Но уж если кровь тельцов и козлов и «пепел телицы» способны очистить оскверненных путем окропления их и сделать их чистыми, насколько лучше очистит «совесть» людей «от мертвых дел» кровь мессии, принявшего облик человека… Быть убитым — значит создавать новую жизнь для других. На этом же зиждется и любовь Иисуса. Вероучение Христа основано еще и на учении о приходе Эона, о смене веков, о грядущем царстве божием. Иисус знает, что оно вот-вот наступит, что оно придет неожиданно, когда начнется лето и небесная смоковница исчезнет. Его сила, свидетельствует Новый завет, за одну ночь засушила земную смоковницу; она и небесную смоковницу заставит высохнуть в положенное время.

И потому Иисус решился; он хотел своей смертью ускорить наступление нового времени. Он выбивает из рук своих учеников оружие и позволяет себя унижать, бичевать и истязать. После этого наступает час распятия, и кровь Иисуса стекает с дерева, подобно крови знатнейших царских сыновей… Луна темнеет. Ее век кончается.

Следует еще раз вернуться к этому учению о пришествии нового времени; надо извлечь его из-под спуда тысячелетий и изучить его законы.

III. Время

Крест

Учение о «веках» зародилось в глубокой древности, когда человек создал первые календарные способы измерения времени. Затем оно уподобилось снежному кому, возникшему из снежинки, неудержимо росло и в конце концов, на закате языческой религии, стало властителем дум человечества.

Началось все с Луны как с простейшего показателя времени. Достаточно было подсчитать дни от одного полнолуния до другого или от появления нового лунного серпа до последующего, чтобы вычислить продолжительность синодического месяца^[316], составляющего от двадцати девяти до тридцати дней.

Но учение о небесном древе (Млечном Пути) принесло новое измерение времени, связанное опять-таки с небом. В этом случае время измерялось периодом, за который лунный диск проходил от одной стороны древа до другой — сидерическим месяцем^[317]. Этот промежуток времени не зависел от фаз Луны и измерялся только периодом ее обращения от определенной точки на небосводе до возвращения к исходному пункту. Если избрать Млечный Путь «древом меры», то нетрудно убедиться, что каждые тринадцать-четырнадцать дней Луна проходит мимо ветвей или ствола небесного древа. Еще более точно удалось измерять время, когда в качестве ориентира избрали определенную звезду или созвездие из находящихся вблизи небесного древа и от него отсчитали время движения Луны. Если исходить из современного уровня знаний, то такой «звездный месяц» составляет двадцать семь суток, семь часов, сорок три минуты и двенадцать секунд, то есть около двадцати семи и одной трети суток. При попытке разделить такой звездный месяц на более короткие периоды, на недели, возникают трудности. Приходится округлять месяц в сторону увеличения или уменьшения. Решить вопрос, сколько дней содержит звездный месяц — двадцать семь или двадцать восемь, — было не так просто, как кажется нам сейчас. Ведь двадцать семь дней делятся только на три, а двадцать восемь дней — на четыре недели. При двадцатисемидневном месяце получалось три недели по девять дней, а при двадцативосьмидневном месяце — четыре семидневные недели. Этой семидневной неделей, исходящей из двадцативосьмидневного месяца, мы пользуемся и сейчас. Девятидневная же неделя почти исчезла из нашей памяти. Ее следы сохранились лишь в некоторых предрассудках. Тем интереснее пойти по этим следам назад, в глубокую древность.

Число «девять» и сочетание «трижды девять» имели широкое распространение у многих народов. Индийцы говорили о древней дороге шириной три раза на девять, о двадцати семи обиталищах царя. У древних греков в гомеровском эпосе, в произведениях Гесиода и в «Аргонавтике» Аполлония Родосского неоднократно упоминается срок в девять дней или ночей. Римлянам, германцам и кельтам также была известна девятидневная неделя. Что же касается счисления дней звездного месяца, то в вавилонском руководстве по изучению звездного неба (VI век до н. э.) сказано по этому поводу: «Возвращение бога (луны) Сина — двадцать семь дней; измерено этим время».

Естественно, что символика древних религий была тесно связана с этой темой. В индийской Ригведе — книге священных знаний — двадцать семь дней звездного месяца выступают в образах двадцати семи полубогов (дневных и ночных), которые названы небесными певцами. В Ветхом завете число «двадцать семь» (двадцать семь дней) играет важную роль в рассказе о потопе: на двадцать седьмой день земля совсем высохла. Теперь становится понятным, почему, согласно библейскому рассказу, от трех отцов происходили двадцать семь детей, которые были предназначены петь «в доме господнем с кимвалами, псалтирями и цитрами в служении в доме божием»^[318]. В египетских мифах рассказывается, что труп Осириса был разрублен на двадцать семь частей. Более древней была находка, сделанная археологами в Южной Германии, у Нордлингена: под большим камнем у входа в пещеру, служившую жилищем первобытным людям, ученые обнаружили две жертвенные ямы. Одна содержала множество человеческих черепов, уложенных на специально насыпанный слой красной земли, как яйца в гнезде.

Все черепа (и это еще раз подтверждает культовый характер жертвенной ямы) были ориентированы на запад. Ученые считают, что черепа были погребены в священной яме за много тысячелетий до того, как на берегах Нила возникли первые пирамиды, а на побережье Евфрата были воздвигнуты первые зиккураты^[319].

Точно так же как количество колонн и архитектурных деталей в египетской храмовой архитектуре было подчинено священному числу двадцать семь, в первобытной культовой яме, открытой в Нордлингене, находилось двадцать семь человеческих черепов.

Можно напомнить и такой факт: известное наскальное изображение из местечка Когуль в Испании воспроизводит фаллическую фигуру мужчины, окруженную девятью пляшущими женщинами.

Поскольку сведения о звездах и учение о времени составляли часть представления о мире в целом, то вопрос о том, состоит ли звездный месяц из трех или четырех частей, с самого начала не мог не быть связан с проблемами культового или религиозного характера. Деление месяца на три недели не только увеличивало значение чисел «три», «девять», «двадцать семь», но и обусловливало определенную символику. В частности, если соединить три точки пути Луны по небу, то получится треугольник. Знак треугольника встречается в древней символике в самых разнообразных очертаниях. Напротив, деление пути, совершаемого Луной, на четыре равных отрезка, образует на небе крестообразную фигуру. Оба метода деления имеют свои плюсы и минусы.