Разбудил Акселя смутно знакомый скребущий звук. Сработал рефлекс, и он мгновенно проснулся, не шевелясь и дыша по-прежнему ровно, словно все еще продолжает спать. Медленно он открыл глаза. Свет Луны лился в окна, серебристыми пятнами ложась на пол. Стояла глубокая ночь. Снаружи несильный ветер играл листьями деревьев, но больше он не услышал ни звука. «Наверное, приснилось», — подумал Аксель в тот самый момент, когда острые коготки тихонько застучали по паркету.
Крысы! Ассоциация возникла сама собой и напомнила о чем-то далеком и совершенно забытом. Напомнила о ФАКТЕ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ. Аксель попытался вспомнить, к чему относится ассоциация, но вскоре отступил. Воспоминания дразнили, но не давались ему в руки, вызывая совершенно ненужное раздражение. Повсюду, где только ни поселится человек, появляются и эти назойливые существа! Даже сюда, в центр пустыни, они сумели непостижимым образом проникнуть! И тут Соломон невольно задумался. А ведь и верно. Откуда они здесь? Не доктор же Фуджи привез их со своим барахлом? И уж подавно не пациенты!
Аксель скинул с себя простыню, стремительно вскочил и нашарив рукой клавишу на стене у двери надавил на нее. Одновременно со щелчком выключателя по полу вновь что-то застучало. В следующий миг зажглась люстра под потолком, и Сол сдавленно чертыхнулся. Ослепленный, он прикрыл глаза рукой и, щурясь, окинул комнату подслеповатым взглядом, но как и следовало ожидать, ничего не обнаружил. Крыса, она крыса и есть. У нее свои лазейки и норы, в одной из которых она поспешила укрыться. Аксель рефлекторно посмотрел на лежащие на столе остатки ужина, которые в клинике, похоже, не принято убирать при пациентах. Недоеденный бутерброд с сыром остался нетронутым. Впрочем, это ровным счетом ни о чем не говорит.
Аксель погасил свет, вернулся в постель и посмотрел на светящийся циферблат наручных часов — три часа ночи. Мысль о том, что по комнате шастает крыса, выводила его из себя. Серых пронырливых тварей Аксель терпеть не мог, испытывая к ним инстинктивное отвращение.
Донесшиеся из коридора негромкие шаги отвлекли его от неприятных размышлений. Не раздумывая, Аксель откинул простыню, сунул ноги в мягкие тапочки и в два шага очутился у двери. Судя по голосам, двое в коридоре о чем-то разговаривали, но о чем, он разобрать не мог — слишком тихо звучала их речь, да и закрытая дверь задерживала звук. Лишь одно громче остальных прозвучавшее слово — завтра! — он сумел разобрать, но тут опять в темноте завозилась крыса. Проклиная в душе всех крыс и крысоподобных тварей, он, затаив дыхание, потянул за ручку двери и в тускло освещенном коридоре увидел обоюдопохожих санитаров.
Они стояли у двери под номером девятнадцать и, периодически оглядываясь, шептались о чем-то своем. Соломон поспешно выскользнул из полосы пробивавшегося в щель тусклого света и прислушался, но по-прежнему не мог разобрать ни слова. Через минуту клоны убрались, не прекращая беседы, а Хук вернулся в постель в твердой уверенности, что заснуть уже не удастся. «Самое время выпить», — невольно подумал он. Спиртное безотказно помогало Акселю при любых невзгодах: и от простуды, и от боли, а от бессонницы и подавно. К сожалению, сейчас любимое лекарство не более для него доступно, чем болтающаяся за окном Луна.
Мысли его вновь вернулись к странному поведению охранников, на время вытеснив даже всецело занимавшую его проблему уменьшения крысиного поголовья хотя бы в пределах отдельно взятой комнаты. Чем больше Аксель думал об увиденной им только что сцене, тем все более странной она ему казалась. Глубокой ночью два медбрата, дождавшись, когда пациенты клиники заснут, начинают шляться по коридорам, останавливаясь у дверей «избранных», уточняя разработанные на их счет планы на завтра.
Сюжет годится разве что для низкопробного детектива, но ведь не зря же «сладкая парочка» топталась у дверей апартаментов Годдарда! Глупо это выглядит или нет, но зачем-то ведь они приходили?! Аксель изо всех сил пытался понять, свидетелем чего ему только что довелось стать, и не мог найти приемлемого объяснения. Если предположить, что тандем в белых халатах измыслил нечто недоброе, все равно оставался без ответа вопрос: зачем они приперлись к девятнадцатому номеру? Что такое они обсуждали у двери Тревора, чего не могли бы обсудить в укромном уголке, без риска быть увиденными или услышанными?
Оставалось предположить одно: ничего они не замышляли. Просто двое добросовестных служащих задержались в лаборатории за мытьем колб и пробирок и на обратном пути случайно остановились у комнаты Годдарда, обсуждая свои планы на следующий день. Наверное, так. «Верно, — поддержало его подсознание,— и крыса зашумела как раз в тот момент, когда в коридоре заговорили громче… Чтобы ты не услышал». «Бред!» — едва не выкрикнул вслух Аксель. При чем здесь крыса?! «Кто его знает, — многозначительно откликнулось подсознание.— Ты же в дурдоме, в доме для дураков. Здесь все и должно выглядеть по-дурацки: дурацкие преступления, дурацкая подготовка к ним… А чего ты ждал?» — «Ага! — обрадовался Аксель.— И персонал тоже набирают из числа идиотов!» — «Ты же знаешь, в жизни всякое случается», -скромно откликнулось подсознание и умолкло.
Что ж, вполне справедливо. Чего он ждал от поездки сюда? Информации о том, кто мог дурно повлиять на славного толстяка Токадо… Господи! И Анна! Никто не словом не обмолвился о ней, а ведь она прибыла сюда на сутки раньше его! Допустим, девушка ранена и находится в особой палате или под особым надзором…
«Мы поймали ее и отвезли к Фуджи!» Кажется так сказал налетевший на них в коридоре «Вестерн Юнион Инкорпорейтед» человек Стенсена? Именно так! А это значит, что, несмотря на обилие крови, ранение Анны, по счастью, оказалось не столь тяжелым, как они с Мтомбой думали. Нет, не могла Анна остаться незамеченной четырьмя совсем не старыми мужчинами… Но что же тогда происходит? Этого он никак не мог понять. Конечно, можно пойти к Фуджи и прямо спросить его о судьбе прибывшей накануне пациентки, но внутренний голос подсказывал Акселю, что делать этого ни в коем случае не стоит.
Акселю показалось, что прошел всего краткий миг с того момента, как он рассуждал о судьбе Анны, когда утреннее солнце коснулось его ресниц, ослепляющим фонариком посветив в правый глаз. Еще не проснувшись, он попытался укрыться простыней и слепо зашарил ладонью по голому телу, понемногу приходя в себя. Солу показалось, что он и не спал вовсе, вставать не хотелось, но он переборол себя, принял душ, а когда, посвежевший, вернулся, обнаружил, что его уже ждет чашка ароматного дымящегося кофе и пара аппетитных гренков. Взъерошив полотенцем влажные волосы, он подошел к окну. Райские кущи да и только! Сад за окном произвел на него столь же нереальное впечатление, как накануне — дом, когда он впервые увидел его, идя по дорожкам сада.
Сейчас, при свете солнца, полночи не дававшие ему покоя криминальные догадки не желали материализовываться. Все казалось простым и понятным: прекрасный день, прекрасный дом, прекрасный сад, добряк Фуджи, исполнительные близнецы в его подчинении и четверка симпатичных, хоть и не совсем здоровых, отдыхающих. Сейчас он позавтракает и отыщет Анну. Как можно в этом сомневаться?
Аксель с аппетитом позавтракал, пожалев лишь, что рядом с гренками не видит яичницы из хотя бы пятка яиц и пары-тройки внушительного размера кусков ветчины. Допив кофе, он быстро оделся и вышел из комнаты. Лампы снаружи не горели, но рассеянный дневной свет освещал коридор даже лучше искусственных светильников. Соломон огляделся и никого не увидел. И что теперь? Где искать остальных? Он подошел к девятнадцатому номеру и постучал, но ему никто не ответил. Тогда он постучал еще раз — для очистки совести — и направился к лестнице — ясно как день, что привыкший к местному распорядку Тревор давно поднялся и ушел. Никто не сказал ему, что делать на следующий день, однако чутье подсказывало Акселю, что у четверки должен существовать некий совместно выработанный ритуал общения. Они должны знать, где искать других, если пришла охота поболтать, и должны знать, как вести себя, если возникло желание побыть в одиночестве. В особенности, когда в клинике находятся все пятьдесят пациентов и полный набор персонала. Вчера перед обедом они собрались в библиотеке, промежуток между обедом и ужином скоротали у Мэтисона, судя по всему, владельца головизора. Соломон же искал уединения и понял, что найдет его лишь снаружи. В холле первого этажа Аксель совершенно неожиданно для себя натолкнулся на Юла Лундстрема. Вот тебе и побыл в одиночестве! Этот Юл, он что, так и будет постоянно путаться у него под ногами?