Но кое-что доставляло нам особое беспокойство. Один из наших братьев ехал на молодой и очень шумной лошади — среди лошадей тоже бывают жуткие болтуньи. Бог мой, как же громко она ржала! Мы с моими людьми долго думали, как заставить нашу болтушку вести себя тихо. Наконец моему близкому другу пришла в голову блестящая мысль. Он достал из своей сумки маленький мешочек, сделанный из волокна кокосового ореха. Кивнул мне с легкой ухмылкой и показал на этот грубый мешочек. Я не представлял, как это поможет решить нашу проблему, но вскоре всё понял. Мой друг наклонился, свесившись из седла и приблизившись к морде молодой лошади. В следующий раз, когда эта болтушка открыла рот, он стал совать в него мешок. Почувствовав грубое прикосновение жесткой материи, потрясенная лошадь тут же захлопнула рот.

Каждый раз, когда лошадь пыталась поговорить, она тут же ощущала во рту мешок. Я заставил себя отвернуться, потому что при виде этого зрелища начинал давиться от смеха и мог не сдержаться, выдав врагу наше местонахождение.

Муж мой был одним из самых серьезных людей из тех, кого я знала, и редко проявлял даже самые незначительные признаки веселья, но при этом воспоминании он вдруг зафыркал от смеха. Я тоже захихикала, представив изумленную морду маленькой говоруньи.

Временами Усама разговаривал о своих делах на военном поприще со старшими сыновьями, а я осторожно подслушивала. Не смогу вспомнить точные даты и даже сказать, сколько лет было детям в тот или иной раз. Но хорошо помню один эпизод. Муж отдыхал тогда дома уже несколько недель, и прошло достаточно времени, чтобы его ум и тело сбросили постоянное напряжение и немного расслабились. Он сидел в гостиной с чашкой чая и позвал в комнату старших сыновей, жестом пригласив их сесть рядом. Зная, что большинство мальчишек мечтают стать солдатами, он решил поделиться с ними некоторыми событиями своей жизни.

Мальчики выглядели взволнованными. Их отец был обычно слишком занят и не находил времени для своих сыновей. Поэтому они нервничали, опасаясь, что проявили в чем-то непослушание и отец позвал их, чтобы наказать.

И хотя мне не пристало находиться среди мужчин, даже если это мои муж и сыновья, я осталась в комнате, делая вид, что занята какими-то делами, чтобы послушать, о чем они говорят.

Муж был на редкость в хорошем настроении и развлекал наших мальчишек своими историями.

— Как-то ночью шел бой, и вдруг откуда ни возьмись появился русский вертолет. Трудно уцелеть и остаться невредимым, когда такое происходит на открытом пространстве, где мы сражались.

В ту ночь мы находились в особом районе Афганистана — там расположена огромная равнина, которая постепенно поднимается и доходит до горных пещер. Я был в одной из пещер, когда услышал шум приближающегося вертолета. Выглянул наружу и увидел, что наши бойцы находятся на открытом пространстве, под прицелом. Застигнутые врасплох, не имея времени найти укрытие, они не смогут спастись, и никто из нас не в силах им помочь. Я обречен стоять здесь и наблюдать кровавую бойню — так я думал тогда.

Мое сердце бешено колотилось, ведь я видел, как разбросаны наши бойцы. Когда вертолет открыл огонь, они стали метаться из стороны в сторону. Я обрадовался, увидев, что они не забыли, чему их учили: перемещаться — потому что в движущуюся мишень попасть труднее. Своими быстрыми, непредсказуемыми движениями наши храбрые братья здорово усложнили русским стрелкам их задачу.

Я взглянула на своих юных сыновей. Несмышленые еще мальчики, они испытывали восхищение, слушая отца, и не осознавали опасностей войны. Их лица светились от восторга, когда отец рассказывал им о жизни и смерти на поле боя. Живое детское воображение рисовало быстроногих солдат, которые стремительно передвигались по равнине, стараясь избежать слепящего света и дождя пуль из смертоносной машины.

Муж оглядел мальчиков и остался доволен их реакцией на свой рассказ.

— Стрелок в вертолете был полон боевого азарта и решимости перебить всех, кто находился на поле боя, — всех до единого. Сражение становилось все более напряженным. Пули свистели в небе подобно яростному штормовому ветру. Некоторые из моих солдат, застигнутых на открытом пространстве, полностью потеряли ориентацию и остановились. Я видел, как они встали на колени, прямо на песок. На какое-то мгновение я подумал, что они хотят помолиться. Но они стали неистово рыть ямы в земле. А потом наклонились и стали совать голову в эти маленькие ямки. Они напоминали насекомых, пытавшихся зарыться в землю. Они даже пытались присыпать головы землей и утрамбовать ее.

Мальчишки захохотали, представив себе солдат, засунувших голову в песок.

Усама продолжил рассказ:

— Открывшийся пилоту вертолета странный вид торчащих из земли задниц заставил его развернуться и улететь. Возможно, он решил, что бойцы выкапывают из земли какое-то новое оружие.

Мальчишки шумно засмеялись, довольные тем, что отец пригласил их заглянуть в свою полную опасностей жизнь.

В другой раз муж продолжил рассказ о своих приключениях, и его мягкий голос звенел громче обычного. И снова я тихонько слушала.

— Вы слышали, мальчики, мои рассказы про Абдуллу Аззама. Он был величайшим организатором, устраивавшим собрания и слеты братьев по всему миру, собиравшим средства, вербовавшим мусульман для борьбы в Афганистане с русскими захватчиками. Завербовав достаточно бойцов, Абдулла сам отправился в Афганистан, в зону военных действий, и сражался там на передовой.

Внезапно я вспомнила, что Абдулла Аззам тот самый человек, с которым мой муж встречался в Америке, когда мы гостили в Индиане. По словам мужа, он был не только очень умен, но и очень смел.

— В мою последнюю поездку в Афганистан мы с Абдуллой Аззамом оказались на линии боевых действий. Внезапно наши позиции атаковал один из этих чертовых вертолетов. Снаряды стремительно проносились во всех направлениях. Мы знали, что погибнем, если не найдем укрытия. И вдруг Господь предоставил нам убежище. Я увидел два отверстия в скальной породе: крошечные пещеры, расположенные одна рядом с другой. Абдулла Аззам, должно быть, заметил их в то же самое мгновение. У нас на ногах словно выросли крылья, и мы стремглав пересекли поле боя. Не знаю почему, но я нырнул в одну из пещер, а Абдулла Аззам бросился во вторую. Оказавшись в укрытии, я оглянулся и увидел, как снаряд угодил точно в пещеру, в которой скрылся Абдулла Аззам. Взрыв обрушил целые горы песка и камней, заваливших вход в пещеру.

Я устремился к завалу и стал разгребать камни и песок, пытаясь прорыть отверстие. Мне удалось лишь чуть-чуть вклиниться в твердую породу, засыпавшую вход, когда вертолет вернулся, и воздух вокруг снова закипел от рвущихся снарядов. Пришлось вернуться в укрытие, хотя я не отрывал глаз от кучи камней, заваливших пещеру. Рано или поздно обстрел закончится, и я смогу спасти Абдуллу — думал я тогда. Но у Господа были другие планы.

Усама обвел взглядом сыновей и спросил:

— Знаете, что произошло дальше?

Мальчики тихо пробормотали:

— Нет… нет.

— Я увидел чудо! Господь направил второй снаряд точно в то же место у входа в пещеру, ставшую ловушкой для Абдуллы Аззама. Второй взрыв аккуратно расчистил вход, словно это сделали опытные землекопы.

Он кивнул головой при этом воспоминании.

— Абдулла Аззам вышел из сотворенной Господом расщелины так спокойно, будто он отдыхал там во время загородной прогулки!

Мои мальчики с благоговейным трепетом слушали о чудесах, явленных Господом.

Через пару дней после этого Усама сообщил мне, что у него есть планы, которые, как он надеялся, меня обрадуют. Он сказал, что в следующую свою поездку в Пешавар, пакистанский город, где находилась его база для сбора припасов и обучения бойцов, посылаемых в Афганистан, он собирается найти подходящий дом для нашей семьи. Он решил, что, пока наши старшие сыновья не ходят в школу, его семья будет время от времени сопровождать его в Пешавар.

Я никогда не была в Пакистане, но горела желанием туда поехать и хотела, чтобы эта поездка состоялась как можно раньше.