— Кузнец, я слышал, что ты исподтишка напал на одного из моих работников и арестовал его за то, что он защищался от двух человек с ранчо Эдвардса? — прорычал Кросс. Голос у него был громкий и далеко разносился по улице.

Дэйн увидел, как несколько горожан остановились, чтобы поглазеть на их неожиданную стычку. Один из них был Ксавьер Энтони, одетый в полосатые брюки и темный сюртук. Дэйн перевел взгляд на скотовладельца и постарался не отвлекаться на его племянника и на собиравшихся зевак.

— Если вы имеете в виду, что я обезоружил человека, который стрелял в двух безоружных ковбоев и отказался отдать свой пистолет, когда я попросил его об этом, то вы правы, — сказал Дэйн, надеясь, что в голосе не отразится охватившая его нервная дрожь. — Я мог арестовать парня за покушение на убийство. Вместо этого я предоставил ему выбор — провести три дня в тюрьме или заплатить штраф тридцать долларов. Он выбрал тюрьму. — Дэйн уперся руками в бока, преимущественно для того, чтобы держать их ближе к пистолету, висевшему в ремне за спиной. — Ему также было предъявлено требование заделать дыры, которые его пули проделали в стене салуна.

— Где, черт возьми, моя телега? — Кроссу не понравился ответ; это явно было не то, что ему рассказали о происшествии. Дэйн догадался, что новость, которую Стоктон донес до скотовладельца, была изрядно приукрашена.

— Ваша телега находится в городской конюшне, куда мы помещаем лошадей и телеги, оставшиеся на улицах без присмотра. Работник вашего ранчо должен оплатить конюшне эту услугу, — сказал Дэйн. — Ваш племянник должен знать об этом. Он ведь окружной шериф. — За спиной Кросса послышался сдавленный смешок.

— Черта с два он заплатит! — рявкнул Кросс, поворачиваясь спиной к кузнецу. — Я забираю его и свою повозку сейчас же.

— Нет, не забираете. Я сам решу, когда придет время отпустить его.

— Кто остановит меня? — Кросс свирепо уставился на Дэйна. — Ты со своим сраным значком? Со мной приехал окружной шериф!

— Да, я со своим сраным значком. Кстати, я сделал его сам, — Дэйн передвинул руку на несколько дюймов ближе к своему револьверу. — Это дело не в юрисдикции округа. Это забота городской власти.

На этот раз захохотали все всадники Кросса. Стоктон сначала взглянул на дядю, затем присоединился к общему веселью. Смех у него был тоненький, почти женский.

— Сегодня я в настроении спешиться и дать тебе несколько уроков, кузнец. — Кросс наклонился в седле.

— Смотрю, у вас большая группа поддержки. — Дэйн указал на шеренгу всадников. — Неужели вы сами вступите в бой?

— Дай-ка, я займусь им! — визгливо крикнул Стоктон и начал спешиваться.

Кросс злобно ухмыльнулся.

— Давай, сынок. Уделай его! — Взмахнув рукой, он торжественно объявил: — Ни один из моих мальчиков не тронет тебя, кузнец. Но когда все будет кончено, мы с удовольствием помочимся на твое искалеченное тело.

В ответ Дэйн лишь пошире расставил ноги, глядя, как Стоктон снимает пистолетный ремень и пальто и вручает их стоящему рядом ковбою. Тот ободряюще похлопал шерифа по плечу со словами:

— Разорви его на части, Стоктон! Это будет легко.

Кивнув и злобно осклабившись, Стоктон неспеша двинулся к Дэйну; последнее замечание звенело у него в ушах. Молодой кузнец слышал рассказы о том, как Тьюрин Стоктон до смерти забил работника ранчо, который имел неосторожность встретиться ему и ковбоям Кросса за городом. В глазах Стоктона горел дьявольский огонь. Он приближался, опустив руки вдоль тела и сжимая кулаки.

На мгновение Дэйн задумался, не питает ли эту жажду разделаться с ним ревность к Мэри Трессиан. Однако тут же отмел эту мысль, поскольку Стоктон рявкнул:

— Ты пожалеешь, что не остался кузнецом, деревенщина!

Дэйн почувствовал, что этот заявление сделано больше для того, чтобы произвести впечатление на Кросса, чем чтобы напугать противника. Впрочем, это не имело значения. Быстро приблизившись, Стоктон размахнулся правой рукой, намереваясь ударить Дэйна в голову. Кузнец отклонил удар точным движением левой руки и сопроводил его перекрестным ударом правой в незащищенный подбородок Стоктона.

Отклоненный удар Стоктона был настолько силен, что на несколько секунд рука Дэйна онемела.

Умение вести кулачный бой Дэйн приобрел в результате долгих тренировок со своим отцом; до войны помимо кузнечной работы Джетро Дэйн зарабатывал для семьи кое-какие деньги в качестве безперчаточного боксера-профессионала в Луизиане.

Стоктон дернулся назад, и быстрый удар Дэйна достиг его живота. Мгновением позже последовал другой апперкот в подбородок. Дэйн отодвинулся от дверей мастерской, чтобы не потерять равновесия, случайно ударившись о них.

Пошатнувшись, Стоктон нанес неуклюжий удар с разворотом и угодил Дэйну в висок. Огромный вес Стоктона ошеломил его, и Дэйн понял, что если даст Стоктону возможность повторить подобный удар, то проиграет бой. В глубине души он не сомневался, что тогда рассвирепевший шериф изобьет его ногами. Или выбьет ему глаз. Или сломает спину.

Страх заставил Дэйна двигаться быстрее.

— Давай, Стоктон! Разорви этого сукина сына! — завопил один из ковбоев Кросса.

Рудольф Кросс повернулся в седле и одобрительно кивнул в ответ на этот выкрик. Восстановив равновесие, Стоктон снова размахнулся и ударил Дэйна в грудь с такой силой, что боль, казалось, пронзила все его тело. Однако это не остановило кузнеца, и Дэйн, крякнув, изо всех сил впечатал кулак Стоктону в живот, затем ударил левой рукой его в грудь, от чего у шерифа затрещали ребра.

Из Стоктона словно вышел весь воздух, и он упал на колени, корчась от жуткой боли.

Правый кулак Дэйна угодил снизу в подбородок Стоктона, за этим последовал короткий удар левой в ту же точку. Каждый свой удар кузнец сопровождал коротким громким выдохом, похожим на ружейный выстрел. Дэйн отразил предплечьем правый кулак шерифа, целившийся ему в голову, и впечатал еще два удара в живот противника, значительно превосходящего его размерами.

Стоктон пошатнулся и шагнул назад, согнувшись пополам и прижимая обе руки к животу. Дэйн атаковал его градом ударов, разбив щеку; голова шерифа мотнулась влево, кровь брызнула на обоих дерущихся. Из окровавленного рта шерифа вылетел зуб.

Широко открыв глаза, плохо осознавая, что происходит, Стоктон беспорядочно замолотил кулаками. Дэйн с легкостью отразил его атаку и, шагнув вперед, нанес очередной апперкот. Стоктон всхлипнул и рухнул на землю. Стон перешел в жалобное поскуливание. Затем его вырвало.

Стоя над ним, Дэйн поднял глаза на Кросса.

— Сколько еще должен получить твой племянник, чтобы удовлетворить твой гнев?

С перекошенным от злобы лицом Кросс приказал двоим ковбоям поднять Стоктона на лошадь.

— Скажи им, пусть уберут это, — сказал Дэйн, отворачиваясь от рвотных масс. — Мне не нужна грязь перед мастерской.

Дэйн прошел через качающиеся двери, схватил серое полотенце, лежавшее у дверей на трехногом стуле и, вернувшись, швырнул его в сторону Стоктона. Полотенце порхнуло на ветру и приземлилось на сгорбленную спину шерифа.

Коренастый всадник в завязанной тесемками шляпе и длинных кожаных гамашах спрыгнул с лошади. Следом за ним спешился его сосед, француз с густыми усами, одетый в полосатые штаны, заправленные в черные ботинки. Они подошли к Стоктону и склонились над ним, намереваясь помочь.

— Проклятье! Ты еще пожалеешь об этом, — процедил сквозь зубы усатый француз в адрес Дэйна.

— Уберите это, — Дэйн указал на рвотные массы. — И побыстрее.

Коренастый ковбой схватил полотенце и двумя энергичными движениями собрал месиво. Потом оглянулся, ища, куда бы сунуть испачканное полотенце.

— Забери его с собой. Мне оно не нужно, — сказал Дэйн, не отрывая взгляда от Кросса. Рука его скользнула за спину, чтобы удостовериться, что пистолет никуда не делся. Оружие было на месте. Дэйн возблагодарил судьбу; он был уверен, что это еще не конец.

— Что? — переспросил француз, обдавая кузнеца гневным взглядом.