Харкус понял, что в четвертой батарее он всегда найдет союзников, может, в лице не всех офицеров, но в лице унтер-лейтенанта Каргера наверняка.

Каргер и раньше отличался принципиальностью, а уж если он загорался какой-нибудь идеей, то отдавался ей со всей страстью. Слово у него никогда не расходилось с делом. По мнению Харкуса, в Каргере сосредоточились самые важные качества, которыми должен обладать офицер армии социалистического государства: чувство справедливости, верность дружбе и решительность.

И вот теперь они шли рядом: командир полка и лучший командир орудия. Просьба Каргера еще раз при случае проверить четвертую батарею свидетельствовала о том, что он, как и раньше, прежде всего беспокоится о деле.

Харкус невольно сравнил Каргера со своим заместителем, и результат этого сравнения был отнюдь не в пользу зама. Раньше такому же сравнению подвергались Герхард и Треллер.

«Как нужно быть смелым! - подумал Харкус. - Очень смелым, когда идет речь о расстановке кадров. Пельцера, например, заменить Калочеком или еще кем-нибудь. Года через два Каргер так вырастет, что его смело можно будет переводить в штаб. Потом его следует послать учиться в академию, а когда окончит ее - лучшего командира дивизиона и искать не нужно. Быстрее ничего не сделаешь, хороших командиров нужно растить, а не печь как блины. Правда, если бы Каргер послушался меня раньше и тогда еще поступил в офицерское училище, он сейчас был бы уже командиром батареи».

Они завернули за угол здания. Встречный ветер мешал идти. Харкус поглубже натянул на голову фуражку. Некоторое время шли молча.

Подойдя к штабу, майор Харкус спросил у Экснера, который попался им навстречу, есть ли какие-нибудь новости.

Обер- лейтенант ответил, что в полку никаких новостей нет, а через секунду добавил:

- По радио сообщили, что учения войск стран - участниц Варшавского Договора начались в ночь на двадцать первое октября. «Красные» получили приказ остановить войска «противника», вклинившиеся на территорию ГДР, а затем разгромить их и выбить остатки за пределы республики. Хорошо бы нам участвовать в этих учениях, а не сидеть здесь сложа руки.

- Я думаю, ваша батарея способна справиться с любым заданием.

Экснер кивнул:

- Я того же мнения.

- Ну что ж, посмотрим! - заметил Хариус. - Возможно, ждать долго не придется.

- Надеюсь, - ответил Экснер каким-то отсутствующим тоном.

- Что-то неважно выглядит твой командир, - сказал Харкус Каргеру, когда Экснер распрощался с ними и пошел по своим делам.

- Он еще не оправился от своей последней ночной прогулки, - объяснил Каргер майору.

- Какой прогулки?

- Время от времени он садится в свою машину и куда-то уезжает на всю ночь, а утром он снова в полку.

- Зачем и куда он уезжает?

Каргер пожал плечами и сказал:

- Не имею ни малейшего представления. Когда он собирается уезжать, у меня такое впечатление, что он чего-то ищет, а когда возвращается, то я понимаю, что он ничего не нашел.

Харкус невольно вспомнил вчерашний вечер, когда Экснер на машине подъехал к дому Кристы и ждал ее. «Неужели между ночными поездками Экснера и Кристой может быть какая-нибудь связь?»

- Я его не понимаю, - продолжал объяснять Каргер. - Вот уже год служу вместе с ним, а знаю о нем мало: ему двадцать восемь лет, не женат, уже десять лет в партии - и только. Он очень скрытный, и я не могу понять его.

- Ну, а как о командире батареи что ты можешь о нем сказать? - спросил Харкус.

Каргер помолчал. Казалось, он задумался над чем-то.

- Артиллерист он хороший, любит и дисциплину, и порядок, но… - замялся он.

- Но?

- Он болезненно самолюбив и за звание «Лучшая батарея полка» готов шкуру содрать с солдат.

- Например?

Каргер рассказал, как проходили последние ночные стрельбы. Сначала все отстрелялись на общую оценку «хорошо». Однако Экснера такая оценка явно не устраивала, и он сказал, что первый результат засчитывает как пробный, и приказал произвести стрельбу еще раз. На этот раз все отстрелялись на «отлично».

- Или возьмем, например, другой случай, - продолжал Каргер. - В мае в полк прибыло новое пополнение. Несколько человек направили к нам. Как всегда, спросили, есть ли среди новичков солдаты, которые не умеют плавать. Таких оказалось очень мало. И вдруг осенью на каком-то совещании я услышал, как нашу батарею хвалили за то, что за летние месяцы мы добились хороших результатов - все солдаты у нас научились плавать. Я заинтересовался этим, и что же выяснилось? А выяснилось, что в мае, когда к нам пришли новички, Экснер дал сведения, что из пришедших двадцать человек не умеют плавать, хотя это было далеко не так.

Харкус негромко засмеялся, заметив:

- Это старый трюк, в молодости я и сам к нему прибегал.

- Это еще бы ничего, - продолжал Каргер, - но порой он выкидывает трюки и почище, и это меня беспокоит. Что вы скажете, если я попробую передать вам речь командира батареи, с которой он обратился к новичкам. - Каргер изменил голос и продолжал: - «Я вас поздравляю! Вы только что получили военную форму и стали солдатами, солдатами лучшей батареи в полку. Быть лучшим не только хорошо, но и выгодно: это означает получать медали, премии, внеочередные отпуска. Кто не хочет служить в такой батарее, шаг вперед! Как я вижу, вы все согласны со мной! Хорошо. Полтора года - срок небольшой. Каждый должен стараться изо всех сил. Как я, например! Тогда все будет хорошо».

Харкусу были знакомы такие речи. Нечто подобное обычно говорили молодые офицеры, скрывая за этими словами отсутствие опыта и свою неуверенность. Однако Экснер, уже не год ходивший в звании обер-лейтенанта, не имел, пожалуй, оснований жаловаться на отсутствие опыта или на страх.

- В таких речах содержится немного угрозы, немного обещаний, - заметил майор. - Новичков приучают служить по принципу: «Ты со мной хорошо обходишься - и я с тобой хорошо». Экснер не только говорит об этом, но и действует так. Некоторым командирам взводов и унтер-офицерам нравится такой подход к молодому солдату, так можно скорее достичь конечных результатов, чем внушением, к тому же не нужна длительная и кропотливая воспитательная работа. И служить можно спокойнее. Для многих солдат такой офицер становится примером. Более того, Экснер иногда подвозит кого-нибудь из солдат в своей машине, стараясь завоевать у них дешевый авторитет. Я с ним из-за этого не в ладах, - продолжал Каргер. - В своем взводе я такого не допускаю. За своих я готов руку положить на огонь, а вот за остальных - сначала подумаю, хотя я и являюсь старшим на батарее.

Харкус внимательно слушал Каргера. И хотя у майора осталось самое лучшее впечатление о четвертой батарее, он не перебивал Каргера, не возражал ему, считая, что свою батарею унтер-лейтенант знает лучше, чем командир полка.

- Вы об этом с кем-нибудь уже говорили? - спросил Харкус офицера.

- Кое с кем из наших коммунистов. На следующей неделе мы собираемся поговорить об этом на партийном собрании, а два месяца назад я рассказывал об этом подполковнику Веберу.

- Ну и как он?

- Он сказал мне тогда: «Проверим. Нам сейчас нужно провести выборы, затем - стрельбы, а после и этим займемся». С тех пор мы с ним об этом не говорили.

Несколько шагов они шли молча, потом Каргер спросил:

- Вы вот говорили, что еще проверите нашу батарею, правда это?

- Возможно, и проверим.

Рассказ унтер-лейтенанта навел майора на мысль о том, что принцип «довольствоваться частичным успехом» - общая болезнь всех подразделений полка. Теперь Харкусу стало ясно, почему Каргер просил проверить их батарею еще раз: офицер хотел, чтобы командир полка имел правильное представление об их батарее.

«Хорошо бы их перепроверить, но вот беда: полковник Венцель сказал, что с тревогами пора покончить. Хотя он же сказал, что нужно подобрать батарею для передачи ей новой техники, а для этой цели подходят только две батареи - четвертая и шестая. Никто, даже сам Венцель, не будет против, если под видом поиска достойной батареи я проведу еще одну проверку четвертой батареи. А чтобы не злить Венцеля, не стану поднимать батарею по тревоге, просто выведу ее на учение среди бела дня, заранее заручившись согласием Герхарда, Гаупта и Вебера. Правда, об этом Каргеру пока не стоит говорить».