— Разве этот бездельник не конюх?

Жером указал на Ленни. Брат Виктора говорил по-французски, с пренебрежением в голосе и так быстро, что Деирдре было очень трудно его понять. До сих пор Жером вел себя по отношению к ней тактично и говорил очень медленно, так же как и остальные франкоговорящие пассажиры на корабле. Однако теперь все изменилось, и Деирдре вдруг поняла, как многому ей еще предстоит научиться.

— Просто наш Ленни страдает морской болезнью. — Виктор засмеялся. Ему не хотелось испортить радость возвращения на родину. — А лошадь моей жены очень спешила сойти с корабля. С этой точки зрения они оба имеют много общего, только у Ленни это выражается в головокружении, а у Аллегрии — в чрезмерном беспокойстве. С точки зрения медицины и то и другое понятно, и в качестве лечения я рекомендую следующее: целый день не подпускать одного к другой! Но оставим шутки. Жером, ты видишь где-нибудь наемную карету? Мы, конечно, можем дойти и пешком, но наш дом находится на некотором удалении…

В том, что касается расположения городского дома, между Виктором и его отцом, наверное, также возникли разногласия. Виктор хотел, чтобы дом находился недалеко от порта, прямо в сердце города, однако его семья сочла это желание плебейским. Вместо этого Жак Дюфрен провел переговоры по поводу участка, расположенного вблизи резиденции губернатора, что, со своей стороны, Виктор категорически отклонил. Селиться в квартале богачей у него не было никакого желания. В конце концов они договорились о том, что стройплощадка должна находиться севернее центра города, в пока еще мало заселенном квартале, где совсем недавно вырубили лес. Участок земли находился недалеко от побережья, и к нему можно было добраться из порта, как писал Виктор в своем письме. Со временем Кап-Франсе, без сомнения, вырастет далеко за пределы этого квартала. Виктор предполагал, что через несколько лет его дом будет находиться в центре города. По соседству уже поселились купцы и несколько ремесленников, которые сумели накопить скромное состояние.

Жером недовольно покачал головой и побрызгал духами носовой платок, который опять приложил к носу, чтобы заглушить запахи порта.

— Наемная карета! — Его голос звучал презрительно. — Ты слишком долго жил в Европе, Виктор. Ты должен помнить о том, что ты — Дюфрен. — Жером быстро огляделся вокруг и указал на элегантное ландо, которое ожидало в переулке. — Разумеется, я приказал подать карету…

Деирдре увидела что-то вроде герба на лакированных дверцах, две переплетенные буквы «Д» и «Ф» — Дюфрен.

— Откуда ты знал, когда мы прибудем? — удивленно спросила она.

Виктор, который крепко сжал губы при заявлении Жерома, ответил:

— Он этого, конечно, не знал. Жером заставил рабов и лошадей стоять целый день на солнце… а при слабом ветре ожидание могло продлиться и два дня.

Он говорил укоризненным тоном, но Жером не обращал на это внимания. Он уже кивнул сидевшему на козлах рабу, одетому в ливрею и рубашку с кружевами — то есть в униформу, которую слуги Фортнэмов надевали только по большим праздникам. Человек в ливрее вспотел, но пожаловаться он, естественно, ни за что бы не посмел. Сейчас кучер подогнал ландо ближе, спрыгнул с козел и почтительно приветствовал прибывших, а затем открыл дверцы перед хозяевами. Бенуа и Ленни поставили вещи в багажное отделение. Несколько больших сундуков с приданым Деирдре должны были доставить позже.

— Это ландо принадлежит нам? — тихонько прошептала Деирдре на ухо своему мужу, когда кучер наконец подвел к ним лошадей.

Ландо было шикарным. Оно блестело черной и темно-красной краской, обтянутые бархатом сиденья были мягкими. Лошади тоже были элегантными — скаковые, специально выращенные для того, чтобы возить кареты богачей.

Виктор покачал головой:

— Нет… и я надеюсь, ты не слишком расстроишься из-за этого. Это карета моих родителей, а им нужно нечто шикарное, и Жером, кажется, тоже это ценит. — Последние слова он произнес довольно громко, чтобы его брат их услышал. — Иначе карета ему не понадобилась бы. Для того чтобы добраться из порта к нашему дому, достаточно было обычной повозки, а дорогу от нашей плантации до Кап-Франсе можно проделать и верхом. Это всего около пятнадцати миль.

— А свой багаж мне что, следовало пристегнуть к седлу? — спросил Жером, фыркнув. — Словно… словно погонщику скота? Нет, Виктор, мы принадлежим к семье Дюфрен и должны придерживаться определенного стиля. Я надеюсь, ты не запятнаешь нашу репутацию, когда будешь работать врачом. — И он снова прикрыл носовым платком лицо, когда ландо поехало между рыбными рядами и лавками мясников.

Виктору нечего было на это ответить. Жером действительно привез в Каскарилла Гарденс много вещей. Нора шутила по этому поводу, говоря, что он захватил с собой приданое и хочет надолго поселиться у Фортнэмов.

Деирдре во время короткой поездки в Кап-Франсе окончательно решила, что не особенно любит брата Виктора. В Каскарилла Гарденс он показался ей привлекательным, но несколько странным, но за это время она сочла его самолюбование чрезвычайно глупым. Однако плантаторы в Сан-Доминго ценили роскошь больше, чем большинство англоязычных плантаторов на Ямайке. Те хотя и покупали себе дворянские титулы, но вели более скромный образ жизни, тогда как по Кап-Франсе разъезжала не одна дорогая карета. Городские государственные повозки гармонировали с представительными, похожими на французские замки, каменными постройками, расположенными вдоль широких улиц, по которым теперь ехало их ландо. Жером время от времени коротко рассказывал, кому принадлежат эти дома — он называл имена и фамилии, которых, правда, Деирдре никогда не слышала, но которые звучали весьма впечатляюще. Время от времени им навстречу попадались изысканные экипажи, такие же, как у них, и часто оба брата приветствовали сидящих в них людей.

— Тебе, однако, придется довольствоваться простым экипажем доктора, — объяснил Виктор своей молодой жене. Почти все врачи посещали пациентов на четырехколесных двухместных крытых каретах с небольшой платформой для багажа. — Но у тебя ведь есть собственная лошадь.

Аллегрия хорошо перенесла морское путешествие, однако Деирдре была несколько озабочена ее состоянием. В конце концов пришлось доверить ее никому иному, как Ленни. К наемной карете лошадь можно было бы привязать и приказать кучеру ехать осторожно. Однако Деирдре не решилась предложить привязать Аллегрию к роскошному ландо Жерома. Кобыла могла задеть карету копытом и поцарапать лак… Деирдре оставалось надеяться на то, что слуга Жерома Бенуа, который вел прибывших рабов, по крайней мере имеет хоть какое-то понятие о том, как следует обращаться с лошадьми. Может быть, он поможет Ленни.

Карета Дюфренов сначала проехала оживленные улицы, затем более спокойные жилые кварталы и наконец остановилась перед домом, который находился немного в стороне от дороги, но имел очень привлекательный вид.

Трехэтажное здание привлекало к себе внимание благодаря тенистой веранде, которую можно было использовать как место для ожидания. На втором этаже находился длинный балкон, на котором Деирдре могла без помех отдыхать. Все было так, как описал ей Виктор. Дом выглядел очень скромно, лишь поручни балкона были украшены резьбой по дереву. Здание казалось очень уютным благодаря высоким пальмам, которые Виктор запретил рубить, когда расчищали этот участок земли, и теперь дом прятался в тени больших деревьев. Конюшня, которая находилась в стороне от жилого дома, выглядела довольно крепкой. За ней виднелось жилье для чернокожих, не отдельные хижины, как на плантациях, а комнаты, расположенные в одном длинном здании.

— Чудесно! — задумчиво сказала Деирдре, когда, соблюдая приличия, внимательно оглядела здания и участок. — И дом действительно расположен среди зелени! Наверное, побережье где-то рядом!

Виктор кивнул:

— Недалеко отсюда находится бухта. Она такая же спокойная, как и ваше побережье в Каскарилла Гарденс. Я подумал, что тебе это понравится.