По инициативе Засядко в русско-турецкую войну 1828-29 гг. производство боевых ракет было налажено непосредственно в районе ведения боевых действий. В результате этого 24 роты Второй армии получили около 10 тысяч ракет калибров от 6 до 36 фунтов. (Последним соответствовал линейный калибр 106 мм.) Для их старта в распоряжении подразделений находились пусковые установки, обеспечивающие одновременный запуск до 36 ракет. Это были «предки» знаменитых гвардейских минометов — «катюш».
В марте 1829 г. ракетами конструкции Засядко вооружаются корабли Дунайской военной флотилии. Этим было положено начало внедрению ракетного оружия в военно-морском флоте, чему способствовала «Записка о внедрении в употребление боевых ракет на флоте». Автором «Записки» являлся другой выдающийся русский ракетчик того времени полковник (а вскоре генерал) Константин Иванович Константинов (1818–1871). Он был, несомненно, одной из самых ярких фигур в истории отечественной ракетной техники. В упомянутой «Записке» он указывал: «Ракеты, которые при действии с гребных судов могли бы быть полезны, не должны быть менее четырех дюймов в диаметре и двух футов длины. Они снабжаются брандкугелями или другим каким-либо снарядом с начинкою разрывного или зажигательного состава». Пусковые трубы для этих ракет имели в длину пять футов и позволяли вести стрельбу «с оставлением гребцов на своих местах».
Заслуживает внимания, что сконструированные Константиновым корабельные ракеты снабжались «боковыми отверстиями в таковом направлении, чтобы огонь мог извергаться по направлению касательной к окружности ракеты; цель сего устройства состоит в том, чтобы во время полета сообщать ракете вращательное движение, от которого она имеет и правильность и большую дальность полета». При угле возвышения пусковой установки 45–55° эти ракеты первоначально имели дальность полета свыше трех километров. Константинов полагал, что «противу многочисленного флота, при благоприятных условиях употребление ракет может доставить какой-нибудь успех». Председатель Морского ученого комитета поддержал инициативу полковника Константинова и ходатайствовал перед генерал-адмиралом (в то время — высшее флотское должностное лицо Российской империи, которому подчинялось и Морское министерство) о внедрении ракет на боевых кораблях и в приморских крепостях. В результате на вооружении русского военного флота и береговой охраны оказались зажигательные, осветительные и спасательные ракеты калибров: 2, 2 1/2 и 4 дюйма с дальностью полета до четырех километров. В качестве боевой части на них применялись «трехфунтовые, четвертьпудовые и полупудовые гранаты», а также «ближняя и дальняя картечь». Осветительные ракеты снабжались парашютами. Спасательные ракеты использовались для сбрасывания концов (тросов) с терпящего бедствие корабля или на него. В одном из сметных документов указанного ведомства сообщается, что за партию из 590 ракет было уплачено 2034 рубля 46 э/4 копейки.
С января 1851 г. началось формирование первой в России морской ракетной учебной команды. Спустя год она была передана в ведение Артиллерийского департамента Морского министерства. Эта команда размещалась в Кронштадте. Опытная ракетная батарея располагала восемью пусковыми «станками», изготовленными на Кронштадтском Морском заводе. Личный состав батареи включал трех офицеров, восемь фейерверкеров и тридцать рядовых. Батарейным командиром был назначен штабс-капитан Корпуса морской артиллерии Мусселиус. До этого он служил в Санкт-Петербургском Ракетном заведении, где проявил себя выдающимся ученым-пиротехником. Многочисленные опытные стрельбы, проведенные батареей Мусселиуса в Кронштадте, в частности стрельбы четырехдюймовыми зажигательными ракетами в июне 1856 г., позволили Морскому ведомству сделать следующее заключение: «Боевые и зажигательные 4-, 2- и 2 1/2-дюймовые ракеты с большой пользой могут заменить орудия на всех гребных судах, как при очищении неприятельского берега, так равно и для сожжения крепостей».
Обнаруженные в отчетах флагманского артиллериста Черноморского флота за 1848 г. протоколы штатных стрельб с кораблей по берегу боевыми крылатыми ракетами свидетельствуют об организованном боевом применении отечественного ракетного корабельного оружия еще за шесть лет до Крымской войны. В августе того же года на форте «Император Петр I» были проведены первые испытания боевых ракет и в береговой обороне, показавшие целесообразность ракетного вооружения морских крепостей. Вообще, в 40-х годах XIX века ракеты, выпускавшиеся Санкт-Петербургским Ракетным заведением крупными партиями, прочно вошли в состав действующих боевых средств русских вооруженных сил. С 1850 г. командиром этого заведения был назначен генерал Константинов. Его организаторская, военная и инженерная деятельность достигла расцвета в 1870 г., когда он был поставлен во главе спроектированного им самого крупного в Европе ракетного завода в городе Николаеве на Буге. Этот завод был оборудован автоматизированными станками конструкции Константинова. Имя его приобрело международную известность. Когда испанское правительство задумало построить подобный завод в Севилье, оно обратилось за содействием к Константинову.
Особо следует отметить значение изобретенного Константиновым устройства для опытного определения скорости полета на отдельных участках траектории ракет и артиллерийских снарядов. В основе действия устройства лежали измерения дискретных интервалов времени между импульсами электрического тока, точность которых была доведена до 0,00006 с. Это было поразительным по тому времени достижением практической метрологии. Небезынтересно, что авторство пытался присвоить себе известный английский физик и делец Чарлз Уинстон. Однако вмешательство Парижской Академии наук закрепило приоритет за русским изобретателем.
Константинов создал и другой весьма важный для лабораторных исследований ракет прибор — баллистический маятник. С его помощью Константинов впервые установил конструктивные зависимости движущей силы ракет и закон изменения ее во времени от начала и до конца горения ракетного топлива. Для записи показаний прибора использовалось автоматическое электромагнитное устройство. Константинов писал: «Ракетный маятник доставил нам многие указания, относящиеся до влияния соразмерности составных частей ракетного состава, внутренних размеров ракетной пустоты, числа и размеров очков на порождение движущей силы ракеты и образа ее действия, но опыты эти не были еще достаточно многочисленны, чтобы воспользоваться всем, чего можно ожидать от подобного аппарата». Основываясь на результатах испытаний недостаточно мощных ракет, Константинов пришел к ошибочному выводу о невозможности создания летательных аппаратов большой массы для полета в пространстве при помощи ракет.
Забегая вперед, скажем, что возможности ракетного баллистического маятника не были исчерпаны его изобретателем. В 1933 г. маятник Константинова успешно использовался сотрудниками Газодинамической лаборатории — первой советской организации, работавшей над ракетно-космической техникой, — при доводке первого в мире электрического ракетного двигателя.
Пока продолжались военные действия, потребность в снабжении войсковых частей ракетами возрастала. Так, в феврале 1854 г. в район дислокации Бугского уланского полка, противостоящего турецкой кавалерии, было отправлено две тысячи константиновских ракет. Для их боевого использования были сформированы 24 конные команды с пусковыми станками. Это способствовало полному разгрому в июле того же года втрое превосходящих сил противника. В состав Черноморских казачьих частей в эту пору были включены шесть конных и столько же пеших ракетных команд. Такие же команды имелись при знаменитых Кавказском и Тенгинском полках, сражавшихся на Кавказе. Поле боевого применения ракет Константинова было весьма обширным: от Ревеля до Плевны и Карса, от Бухары (1868 г.) до Хивы (1871–1881 гг.), от Бухареста до Туркестана, куда в 1871 г. было отправлено полторы тысячи ракет, а спустя два года — еще более шести тысяч.