелю с Даниелем Николь обязательно скажет про открытку, вот увидишь, – заверила брата Мари-Франс.

– Ты так считаешь?

– Конечно! А мы сейчас сделаем вот что… пойдем и спросим у нее напрямую.

– Правильно… А то Мишель с Даниелем нам потом прохода не дадут!

В восторге от своей идеи, близнецы со всех ног припустили к сараю. Их появление осталось незамеченным. Они робко приблизились к девушке, которая продолжала начатую накануне работу – чинила обивку кресла. Заметив детей, она вздрогнула от неожиданности. Затем улыбнулась.

– Вы меня прямо испугали! – сказала она с мягким упреком.

Двойняшки обменялись взглядами, в которых читалось: «Ну же! Давай, говори!…»

– У вас такой таинственный вид, – заметила девушка. – Хотите мне что-то сказать?

– Да! То есть… – начал Ив.

– Мы нашли открытку, – добавила Мари-Франс.

– И вчера отнесли ее вам домой, на виллу господина Рамадона!

У Николь округлились глаза.

– Какую открытку?… Ничего не понимаю!

Двойняшки опять переглянулись. Либо Николь говорила искренне, либо была прекрасной актрисой.

– А почему вы не дали мне эту самую открытку днем, когда я здесь была?

– Мы хотели пошутить! – признался Ив. Девушка выглядела так ошеломленно, словно на нее вылили ушат холодной воды.

– Я очень люблю шутки, но… при чем здесь открытка?

На этот раз ответила Мари-Франс:

– На ней имя и адрес господина Марнье из Даура… Вы…

Девочка испуганно прикусила язык. Лицо Николь стало таким бледным, словно еще немного, и она потеряет сознание. Растерявшись, Мари-Франс решила позвать на подмогу старшего брата.

– Мишель! Мишель! Быстрей! При этом она бубнила себе под нос: «И что она так распереживалась из-за какой-то открытки?»

8

На зов сестры прибежал Мишель.

– Ты поранилась? – забеспокоился он. Николь Марнье удалось пересилить слабость.

– Нет, просто Мари-Франс сообщила мне оглушительную новость.

Девушка с трудом переводила дыхание. Мишель, ошеломленный, не знал, что и думать.

– Что ты еще натворила?! – набросился он на сестру.

– Ничего я не натворила! – возмутилась та. – Открытка самая взаправдашняя!

– И что же это за открытка такая? – спросил Мишель. – Может, объяснишь все по порядку?