Это похоже на грабеж, на мародерство, на налет партизан — настолько второпях снимаются показания, делаются фотоснимки и измерения. Надо бы подготовиться, черт побери, чтобы разобраться в случившемся. Что-то постыдное есть в том, как мы барахтаемся.

Сначала у меня убили любовницу, затем взорвали перину кинозвезды. Мы допустили убийство американской четы у нас под носом, чуть ли не на наших глазах, и я становлюсь посмешищем со своим бессилием что-либо предотвратить. Посмешищем вместе со своим агентством и его модерновой доской на двери респектабельного дома.

Мы быстро обыскиваем, рассматриваем, исследуем. Мы действуем, как одержимые. Главное — успеть.

А в это время Кри-Кри лежит в прострации и продолжает дрожать. Из его рта вылетают невнятные звуки, но иногда в них можно разобрать такие непристойности, от которых меня тоже бросает в дрожь.

Все мы — Берю, Рыжий и прихлебатели — переживаем трагедию вместе.

Я регистрирую все: любую информацию. Все мои чувства обострились. Я похож на антенну.

Иногда задаю вопросы Рыжему — коротко и резко. Он терпеливо и четко отвечает. Мы работаем в унисон, оперируем по наитию. “Ты не думаешь, что? “Именно, патрон”. Вот и все. Иногда — просто жест. Он указывает на что-то, я опускаю глаза, мол, понял. Регистрируем. В наших сердцах рождается надежда.

Работаем в гардеробной, но иногда раздается вопль, который заставляет нас вскакивать. И вдруг…

— О, нет! Нет! Кри-Кри! Боже мой!

Мы не понимаем, в чем дело, и бежим в ванную. Перед нами предстает страшная картина.

Это — конец моей карьеры. Терминус! Полный провал, все погибло! Закономерный финал существования моего агентства. Я потерял будущее, заработок, а главное — свое имя и веру в себя!

Кристиан Бордо лежит на диване. Он мертв: посиневшее лицо, выпавший язык, вытаращенные остекленевшие глаза.

Мертв!

Несомненно мертв!

Умер второго июня, как сам об этом объявил. Страховая компания Тузанрикса потеряла кругленькую сумму в один миллиард франков (конечно, старыми).

Три паразита-прихлебателя потрясены. Они похожи на вшей у трупа сдохшей собаки. Конец их беззаботной жизни, их мечтам. Пришла жестокая действительность.

Матье склоняется над почившим актером и раскрывает ему рот.

— Цианистый калий, — заявляет он.

— Как это произошло? — спрашиваю бездельников так холодно, что окна могут покрыться изморозью.

Поташ, заикаясь, бормочет:

— Он принимал лекарство.

— Какое лекарство?

— Вынул из кармана что-то сердечное. Одну пилюльку. До этого он жаловался на больное сердце. Элеонора посоветовала ему что-нибудь принять.

— Я же не знала! Я же не могла знать! — взвыла несчастная. — Откуда мне было знать!

На нее грубо шипят, и она замолкает. Бебер продолжает:

— Разговаривая, Кри-Кри раскрыл рот и проглотил пилюлю. И тут его глаза полезли из орбит. Он покачнулся и упал назад.

Матье уже обыскивает карманы халата Бордо. Осмотрев тюбик с лекарством, он вынимает из него белую пилюлю и скребет ее перочинным ножиком.

— Сомнений нет. Циан, — заявляет мудрый и всезнающий помощник.

— Значит, вот в чем дело, — произношу я тихо. — Видимо, нашествие на дом было спровоцировано, чтобы подменить лекарство.

Берю, который до этого исчезал на несколько минут, появляется с набитым ртом.

— Кушать подано, — начинает он, но увидав Бордо, давится и замолкает, потому что вид актера не располагает к высказываниям.

И все-таки он констатирует происшедшее:

— Так! Значит, все-таки ЭТО случилось!

— Да, — подтверждаю я, — случилось.

Берю склоняется над трупом.

— Все-таки до него добрались. Внизу, в холле, раздаются шаги.

— Пока у нас есть тридцать секунд, позвони Старику. Нам нужен его совет. И пусть он откроет самый большой зонтик, чтобы защититься от обломков, которые сейчас полетят от нас.

Да, зонтик понадобился.

Трудно описать часы, последовавшие по прибытии полиции.

Самый тяжелый день во всей моей сознательной жизни.

Наконец-то, скоро полночь.

А значит, настает третье июня, и у меня такое чувство, будто я от чего-то освободился.

Самолет гудит мерно и глухо. Словно длинный-длинный вздох. Он набирает скорость, как живое существо.

— Нельзя ли получить глоточек шампанского? — спрашивает Берюрье у воздушной хозяйки с таким видом, будто не хочет ее затруднять.

— Безусловно, мадам, — отвечает ему прелестная блондинка.

Нет, я не ошибся, она действительно назвала его “мадам”.

А так как сразу это понять трудно, то мне придется все объяснить.

Трудно вкратце передать все то, что нам пришлось пережить в это смутное время.

Никогда не знаешь, с чего начать, особенно, если рассказ предстоит трудный. Какой путь избрать из всего пережитого? Даже вода течет по-разному. Рона и Сена — две реки, но Рона — чистая, а Сена полна грязи и червей. Видит Бог, мое дело похоже на Сену!

Кри-Кри… Бомба в кровати, от которой он чудом спасся, благодаря находчивости и чутью Сан-Антонио. Затем появление супружеской пары, вооруженной револьверами, которую он ухлопал раньше, чем она его. И наконец, пилюли с цианом, которые ему подсунула чья-то преступная рука.

Они добились своего и, тем самым, сделали мадам Валерию Бордо обладательницей миллиарда франков.

Дав в полиции показания, я срочно смываюсь. В агентстве царит паника, каждый старается делать по-своему.

Пальма первенства принадлежит Пино.

Пино — мой старший помощник. Вторым идет Матье, потом — Берю.

Они творят, что хотят, а я в это время переживаю тяжелейшую депрессию. Я спрашиваю себя: подходит ли мне частное дело? Не лучше ли вернуться в лоно префектуры, где со временем приобретаешь положение и теплое местечко. От этой мысли я впадаю в тяжелое отчаяние и готов умереть. Я не моту вслушиваться в гнусные намеки и читать издевательскую усмешку в глазах тех, кто еще вчера отчаянно мне завидовал.

Тем не менее, я продолжаю действовать. Централизую всю информацию, добываемую моими помощниками, и даже, время от времени, успеваю утешаться со славненькой Клодеттой, которая в трудную минуту осталась нам верна.

Пино поручаю версию Валерии Бордо. Матье должен найти фальшивых телефонных мастеров, а Берю — узнать все об американской чете.

Раскладываю перед собой четыре чистых листа бумаги. Четыре. Называю их Завязка, Рыжий, Толстый и Загадка.

Загадка — это то, что должно вскрыть истину: динамика всего происшедшего. Найти причину загадочных событий второго июня — значит разгадать преступление и найти убийц.

Ничто так не нервирует, как чистый лист бумаги. Это — возможности, это — свобода. Он обещает, зовет действовать, заставляет шевелиться. Он ждет тебя, как любовница, настороженная, но обещающая многое.

Я удерживаюсь от рисования на этих листочках карикатур, хотя очень люблю это делать. Точка, точка, нот и мек, получился человек… Но побережем листки для серьезных вещей.

Первые вести поступают от Берю.

— Мек! Я в гостинице. Двое американцев появились вчера. Они заказали один из лучших номеров еще несколько недель назад. Договорились письменно. Они из штата Небраска. У них ферма, называется “Ред Окс”. Он занимались разведением скота. Из-за опоздания поезда они проторчали целый день в Лувре, так что сразу же отправились к Кри-Кри. Похоже, они не рассчитывали на тот прием, который получили. Я разрешил себе попасть в их номер и проверить вещи. У них были обратные билеты на завтра. Вещей почти нет, отсутствует даже запасная смена белья. Бездетные, о семье ничего не известно. Какие будут распоряжения, капитан?

— Сходи в Интерпол и постарайся выяснить о них все, что можно. Кто они? Как живут в Штатах? Есть ли связи во Франции? И самое важное — откуда они знали о Кристиане Бордо?