Поэтому не так уже странно и то, что ни в одном из более или менее фундаментальных и известных трудов и исследований советских экономистов, изданных за эти годы, проблемы «второй экономики» и даже само ее существование вовсе не упоминается. В качестве примера можно привести хотя бы произведения Л. Леонтьева «Краткий курс политической экономики (1974), Г. А. Козлова (ред.) «Политическая экономия социализма» (1977), Г. С. Саркисьяна (ред.) «Советская экономика — постижения и перспективы» (1977), П.И. Никитина «Основы политической экономии» (1983); Попова «Очерки политической экономии» (1985) и др.
В своем труде «Экономические проблемы социализма», изданном в 1952 году, И. В. Сталин обращает специальное внимание на продолжительное существование частного производства товаров широкого потребления в ряде более или менее отдаленных от Центра краев и районов страны. Однако у него тоже нет и намека насчет возможных опасностей для судеб социализма из-за существования в его системе элементов частнособственнической экономики. По всей вероятности, это было вызвано чрезвычайно ограниченным распространением явлений такого рода в то время. (Подробная информация об этом содержится в изданной в 1972 году в Нью-Йорке книге Брюса Франклина «Сталин — каким он был»).
Краткий анализ состояния «черного рынка» иностранной валюты содержится в изданном в 1961 году исследовании прогрессивного экономиста из США Виктора Перло «Как работает советская экономика». Правда, он тоже склонен рассматривать это явление как что-то весьма ограниченное и временное. В этой связи Перло приводит слова тогдашнего первого заместителя председателя Совета Министров СССР Анастаса Микояна, определившего «черный рынок», как «горсти некой грязной пены, выплывшей на поверхность нашего общества». Он также считает, что «это нельзя считать тенденцией, заслуживающей сколько-нибудь значительного внимания». Примечательно и то, что и в следующей книге Виктора и Элен Перло «Динамическая стабильность», (изданной в 1980 году), несмотря на всю откровенность и широкую информацию о дискуссии по ряду проблем, вопросам «второй экономики» также вновь не уделяется практически никакого внимания.
Подобное пренебрежение к данной тематике присутствует, между прочим, у преобладающего большинства как марксистских, так и буржуазных исследователей, работающих по проблемам экономики социализма. Однако, наряду с этим, где-то в 70-е годы прошлого столетия в разных странах мира появилось определенное течение ученых и аналитиков, обращающих все более пристальное и углубленное внимание как раз на вопросы «второй экономики». Это были люди самой разной мировоззренческой и политической ориентации. Некоторые из них жили и работали в самом СССР, другие — в США и Западной Европе. Иные были даже специальными агентами ЦРУ.
В результате такого повышенного интереса к данной тематике, по инициативе профессоров Грегори Гроссмана из Калифорнийского университета и Владимира Тремля из университета Дюка в США с 1985 года начинается регулярный выпуск периодических совместных сборников, посвященных вопросам «второй экономики» в СССР. Таким образом, за период с 1985 по 1993 год было издано 51 исследование 26 авторов, активно работающих по данной теме. Более половины из них посвящено ситуации в СССР во времена Брежнева. Причем следует иметь в виду, что значительная часть первичной информации этих исследований была получена в ходе проведения и обработки анкет, отражающих мнения 1061 семьи, покинувшей СССР за период с 1971 по 1982 годы.
Вместе с тем, благодаря данной совместной инициативе университетов Беркли и Дюка, была составлена также довольно обширная библиография на основных западных языках, охватывающая 269 исследований самых разных проблем и проявлений «второй экономики» в СССР и странах социализма Восточной Европы.
Параллельно с ростом числа исследователей, работающих в данной области, все больше сказывалось и реальное воздействие «второй экономики» на непосредственную общественно-политическую жизнь и экономическое состояние и развитие этих стран.
Что касается действующего в Советском Союзе законодательства, оно в принципе не допускало наличия сколько-нибудь существенного многообразия частной экономической деятельности. Применение чужого труда по найму вообще допускалось всего лишь в частных случаях оказания помощи кому-нибудь по дому или в личном хозяйстве. Не разрешалась также продажа и перепродажа товаров в целях получения добавочной прибыли, частная торговля с иностранными организациями и гражданами, операции с иностранной валютой, равно как и любая торговая деятельность, направленная исключительно на рост частного благосостояния и обогащение.
В результате всего этого в СССР изначально не было никаких практических, установленных законом возможностей частной эксплуатации чужого труда. Вместе с тем, как уже отмечалось раньше, система социализма и социалистического законодательства и в самом Советском Союзе, и в других странах социалистической ориентации допускали в определенных рамках некоторые виды экономической деятельности. Поэтому большая часть такой деятельности, направленной исключительно на создание вполне определенных материальных благ и оказания нужных обществу услуг, так или иначе все время оставалась на глазах у всех и развивалась исключительно в рамках закона. (Естественно, иногда происходили и случаи перехода тех или других секторов «в тень», к полулегальным или откровенно незаконным формам и способам деятельности).
Так, например, советское законодательство давало возможность людям, работающим в коллективных или государственных предприятиях сельскохозяйственного производства, располагать также и личными участками земли. Зачастую такое право предоставлялось и людям, не имеющим отношения непосредственно к сельскому хозяйству.
Таким образом, по данным статистики, к 1974 году постепенно сложилась обстановка, при которой на долю работы на частных и приусадебных участках приходилась уже почти треть от всего количества часов рабочего времени в сельском хозяйстве. А это составляло почти десятую часть всего рабочего времени в экономике в целом.
По тем же самым данным, за счет работы на личных участках в тот же период получена почти четверть продукции сельскохозяйственного производства СССР. Большая часть этой продукции шла в специально созданную систему так называемых кооперативных (т. е. колхозных. — Ред.) рынков.
К сожалению, официальная статистика СССР и других стран социализма так и не разъяснила до конца, о какой, собственно, «четверти продукции» шла речь в так часто приводимых данных о том периоде. Очевидно, это просто не могла быть четверть тех огромных количеств продукции, за счет которых удовлетворялись потребности государственных запасов и резервов, армии, экспортных обязательств, обеспечения населения жизненно важными продуктами питания, государственной помощи другим странам.
Яснее ясного, что такие количества продукции могли быть произведены только за счет массового производства в коллективных и государственных хозяйствах. Тем не менее, данное обстоятельство почему-то оставалось «вне поля зрения» как рядовых граждан, так и научных исследователей, да, видимо, и… самих статистиков (что, кстати, не может не вызвать удивления). Вместе с тем, на глазах у всех все время оставалась продукция на прилавках кооперативных рынков. Скорее всего, та «четверть продукции», поступающая от личных участков, о которой шла речь выше, относилась как раз к объемам товаров, поступавшим на эти рынки.
Так или иначе, с течением времени эта, уже реально существующая часть экономической системы все больше укрепляла свои позиции и повышала удельный вес своего присутствия и влияния в обществе. В силу ряда причин, данная подсистема способа производства не называлась частной, хотя по многим своим характеристикам она все больше близилась к этому.
Вместе с тем, у данного процесса был и целый ряд внутренних противоречий, оказавшихся весьма существенными для всего будущего развития страны. Так, например, как отмечает Г. Гроссман в изданном еще в 1977 году своем труде «Вторая экономика в СССР», на практике оказывалось трудным, а то и вовсе невозможным отделить или предотвратить использование в частных целях удобрений, посевного материала, фуража, горючего, машин и других средств и предметов производства, являющихся общей социалистической собственностью. То же самое относилось и к рабочему времени, затраченному на частные виды деятельности, поскольку оно нередко тоже являлось следствием уклонений теми или иными способами от обязанностей на основном или официальном месте работы.