А единство необходимо было, как хлеб, перед лицом грозной опасности монголо-татарским нашествием. Необходимо было собрать все силы, чтобы спасти государство русское. А что получалось на деле? В то время как монгольская орда, ниспровергая государство за государством, двигалась по азиатским степям, на Руси зрела княжеская междоусобица… Это была настоящая война, и война позорная, братоубийственная. Разгорелась она всего за семь лет до появления монголо-татарских полчищ на русских границах. Самое время, чтобы подумать князьям об устройстве войска, о совместной защите границ, время-то еще было. Целых семь лет…
Тут Игорь Александрович подошел к столу, взял книгу, перелистал несколько страниц. В классе было очень тихо. Ребята ждали.
— Распря возникла из-за великого княжения. Кому сидеть великим князем во Владимире — ростовскому князю Константину Всеволодовичу или его младшему брату Юрию? Вот вопрос, взволновавший и перессоривший всех князей, защитников Руси.
По классу пробежал легкий шумок. Кто-то не выдержал, выдохнул: «Ух ты!..»
— Были и еще серьезные причины: экономические, политические — ну, например, рост новых торговых и культурных центров. А князья между собой враждовали и не хотели уступать друг другу первое место… Мстислав, князь торопецкий, за свои многочисленные боевые успехи прозванный Удалым, насмерть рассорился с Ярославом Всеволодовичем. Каждый из них хотел править в Новгороде, богатейшем торговом городе. И вот началась смута. Князья и мелкие бояре заметались, выгадывая, к какой из сторон примкнуть. Наконец определилось два враждующих стана: Мстислав Удалой, в союзе с князем Константином Всеволодовичем, против Юрия, Ярослава и Святослава Всеволодовичей. Учтите, что все эти четверо Всеволодовичей — родные братья, сыновья великого князя Всеволода Большое Гнездо… А Ярослав Всеволодович, как повествует летопись, приходился зятем своему врагу Мстиславу Удалому. Вот так «дружная» семья!
Верно?.. Но что значат родственные узы, когда начинается схватка за власть, за богатые вотчины, за великокняжеские почести! Разгорелась война. В самом сердце Руси, на Суздальской земле. Война между русскими и русскими.
Летом 1216 года на реке Липице и разыгралось это кровавое дело. Как и полагается перед генеральными сражениями, князь Мстислав держит перед своей ратью зажигательную речь: «Забудем же, братья, домы свои, и жен, и детей. Ведь надо же будет когда-нибудь умереть». Не кажется ли вам, друзья, что такие слова были бы уместнее перед лицом грозного врага, когда он нападает на землю русскую? А это уже было не за горами…
Но тогда на речке Липице об этом не думали. Вот как рассказывает летописец: «Они сошли с коней, скинули с себя одежды и сапоги и пошли босыми. Смольняне молодые также слезли с коней и пошли босыми. Они ударили на пеших воинов Ярослава и с криком стали бросать кто палки, а кто топоры. Воины Ярослава побежали, а новгородцы и смольняне схватили стяг Ярослава и досеклись до другого стяга… И ударили князья все разом со своими полками. Мстислав трижды проехал через полки Юрия и Ярослава, секущи людей. Был у него топор на руке с поворозою, тем и сек. Так же и другие князья. Юрий же и Ярослав видели, как полки их, словно колосья на ниве, поникали…»
Учитель остановился, помолчал.
— Каково, ребята? Топором, висящим на «поворозе», на петле ременной, князь Мстислав сек русоголовых, босых мужиков, согнанных из тверских и липецких деревушек и сёл… Короче говоря, победил Мстислав с новгородцами и смольнянами да Константин Всеволодович, а суздальские «полки сильные ни во что стали». Сам их командующий, великий князь Юрий, ускакал в одной рубахе и призвал горожан затвориться в городе и обороняться. И вот что ответили горожане: «Княже Юрий! С кем затворимся? Братья наши побиты, и другие или схвачены, или прибежали без оружия. Как мы станем? В чем?..» Вот как опустошили князья свою родную землю.
Подлинная трагедия звучит в словах летописца: «Не 10 мужей было убито и не 100, но тысячи тысяч. В городе Юрьеве был слышен крик и вопли раненых. И некому было погребать мертвых».
Игорь Александрович захлопнул книгу, положил ее на стол.
— А каков итог Липецкого сражения? Великим князем владимирским стал Константин Всеволодович. Года через три он умер, и во Владимире снова воцарился князь Юрий.
— Тот самый, что в одной рубашке ускакал? — спросил с места Димка Красиков.
— Он. «Тысячи тысяч» воинов полегло в этой распре попусту, а через семь лет, в 1223 году, приднепровские степи зачернели от несметной силы вражеской. Вот это были настоящие враги!.. Поняли русские князья, что придется крепко биться за свои владения. Храбрости им было не занимать, умели русские сражаться. И собрались, и встали всей ратью у Днепра… Сила еще была, и могли бы отогнать орду, но вот согласованности действий не было. Сказывались взаимные обиды и неурядицы. Мстислав Удалой вместе с ближними князьями — Даниилом Романовичем, Мстиславом Луцким, Олегом Курским — перешел Днепр и гнал врага восемь дней до реки Калки. Остальных князей он не предупредил, очевидно не желая делиться победой; те сидели в стане и ничего не знали. У Калки войско Мстислава столкнулось с основными силами орды. Началось кровопролитное сражение, та самая знаменитая «битва при Калке», когда русские войска были в прах разбиты. Другой князь, тоже его Мстиславом звали — Мстислав Киевский, — стоял со своим войском на горе, видел избиение русских и не пожелал помочь отступающим. Видите, как выгодно все складывалось для орды! Войско русское было уничтожено, разбито, обращено в бегство. Летописец сообщает, что «из простых воинов только десятый дошел». А князей многих забрали в плен и убили. Победители положили на раненых князей доски и сели на доски обедать. В этой битве смертью храбрых погиб и былинный богатырь Алеша Попович со своей дружиной. Так рассказывает летописец.
Игорь Александрович нагнулся над столом, раскрыл книгу и прочел: «И Алексей Попович тут был убит, а с ним семьдесят храбров».
Учитель выпрямился, оглядел класс. Ребята напряженно молчали.
— Войска русские были разбиты, уцелевшие князья разбежались по своим городам. А монголо-татары, одержав победу, вернулись в свои степи и не появлялись на Руси целых двенадцать лет. Но через двенадцать лет…
Тут задребезжал звонок. Конец урока. И так неожиданно зазвенело, что Мишка Анкудинов даже вздрогнул.
А уж вокруг все ученики шумели, просили Игоря Александровича, чтобы продолжал рассказывать. Всем хотелось узнать про родной Городец. Как здесь встретили врага? Сражались или просто сдались? Не может быть, чтобы не сражались…
— Разговор это долгий, ребята. Лучше будет, если продолжим его в другой раз, — решил учитель.
— Что дальше-то было? Интересно. Расскажите хоть коротко! — просили вокруг.
— В общем, покорили завоеватели Русь, разграбили, насадили свою власть, началось монголо-татарское иго. И эти черепа, и обломки оружия — все это, без сомнения, следы тех времен. Значит, незваные и недобрые гости были здесь у нашего города. Здесь бились и погибали наши предки.
Тут Игорь Александрович заторопился, начал собирать тетради и книги со стола.
— К сожалению, я опаздываю на педсовет. А обо всем этом мы поговорим в следующий раз…
Домой Михаил возвращался один. День был теплый, хотя с реки тянуло свежим ветерком. Тонкие молодые деревца у края дороги были как бы овеяны нежной зеленой дымкой.
«Интересно, — подумал Мишка, — листьев настоящих нет, а все-таки зелено. Будто вокруг каждого деревца сияние зеленоватое, круглое. Что это такое?»
Он даже подошел к дереву, потрогал набухшую почками ветку. Оказывается, каждая почка готова раскрыться, и кончики уже позеленели. Кора на ветках тоже как будто зеленью светится. Весна!
Раньше Мишка ничего такого не замечал. Просто не интересовался. Ну весна и весна. Известно: тает снег, потекли ручьи, ну и как там еще в хрестоматии написано — что-нибудь такое про птиц. Прилетели, мол. А оказывается, вон как здорово! Длинный ряд окутанных сияющей зеленою дымкой деревьев уходит вдоль набережной. А вода — синяя, с рябью и высоко стоит, чуть ли не полберега покрыла. Воздух и сладкий, и тревожный, талым снегом припахивает. Подумалось вдруг Мишке, что ведь и всегда так было, во все времена. И река синяя, и деревья, и небо. Вот на этом самом месте стоял какой-нибудь предок и смотрел. Так же, как он сейчас смотрит.