- Полагаю, мне достался счастливый рецессивный ген.

Он не улыбается. Его руки трепещут около моего лица, нерешительно замирают. Но в этот раз он не дотрагивается до меня. Постепенно, понимание заполняет его глаза.

- На лестничной площадке...твоя кожа была такой горячей. Твои губы...как сейчас...

Мое лицо горит, даже когда его слова веют холодом. Я киваю.

- Да, я как бы... нагреваюсь, когда ты целуешь меня.

- Иии... что это значит? Когда мы целуемся, я могу ошпариться или что? - его глаза расширяются. - Поэтому ты избегала меня. Поэтому ты убежала, когда мы поцеловались той ночью.

Я сопротивлялась превращению, поэтому и убегала каждый раз, не только той ночью.

Его руки касаются губ, вспомнив тепло моих пару мгновений назад. Я смеюсь. Жалкий звук. Разве может быть что-нибудь более унизительно?

- Я могу ранить кого-нибудь, если выпущу огонь или пар - поясняю. По крайней мере, я думаю это правда.

Пока я говорю, его пальцы скользят по моей руке. Я так рада, что он хочет прикасаться ко мне после того, что узнал. Он поворачивает мою руку и изучает тонкие линии на моей ладони.

- И? - он смотрит из-под тяжелых век. - Что еще я должен о тебе знать?

- Моя кожа, - останавливаясь, я сглатываю.

Он наклоняется, прижимает губы к моему запястью в легком поцелуе.

- Что на счет твоей кожи?

- Ты знаешь. Ты видел это, - я пилю его взглядом, - Кожа меняется. Её цвет становится как...

- Как огонь, - он поднимает свой взгляд от моего запястья на меня и говорит то слово, которое сказал когда-то среди туманного выступа над морем, - Красиво.

- Ты говорил это и раньше. В горах.

- Я до сих пор так думаю.

Я слабо смеюсь.

- Думаю, это означает, что ты больше не сердишься на меня.

- Я бы сердился, если бы мог - он хмурится, - я должен, - он ближе придвигается ко мне на диване. Мы все глубже вжимаемся в подушки. - Но это невозможно.

- Что это? - я хватаю его за рубашку. Его лицо так близко, что могу изучить различные цвета его глаз.

Долгое время он молчит. Уставившись на меня тем взглядом, от которого внутри все извивается. На мгновение, кажется, что его зрачки сжимаются до щелочек.

Затем, он шепчет.

- Охотник влюблен в свою жертву.

Грудь сдавливает. Я делаю вдох. Я так рада, но слишком смущена, чтобы сказать это. Даже после того, как он признался.

Он любит меня?

Изучая его, я пытаюсь понять, что это значит для него. Чем это еще может грозить? К чему может привести? Отвернуться от образа жизни его семьи?

Пока он смотрит на меня в отчаянии, пожирая взглядом, я вспоминаю случай в его машине, когда он ухаживал за моим порезом и провел рукой по моей ноге. Мой живот скручивает.

Я оглядываюсь вокруг, отмечая, что мы совершенно одни. Даже больше, чем в тот раз на лестничной площадке. Или даже в первый раз, на выступе. Я прикусываю губу. Мы одни, нет звонка, который разлучит нас. Еще более пугает, нет больше секретов между нами. Никаких барьеров. Ничего нас больше не останавливает.

Я задерживаю дыхание, пока не чувствую прикосновение его губ, определенно, я никогда не была так близка к другой душе, так уязвима. Мы целуемся до тех пор, пока весь воздух не заканчивается у меня в легких, находясь близко друг к другу. Его руки прикасаются ко мне под футболкой, отслеживают каждую косточку позвоночника. По спине бегают мурашки, крылья трепещут под кожей. Я вдыхаю холодный воздух с его губ, посылая его в мои горящие легкие.

Я не возражаю, когда он останавливается и смотрит как моя кожа меняет цвета или трогает мое лицо. Он целует мое меняющееся лицо. Щеки, нос, кончики глаз, называя мое имя между ласками. Его губы скользят по моей шее, и я со стоном теряюсь в нем. Сейчас, с ним...я ближе к небесам, чем когда-либо.

* * *

Я на гриле готовлю сыр к ланчу: один для меня, два для Уилла. У нас нет чипсов, но я нашла банку с солеными огурцами в кладовке.

- Это лучшее, что я когда-либо ел. - Он делает паузу, чтобы выпить, глядя на меня поверх края стакана с соком.

- Это все, что я могу приготовить - говорю я, съедая последний кусок.

- Это лучшее.

Я улыбаюсь и смотрю в даль.

Мы слушаем музыку. Болтаем. Целуемся, пока моя кожа не становится золотисто-красной. Тепло от его прикосновений согревает меня изнутри. Он останавливается, чтобы посмотреть. Наклоняет лицо ближе к моей шее и нюхает кожу. Как будто он может меня попробовать. Он обвивает мои руки своими...заставляя меня гореть.

- Такое происходит со всеми огнедышащими? - интересуется он, сжимая мою руку в своей большой ладони, - или это из-за меня и магии моих рук?

Я трясу головой.

- Я не знаю. Я такая одна в стае.

Его взгляд скользит по мне, смеясь.

- Правда?

Я киваю.

- Поэтому мы покинули стаю. Мама сказала, что для меня там больше небезопасно.

Его рука сжимается сильнее.

- Они хотели сделать тебе больно?

Я дрожу, думая о том, что они планировали обрезать мне крылья. Я накрываю его руку своей, чтобы ослабить его сильную хватку.

- Нет, не то чтобы. Они просто хотели контролировать мою жизнь. - я думаю о Кассиане и дрожу вновь. - Владеть мной.

Его хмурит брови.

- Что ты имеешь в виду?

- Твоя информация не полная. Огнедышащие считались вымершими, потерянными. Затем появилась я. Я огнедышащая в стае - я пожимаю плечами, пытаясь придать легкость словам. - И они хотят больше. Больше таких как я. Вот и все.

Я намеренно не говорю ему об отсечении крыльев. Может быть я не хочу, чтобы он думал, что у нас варварские законы. Учитывая его семью, я знаю, меня не должно это волновать, но волнует. Мне стыдно, что мои братья хотели так жестоко поступить со мной.

Он долго не отводит от меня взгляд, его глаза жесткие, пронизывающие. Затем, до него доходит. Он понимает, как моя стая хотела получить больше огнедышащих. Его карие глаза, смотрят далеко в лес. Он ругается.

- Твоя стая хотела, чтобы...

- Не вся стая, - быстро вставляю я. Не думаю, что Нидия хотела. Возможно поэтому она дала нам сбежать тогда. Эз и другие мои друзья не поддержали бы этот план также. - Наш вожак выбрал для меня Кассиана - своего сына... - я смотрю на его выражение, крепче сжимаю его руку. - Все в порядке. - я наклоняюсь и целую его в щеку. - Сейчас я здесь. С тобой. Они не смогут найти меня. - кроме Кассиана, конечно же. Он уже нашел. Но я разберусь с этим позже. У меня есть еще несколько недель до его возвращения.

Он переплетает свои пальцы с моими.

- Обещай, что ты меня не оставишь.

Я затаив дыхание, смотрю в его глаза, мне надо принять решение. Не то, чтобы я вернусь в стаю. Это уже решено. Я никогда не смогу к ним вернуться. Мне нужно выяснить раз и навсегда останусь ли я в Чапаралл и забуду о поиске другой стаи.

Уилл помог бы мне уйти. Я думаю, он бы помог, если бы я попросила, если бы я убедила, что мне надо уйти. Объяснила ему, что Кассиан скоро придет за мной. Он заботился обо мне достаточно, чтобы сделать это, даже если он не хочет, чтобы я уходила.

Он сжимает мою руку.

- Обещай.

- Обещаю, - шепчу. Даже если я не должна. Даже если маленькая часть меня никогда не будет чувствовать себя здесь в безопасности.

По крайней мере, мне не нужно больше бороться за выживание моего драко. С Уиллом, он будет жить. Вместе мы сможем сохранить то, что я скрываю от мира. Вместе мы сможем все. Мама и Тамра получат жизнь, о которой они мечтают. Все в выигрыше.

Где-то вдалеке я слышу звук. Скулящее, сломленное "ка-каа-каа". Это та птица. Или просто похожая. С той дождливой ночи. Та глупышка, которая не могла найти для себя приют.

- Что это? - спрашиваю я.

Когда Уилл тоже слышит это, он на мгновение смущается.

- Пустынная перепелка. Уникальная, правда? Они приходят в город, когда наступает жара, что бы найти пищу и воду.