Вы осуждаете? Не знаю, как у вас, но я никак не могла успокоиться и понять, куда это все в нас помещается?
И хоть знаю, для чего во мне все эти какие-то железы бертолетовы и маточные трубы и другие органы, но все равно не могу осознать своим разумом, как это сначала в нас попадает и умещается, а потом растет, в живом человеке, во мне, раздувает словно шар, отчего наш живот… Вот! Ну, а потом — все из нас и все через нас, через эти самые органы… Ничего себе, роды? Все такое выходит огромное и большое.…Ведь и ребенок — он же, хоть и куколка, но все равно ведь, какой он большой! Куда его туда и как это — рожать, как это все из себя и его, и детское место какое-то? И куда его девают потом? Ничего не понятно и необъяснимо все…
Я у своей бывшей одноклассницы была на именинах ее девочки, она только что родила и взяла ее ребенка на руки. Хорошенькая такая малютка, но ведь и не маленькая.… И уже тогда я, у этой девочки спросила, то она мне в сердцах:
— Ой, и не говори, и даже не напоминай! Роды они и есть роды! А просто это ужас какой-то! И если бы не желание ее родить и дать ей жизнь, то я бы с собой покончила, чем все те мучения переживать. Только тогда, когда благополучно родила, то поняла по настоящему — что значит быть бабой и женщиной!
А я не поняла. Не родила ведь!
Но, по ее рассказу усвоила, что рожать мне, все-таки, придется и надо.…И в этом вся прелесть и радость жизни женщины — в своем ребеночке.
Но ведь все такое нелегкое и не простое — через себя пропускать и рожать!
А еще радуются, дураки какие-то, что родился ребеночек с таким большим весом. Не радоваться надо, а плакать и ее жалеть! А они не понимают и радуются…
Вот так я получаю еще один урок…Урок по физиологии. А, как и что конкретно делать, как защитить себя, толком не знаю.… Так, в общих чертах! Он в меня, я его куда-то туда принимаю, и так далее.…Спросить некого, только у бабы.
Я как-то пришла к ней и мощусь. Она мне, что мол, надо?
— Ничего…
— Нет, я же не дура и вижу, что тебя что-то от меня надо… Что?
Я молчу как партизан, более того — я зарделась, страшно смутилась…и она, моя любимая, сама догадалась …
— Ну, вот что, я все поняла. Тебе надо и просто необходимо об этом поговорить. Так? Так! Ну, тогда, задавай свои вопросы, и мы вместе с тобой все обсудим и разберемся…
Неделю, я ее, буквально, терроризировала своими вопросами! Потом она мне призналась, что так много ей еще не приходилось об этом говорить ни с кем. За что ей — спасибо! Немного, но кое — что — прояснялось…
И вот сегодня у меня предстоял предметный урок. Я и он! Как все будет и что, я никак не могла продумать?
Взять, хотя бы то, что я ему скажу сначала, что буду говорить потом? А может, взять и признаться сразу, сказать ему — что люблю? А я, разве же, я его люблю?
Нет! Все, что угодно.… Любить — это когда двое. Я даже и мысли такой не допускала, что он меня тоже любит.… А тут выходит, что я может, и питаю к нему чувства, а вот ему от меня надо.… И опять у меня все по-новой! Так ничего и не придумала!
Все, сама не заметила, как стало темнеть. Быстро поужинала, поковыряла что-то в тарелке, сказала, что лягу пораньше, что мне так надо…
Зашла в свою комнату.…Все! Теперь уже скоро! А я все никак не могу отойти от волнения.… То на часы, то на свое отражение…
Так, а что я надену? Так, вот это в горошек, хорошее новое платье.… А как быть с бельем? Надевать или? Все равно ведь, снимать, — так я сразу же почему-то решила. Да и вот еще что.… А подмыться? Ну, все не так у меня и не вовремя в этот день пошло.…
Но вот и мое время пришло!
Встала нерешительно. А в голове черте что! Но все пересиливает мое желание.… Теперь уже включились мои инстинкты.
Осторожно приоткрываю окно, выглянула — никого.… Вылезла осторожно в окно, сползла и тут же на цыпочках, с тапочками в руке, и на одном дыхании — к нему, к забору нашему, что накануне раздвинула… Хорошо, что темно…
Что-то делаю, лезу, карабкаюсь, а у самой все в голове мысль…
Ну и, что он со мной сейчас сделает?…Погубит или?…
Меня так колотит, что я никак не могу перевести дыхание. А сердце, то просто сошло с ума! Как не приложу свою руку к груди, так только и чувствую, как оно колотится, словно у воробья…Ноги не слушаются, тело как деревянное, плохо сгибается — еле пролезла в заборе… От волнения просто задыхаюсь! И кажется мне, что я так громко дышу, что меня за версту слышно, как я… — Ух, ух, ух!!!
Теперь мне надо к сараю. Так, осторожно, я помню, тут коряга, переступаю…
— Ух, ух, ух — так тяжело дышу, что никак не могу успокоить дыхание, и я вся дрожу…
Подошла, встала и не могу ничего… Ничего и никак! Мне бы надо было зайти сразу в сарай, чтобы себя не выдать, а я не могу себя заставить.… Отчего-то стало так страшно и так противно заныло в животе.… И я, вот же я корова, от страха, что ли, взяла и — присела.…И вовремя.…За углом дома увидела Борьку, который вышел и…
Он так же, как и я, на травку и земельку…Я замерла и сжалась вся. До него верных шагов пятнадцать! А я еще в таком сарафане в горошек и красном. Неужели увидит, услышит меня? Зажала рот и чуть не потеряла сознание!
Нет, не увидел, иначе бы он не сделал того, что проделала только что я. Борька ушел в дом.
— Уф! — С облегчением выдохнула.
Я знала расположений комнат и знала, что Борьку отец отселил на другую сторону дома, подальше от моих окон. Теперь мне надо как-то успокоиться и попасть в сарай…
Делаю шаг и замираю. Не могу идти, меня ноги не держат, дрожат от страха и напряжения! С трудом нашла вход и потянула дверцу, такую знакомою с детства. Ни скрипа, ни звука!
Ага, это он догадался и смазал петли, так я подумала. Ну и, что же дальше? Зашла и стою в темноте. Только теперь уже полностью парализованная от страха, от того, что может сейчас со мной произойти …
— Это ты? — неожиданно слышу его громкий шепот сверху, оттуда, где сеновал.
— Я… — жалобно блею.
— Лезь по лестнице…
— Нет! Я туда не полезу… — говорю увереннее, потому что, как представила себе, что там сейчас произойдет, так решила тут же назад и бежать!
Бежать! Бежать немедленно! Развернулась, но за что-то зацепилась платьем!
— Ух! — что-то с шумом проскользнуло на пол и все равно ведь, так громко!
Хорошо, что пол земляной — успела подумать. Но тут же, услышала шум, открывающейся двери их дома.
— Ну, где ты? Лезь уже, давай руку… — это он шепчет,… — давай быстрее, а то Борька услышал и может зайти…
Что? Мамочки! Ну и куда же теперь?
— Ну же? Скорее! — он спасительно шепчет.
И, о, ужас! Я уже слышу шаги, полоску света фонарика между досок сарая…
Как я взлетела по лестнице — я не помню! Только почувствовала, как его рука сразу же мою руку нашла в темноте и сильно наверх потянула!
Я даже не перебирала ногами, так и взлетела, утонула в сене, а он на меня — сверху! Придавил своим сильным, горячим телом и тихо прошептал у самого уха:
— Тихо, молчи!
От страха и всего что произошло, я закрыла глаза так, что услышала писк в своих ушах: Пи,… — и больше уже ничего, наверное, я потеряла сознание…
Я вернулась назад и с его помощью перелезла в окно своей комнаты — только под самое утро…
— И все? Читатель разочарован.… Хоть бы вспомните какие-то подробности…
А подробностей — нет! Я же сказала, что она потеряла сознание.
— Ну, тогда объясните, причем тут французский язык?
О, французский язык! Да, ее французский язык после ее объяснения с Кэшем, он им так пригодился обоим!
— Ну и что же она, или он, он так ей ничего и не сделал?
Нет, конечно же! Я же вам говорила, что Виталька, он же ведь был настоящим мужчиной…
— И что из того?
А то, что настоящие мужчины никогда не сделают женщине того, о чем она сама его не попросит. Вот и все!
— Все?
Все! И больше пока — ничего! Об остальном узнаете, если прочитаете дальше…
— Постойте, постой! А как же то, с чего начинался рассказ? Причем тут тогда Борька? Там что-то между ними случилось и произошло? Ну, хотя бы об этом можно — подробно?