АРАБСКАЯ ЭСТЕТИЧЕСКАЯ см МЫСЛЬ.— Возрождение эстетической мысли на Арабском Востоке после долгих веков относительного застоя происходит на рубеже XIX—XX вв. В дальнейшем она развивается, все более взаимодействуя с мировой эстетической мыслью. Первоначально эстетические идеи разрабатывались в арабских странах в русле романтизма, представленного плеядой поэтов, прозаиков, публицистов и эссеистов (Мус-тафа аль-Манфалути, Амин ар-Рейха-ни, Джебран Халиль Джубран, Михаил Нуайме, Мейи), творчество к-рых в целом предшествует второй, а частью и   первой   мировой   войн.   В   эстетике романтизма находило отражение мироощущение, пронизанное сознанием непреодолимого противоречия между возвышенным идеалом и низменной повседневностью. Отсюда противопоставление личности художника об-ву при одновременном гипертрофировании его значимости в судьбах человечества. Арабские романтики не создали систематизированной эстетической теории, их эстетическое мироощущение, понятийно слабо осмысленное, чаще всего выражалось на языке символов и аллегорий. Вместе с тем в их произв. достаточно сильна и реалистическая струя, сочетающаяся с социальной критикой, просветительством и признанием общественного предназначения иск-ва. Рост классовой и национально-освободительной борьбы вел к размежеванию позиций романтиков: одни пошли по пути служения демократическим идеалам (Абу Шади, Абдуррахман аль-Хами-си), др.— по пути апологетики существующих порядков. Примером проявления в эстетике апологетической позиции может служить следующее заключение Аббаса Махмуда аль-Аккада: поскольку аналогом материи в об-ве выступают низшие классы, а космического духовно-упорядочивающего начала — высшие, то создавать и ценить прекрасное способны лишь эти последние. В послевоенные годы эстетика в странах Арабского Востока все более приобретала черты специальной научной дисциплины. Новой тенденцией стало стремление соединить эстетические исследования с психологией, в частности эмпирической (Юсуф Мурад, Мустафа Сувейф), а также с психоанализом (аль-Аккад, Мухаммед ан-Нувейхи). Но попытки внести в эстетику научные (или кажущиеся научными) методы исследования отвергаются логическим позитивизмом (Заки Нагиб Махмуд), ставящим эстетическую проблематику вне науки, запрещая давать ей психологическую и социально-историческую трактовку, практически санкционирующим подмену теоретического анализа нормативными и эмотивны-ми суждениями. Националистическая идеология    побуждала    теоретиков    к утверждению достоинства и самобытности арабского иск-ва, критике его европоцентристской интерпретации. В наиболее полной форме эта тенденция получила отражение в эстетических взглядах Афифа Бахнаси, в к-рых попытки вернуть иск-во к национальным, народным истокам, освободить его от рабского копирования навязанных колонизаторами образцов сочетаются с субъективистским определением принципов «арабской эстетики». Последние выводятся из постулируемых исламом тезисов о непреходящем бытии бога, бренности тварных вещей и их связи с вечным бытием. На 1-й Всемирной конференции по мусульманскому образованию (Мекка, 1977 г.) подчеркивалось значение эстетического воспитания мусульманской молодежи и указывалось на необходимость разработки «исламской философии иск-ва». Вместе с тем в противовес националистическим и религиозным почвенническим настроениям раздаются призывы осваивать худож. богатства всякой культуры, не цепляться фанатично за собственное иск-во. Поборником модернизации, даже европеизации арабской лит-ры и иск-ва был мыслитель-демократ Саляма Муса. Видя задачу худож. творчества в «критике жизни», а его цель — в воспитании народа, он активно выступал против концепции «искусства для искусства» и ее сторонников (аль-Аккада, аль-Мазини, Шауки, Хейкала и др.). Саляма Муса испытал сильное влияние марксистской идеологии; его литературоведческие работы очерчивали контуры критического и социалистического реализма. Марксистская эстетическая мысль постепенно укрепляла свои позиции, расширялось ее влияние. Так, еще в 50-х гг. Махмуд Амин иль-Алим в полемике с аль-Ак-кадом и Таха Хусейном отстаивал мысль о нерасторжимости лит-ры и жизни, а Хусейн Мрувве выступил с критикой буржуазно-идеалистических направлений в арабском литературоведении. В последние десятилетия марксистская эстетика завоевала в арабских странах признание худож. и демократической   общественности   как цельная   и   философски   обоснованная теория.

АРИСТОТЕЛЬ (Aristoteles) (384— 22 до н. э.) — древнегреч. философ, ученый-энциклопедист, ученик Платона, а затем его критик. Учение А., принадлежащего к т. наз. поздней классике, является дальнейшим развитием и завершением классической античной эстетики. С одной стороны, он продолжает линию космологизма, свойственного эстетическим представлениям античности, с др.— особое внимание уделяет систематическому логическому анализу категорий эстетики. Если для Платона отправным пунктом его эстетических взглядов было представление об отвлеченном мире идей как сущности чувственно-воспринимаемых вещей, то для А. исходным был взгляд на вещи как на органически включающие в себя материю, форму (или идею), причину и цель, что делает их единством внутреннего (смыслового) содержания и внешней стороны, целесообразно организованными и упорядоченными, благодаря чему они и становятся предметом эстетического рассмотрения. Важнейшим понятием, характеризующим процесс превращения вещи из потенции (возможности) в нечто осуществленное, из бесформенной материи в нечто целостное и упорядоченное, является понятие «энтелехия» (от греч. «законченный», «завершенный»). Высшую завершенность форм, гармонию, порядок А. усматривал в космосе, космическом целом, приводимом в движение перводвига-телем (формой всех форм). Для характеристики сущности иск-ва А., помимо понятия «энтелехия», употребляет понятие «мимесис» («подражание»). Фиксируя связь иск-ва с действительностью, он рассматривает его в качестве особого, основанного на подражании (Подражания теория) способа познания. Понятие же «энтелехия», делая акцент на моменте деятельности, становления (для А. всегда творческого, смыслового), помогает уловить глубокое своеобразие самого подражания в иск-ве. А. отождествляет иск-во, науку и ремесло, что вообще присуще античной эстетике. Но принципиальное их тождество не мешает философу давать четкую характеристику того, что именно здесь отождествляется. Науки и иск-ва относятся у него к сфере теоретического разума, а ремесло — к чувственной практике. Но и в сфере разума, в отличие от др. мыслителей античности, А. противопоставляет науку как систему рациональных построений бытия и иск-во как сферу не собственно бытия, а его становления. Поэтому-то всякое произв. иск-ва, согласно А., изображает не то, что есть и было, но только то, что может быть по вероятности или по необходимости. Так, о разыгрывающихся в театре драматических сценах нельзя сказать ни того, что они действительно являются жизнью, ни того, что они ею не являются. Этот феномен есть именно то, что можно назвать энтеле-хийным пониманием иск-ва. А. всячески подчеркивает нефактологичность произв. иск-ва, его изготовленность, творческую сконструированность. В отличие от историка, пишет он, поэт говорит не о действительно случившемся, а о том, что могло случиться. Отсюда «поэзия философичнее и серьезнее истории: поэзия говорит более об общем, история — о единичном». Из такого понимания вытекает теория совмещения в иск-ве жизненного реализма и самодовлеющей игры, вплоть до оправдания ярко выраженной виртуозности. Т. обр., учение А. о подражании никоим образом нельзя назвать элементарным натурализмом. Оно совмещает принципиальный реализм с бескорыстным удовольствием от созерцания художественности. Существенную роль в представлении А. об иск-ве играли понятие катарсиса и связанная с ним теория трагического. Трагедия, вызывая у зрителей чувство сострадания и страха, достигает «очищения подобных аффектов». Пережить такое очищение можно было, лишь вживаясь в логику происходящих событий. Оно носит не только эстетический характер, но касается всего жизненного мироощущения личности. Рассматривая    красоту    человека,    А. считает ее не внешней, а внутренней, т. е. добродетелью, связывая ее с такими свойствами, как справедливость, мужество и т. п. Сливаясь, этически «хорошее» и эстетически «прекрасное» образует понятие калокагатии. А. изучал не только иск-во в целом, но и отдельные его виды и жанры, что нашло отражение в таких его трактатах, как «Поэтика» («О поэтическом искусстве»), «Риторика», а также обобщал практику худож. воспитания, учение о к-ром представлено в его трактате «Политика». Советские исследователи философского и научного наследия А. подчеркивают объективную близость его учения о худож. деятельности, о драме, эпосе реалистической теории иск-ва.