Кроме контрабандного ввоза в Швейцарию английских колониальных товаров, французское правительство оказалось вынужденным следить и за другой контрабандой: за незаконным вывозом швейцарских фабрикатов из Швейцарии во Францию.

Это приводит нас к рассмотрению другой категории явлений, к данным о промышленном соперничестве Швейцарии с Францией.

2. В документах мы нашли ряд указаний на эту тревогу, с которой французские промышленники относились к швейцарской конкуренции. Они желали во что бы то ни стало изгнать швейцарскую конкуренцию из Италии, пользуясь для этого неограниченной властью Наполеона в Италии, они жаловались на конкуренцию Швейцарии в Средней Европе, они негодовали на стремление швейцарцев проникнуть контрабандным путем даже на внутренний французский рынок.

Когда в 1806 г. Наполеон воспретил ввоз ситцев и кое-каких других бумажных материй в Италию откуда бы то ни было, кроме Франции, то французские промышленники были еще недовольны льготным сроком, данным Швейцарии, и жаловались, что швейцарцы слишком широко воспользовались данной им милостью и постарались очень уж много ввезти в Италию до 31 декабря 1806 г. (когда этот срок истек); это «злоупотребление» лишило французов возможности что-либо сбыть в Италию в ближайшее время, и даже из Италии во Францию стали приходить эти швейцарские материи[11]. Этот декрет был спустя некоторое время взят назад, но в 1810 г. был повторен и введен немедленно в действие.

Декрет от 10 октября 1810 г., воспрещавший ввоз в Италию каких бы то ни было бумажных материй, кроме французских, нанес удар прежде всего швейцарской промышленности. До этого декрета в Швейцарии кипела работа, не хватало рук, не хватало даже иной раз и машин, работали ночью, доставали контрабандным образом английскую пряжу (которая поступала на швейцарские ткацкие станки); на швейцарские мануфактуры работали не только свои кантоны, но и Швабия, и Брейзгау, и Форарльберг (считалось, что 200 тысяч прядильщиков работают на швейцарские прядильни)[12]. И несмотря на все, несмотря даже на декрет от 10 октября, французские агенты доносят в Париж, что швейцарское производство хоть и уменьшилось, но отнюдь не погибло. Почему? Потому, что Швейцария поддерживает деятельнейшую контрабанду как на границах Италии, так и на границах Франции[13].

Бумажная пряжа (нужная самим французским ткачам, особенно некоторые тонкие сорта) была окончательно и безусловно воспрещена к ввозу во Францию декретом от 22 декабря 1809 г. Вплоть до того времени пряжа отчасти еще доставлялась во Францию из Германии и Швейцарии[14].

Все эти мероприятия жестоко поражали швейцарскую промышленность, но она не сдавалась. Теснимая Наполеоном, она обратилась по линии меньшего сопротивления — в Среднюю Европу, т. е. к двум всеевропейским ярмаркам — франкфуртской и лейпцигской.

Наполеон начинает получать сведения, что в Лейпциге швейцарские сукна, швейцарские ситцы успешно конкурируют с французскими, что во Франкфурте происходит то же самое. Ему прямо указывают на ряд германских государств, где эта конкуренция Швейцарии дает себя чувствовать. Так, Швейцария отбивает у Франции часть сбыта в Липпе-Шаумбурге, в Сальм-Сальме, Изембург-Бирштейне, Дармштадте, Нассау[15].

Наполеону доносят о делах на весенней франкфуртской ярмарке 1810 г., представляют обширный доклад, но он делает коротенькую надпись; приказывает сообщить ему о причинах процветания невшательских и швейцарских мануфактур и о том, «какие меры нужно принять, чтобы дать преимущество нашим»[16].

Ответ был неутешителен: произведенная министерством анкета установила, что главной причиной нужно считать и лучшее качество, и большую дешевизну швейцарских материй. Происходит же это потому, что со всего морского побережья Германии английская контрабанда ввозит в Европу хлопок, и этот хлопок с меньшими, естественно, трудностями проникает в Швейцарию, нежели во Францию[17]. И если желательно, «не уклоняясь от континентальной системы», помочь этому горю, то средство одно: всячески поощрять североамериканский ввоз хлопка во Францию[18]. Но Наполеон именно в это время обдумывал, как бы вовсе изгнать привозимый морем хлопок из Европы: ведь дело было как раз в последние недели перед трианонским тарифом!

Конечно, где возможно было начисто лишить Швейцарию нужного ей сырья, там Наполеон это делал. Так, воспретив вывоз шелка-сырца из пьемонтских департаментов и сильно затрудняя этот вывоз (куда бы то ни было, кроме Франции) из королевства Италии, он подкосил швейцарскую шелковую промышленность.

Швейцария (в частности Цюрих) даже еще в 1810 г. была деятельным конкурентом французской шелковой промышленности[19], но это были последние месяцы, когда потреблялись на производство последние запасы сырца. Производство шелковых лент, процветавшее в Швейцарии до Наполеона, совершенно пало уже к 1810 г. вследствие невозможности доставать по прежней цене шелк из Пьемонта и из остальной Италии[20].

Но шелк-сырец был единственным сырьем, которым Наполеон мог распоряжаться вполне самовластно, потому что ему принадлежали всецело те страны, которые дают главную массу нужных европейской промышленности коконов. С шерстью, а особенно с хлопком, дело обстояло иначе: швейцарские провенансы оказывались дешевле французских.

Кроме скрытой английской конкуренции действовала открытая континентальная. Люди, не теоретизировавшие, не тешившие себя выдуманной табелью о рангах, в которой Франция ставилась в индустриальном отношении сейчас же после Англии и впереди всех других наций, словом, те, которые своими глазами наблюдали за действительным течением торговых дел на центральных европейских ярмарках, прямо говорили, что швейцарские и германские фабрики в данный момент (1810 г.), может быть, еще опаснее для французской промышленности, чем Англия[21].

И эту опасность нужно было понимать так, что речь идет о борьбе уже не только за внешние рынки, но и за внутренний французский, заваливаемый контрабандными швейцарскими и иными фабрикатами.

Полномочные министры Наполеона, послы, его представители в вассальных и полувассальных державах неусыпно следили за признаками и симптомами происходящей во тьме контрабандной деятельности. Узнал такой сановник, что в Швейцарии «некоторые мануфактуристы» получили большие заказы бумажной материи, и хоть он даже не знает, откуда эти заказы, но уже беспокоится: не из Франции ли эти заказы? Не готовится ли контрабандный ввоз? И уже пишет министру иностранных дел в Париж, а тот сейчас же министру внутренних дел[22], поднимается тревога, летят приказы на границу, весь аппарат приходит в движение.

Но, одной рукой приводя этот гигантский аппарат борьбы с контрабандой в движение, Наполеон другой рукой усиливал эту самую контрабанду: после трианонского тарифа хлопок в Империи страшно вздорожал, а швейцарский вздорожал в меньшей степени, увеличилась разница в рыночной цене между французскими и швейцарскими фабрикатами, и тем самым увеличился возможный барыш от контрабандного ввоза во Францию иностранных фабрикатов.

Уже в середине марта 1812 г. фабриканты бумажных материй констатировали с горечью, что швейцарская и саксонская (контрабандная) конкуренция так сильно вредит французскому производству, что «мирный негоциант, любящий свое отечество», уже не может выдержать соперничества с «преступной торговлей» того собрата, который, «презирая законы, продолжает быть маклером иностранных фабрик»[23]. Другими словами, купцы, торговые фирмы ничуть не теряли от контрабанды, а фабриканты разорялись.