В период правления Людовика XI и в последующие годы, помимо земель из «бургундского наследства», к Франции после пресечения Анжуйской династии был присоединен Прованс (1481), а в результате брака Карла VIII с Анной Бретонской — Бретань (1491). В присоединенных провинциях сохранялись парламенты и продолжали созываться местные Штаты, решавшие, помимо прочего, фискальные вопросы, поскольку эти земли были освобождены от прямого налогообложения. Особый режим управления сохранялся и в апанажах — «уделах», предоставленных принцам королевской крови. Генеральные Штаты собирались все реже — право взимать постоянный военный налог делало короля менее зависимым от сословий.
Последний раз в XV в. Генеральные Штаты были созваны в 1484 г. по требованию принцев, которые, пользуясь малолетством Карла VIII, попытались взять реванш за годы «тиранического правления» Людовика XI. Но регентша, старшая сестра короля Анна де Боже, оказалась не менее искушенным политиком, чем ее отец. Она пошла на уступки требованиям Штатов и тем самым оставила принцев без поддержки сословий. Принцы крови под предводительством герцога Людовика Орлеанского подняли мятеж, но были разбиты королевскими войсками.
Реализуя права на наследие короля Рене Анжуйского, Карл VIII решил отвоевать Неаполитанское королевство, некогда принадлежащее Анжуйскому дому. Филипп де Коммин, автор «Мемуаров», прославлявших мудрую политику Людовика XI, был крайне недоволен планами молодого короля, у которого, по его мнению, «не было ни ума, ни денег, равно как и всего прочего, необходимого для такого предприятия, и если оно все же благополучно завершилось, то лишь по милости Бога». Но французские монархи усвоили, что внешняя война нужна как средство от войны внутренней. Относительное снижение сеньориальных доходов на фоне роста расходов на то, чтобы «жить по-дворянски», толкало часть дворян либо в клиентелы мятежных принцев, пытавшихся получить доступ к казне, либо на службу короля, чтобы в походах снискать жалование, добычу и славу.
В 1494 г. Карл VIII с большой армией вторгся на Апеннинский полуостров, без особого труда пройдя его с севера на юг. Дворянская конница («жандармы») и королевская артиллерия показали хорошие боевые качества, но основной причиной успеха была раздробленность Италии. Французам удалось завоевать Неаполитанское королевство, однако быстро сложилась антифранцузская коалиция, попытавшаяся блокировать французскую армию. Карл VIII сумел пробиться во Францию, но вскоре он утратил Неаполь и начал готовить новый поход. Франция оказалась втянута в длительные Итальянские войны (1494–1559).
Все было готово к новому походу, но Карл VIII погиб в результате несчастного случая. Он не оставил детей, и в силу правил престолонаследия («Салического закона») королем стал Людовик Орлеанский. Вступив на престол и присоединив свой апанаж к королевскому домену, Людовик XII (1498–1515) не стал преследовать тех, кто в свое время подавил его мятеж, а напротив, наградил их за то, что они честно выполняли свой долг. Одна из причин устойчивости французской политической системы заключалась в «естественных пределах» оппозиционности принцев королевской крови. Даже самый мятежный из них понимал, что превратности «Салического закона» могут сделать его или его потомков королем Франции.
Людовик XII удержал Бретань, заключив брак с овдовевшей Анной Бретонской. Ему удалось расширить круг притязаний в Италии: его бабкой была Валентина Висконти, наследница герцога Миланского. Король овладел Миланом, который называли «ключом к Италии», и частью Неаполитанского королевства. Однако французы вновь столкнулись с могучей коалицией противников и после ряда поражений опять утратили владения в Италии.
Людовик XII умер 1 января 1515 г., не оставив наследников мужского пола. Логика «Салического закона» возвела на престол молодого герцога Ангулемского, приходящегося королю двоюродным племянником и женатого на его дочери от Анны Бретонской.
НОВЫЙ СТИЛЬ ВЛАСТИ
Франциск I (1515–1547) возобновил войну в Италии и в битве при Мариньяно (1515) разгромил швейцарских наемников, оборонявших герцогство Миланское. Считавшиеся прежде непобедимыми швейцарцы были сметены французской артиллерией. Их разгром довершила дворянская конница. Прямо на поле боя король, проявивший отвагу, был посвящен в рыцари. Этот обряд совершил над ним воин Пьер Баярд, имевший репутацию «рыцаря без страха и упрека». Так сам король продемонстрировал верность рыцарским ценностям.
Следующим успехом Франциска I было подписание конкордата с папой Львом X в Болонье (1516). Папа добился отмены Прагматической санкции 1438 г., но признал за королем право назначать своих ставленников на должности епископов и аббатов, которые затем автоматически одобрялись Римом. Это задевало интересы французского духовенства, практически лишая его канонического права выборности церковных должностей. Парижский университет попытался оказать сопротивление регистрации конкордата в Парижском парламенте (а только после этого королевский акт обретал силу закона). Но королю удалось навязать свою волю.
Начало правления Франциска I вызывало большие надежды. Король-воин и рыцарь был галантным кавалером и тонким ценителем искусств. Получив блестящее образование под руководством своей старшей сестры Маргариты (впоследствии она станет королевой Наваррской), он знал древние языки и вел переписку с видными гуманистами, в том числе с Эразмом Роттердамским.
Первые 60 лет XVI столетия французские историки часто называют «прекрасным XVI веком» указывая на поступательное развитие экономики, относительную политическую стабильность и, главное, на расцвет культуры. Изобретение книгопечатания ускорило распространение знаний и идей, подстегнуло любопытство и смелые интеллектуальные искания. К началу столетия во Франции насчитывалось 14 университетов, куда постепенно проникали новые идеи и педагогические приемы, заимствованные из Италии или из Нидерландов. Значительную роль в утверждении новой культуры сыграли Итальянские войны. Сам образ жизни итальянских дворян и горожан поразил воображение представителей французской элиты. Подражая итальянским вкусам, они стремились украсить свои замки и сделать их более комфортабельными. На берегах Луары королевские придворные, военачальники и особенно финансисты при помощи итальянских архитекторов и художников возводили великолепные дворцы. Франциск I пригласил во Францию Леонардо да Винчи, который работал над украшением королевских праздников. Король оказывал покровительство неуживчивому Бенвенуто Челлини, работавшему над ювелирными и скульптурными шедеврами дворца в Фонтенбло. Пиетет перед итальянской культурой и античностью сочетался с возвеличиванием французской культуры и французского языка. Эти ноты отчетливо начинают звучать к середине XVI в. и ярко проявятся в трактате Ж. Дю Белле «Защита и прославление французского языка» (1549).
В Париже и Лионе сложилась особая среда ученых, знатоков не только латыни и греческого, но и древнееврейского языка, стремящихся заново постичь смысл древних текстов. Сложилось определенное направление христианского гуманизма, пытавшегося гармонизировать существующую систему. В 1512 г. Лефевр д’Этапль издал комментарии к Посланиям апостола Павла. Обращаясь к греческому первоисточнику, он попытался очистить текст от последующих искажений; впоследствии он занялся переводом Библии на французский язык. Раньше Лютера он начал разрабатывать учение об оправдании верой. Его ученик, советник короля Гийом Бюде, утонченный эллинист, посвятил королю трактат «О наставлении государя» (1519), где подчеркивал важность реформы образования, воспитания критического мышления, пользы изучения древних языков для блага государства. Король, с его точки зрения, должен выступать прежде всего как меценат, призванный победить невежество. Франциск I предложил Эразму Роттердамскому открыть в Париже «Коллегию трех языков». Эразм отказался, но в 1530 г. была создана «Корпорация королевских лекторов в Парижском университете», члены которой получали жалованье от короля и читали открытые лекции для изучавших греческий и древнееврейский языки, латинское красноречие и математику.