Междоусобица при последнем короле из рода Эриков, Эрике XI Эрикссоне (1226–1250), на некоторое время поглотила все силы феодалов и королевской власти, но к середине XIII в. они вернулись к прежней политике.

Ведущую роль в шведской политике в этот период играл уже упоминавшийся нами ярл Биргер, виднейший представитель феодальной знати из так называемого рода Фолькунгов.

Он был женат на сестре бездетного Эрика XI, и его сыновья были, согласно установившемуся обычаю, ближайшими претендентами на королевский престол. Как ярл он стоял во главе крестового похода в Тавастланд (Финляндия), окончившегося завоеванием и этой части Финляндии. Позиции Швеции были укреплены, территория, принадлежавшая Швеции в этом районе, расширилась по ту сторону Ботнического залива. 75 лет спустя этот «крестовый поход» был воспет в первой большой поэме шведского средневековья — хронике Эриков (о которой подробнее речь идет ниже).

Анонимный поэт воспел этот эпизод в высокопарном рыцарском стиле и создал высокохудожественную композицию. Но фактически это был эпизод из традиционной и очень реальной экспансии на восток.

Вместе со всей страной росло шведское крестьянство, важнейшая основа нового государственного порядка и прочного единства государства [15]. Об этом росте косвенно свидетельствуют названия местностей: как во времена викингов, так, по-видимому, и в раннем средневековье значительная часть деревень вырастала за пределами древнейших поселений. К этой эпохе топонимисты относят возникновение местностей, названия которых оканчиваются на torp (изба), hult (лес), sater (выгон), ryd (поляна), mala (собрание) и др. Интересно отметить, что такое же явление мы наблюдаем в это же время и в шведской части Финляндии. О значительном экономическом благосостоянии того времени свидетельствует возведение в деревнях тысяч каменных церквей, дошедших до нас[16]. Это был, возможно, период наиболее интенсивного строительства в Швеции в средние века. Новые населенные пункты по рекам и долинам все дальше проникали в область, занятую большими лесами.

О жизни, которой жила шведская деревня в те времена, мы можем судить прежде всего по тем постановлениям и законам, которые регулировали, даже в мелочах, все важнейшие стороны быта и труда. Хотя эти постановления и законы были записаны только в изучаемый период, они, несомненно, являлись неписаными правилами общежития и в более ранние времена. Они регулировали жизнь, полную упорного повседневного труда, междоусобиц и драм родовой мести. Церковь и государство обеспечили крестьянину относительную безопасность, но зато ему пришлось платить налоги, неизвестные в более ранний период [17].

Как недостаточны наши сведения о важнейших событиях древней истории Швеции, можно судить по тому, что до сих пор еще не удалось определить систему землепользования в шведской деревне того времени. Мы не знаем, где и в какой связи было введено трехполье, которое впервые внесло твердый порядок в землепользование, не знаем, как образовались в деревнях усадьбы и каковы были другие формы смены культур. Ясно одно: уже в то время, о котором идет речь, существовала организованная крестьянская община. Об этом свидетельствуют законы страны. Землю сообща возделывали и засевали, сообща собирали урожай. Крестьянская община ввела точные правила для всей общественной жизни. «Если на земле пасется лошадь или копается свинья, владелец должен платить шеппу (шеппа (нем. — шеффель) — мера сыпучих тел, около 17 л.) с того урожая зерна, что он соберет на своем поле, за каждую третью лошадь или за каждую третью свинью» — гласил древний общинный закон, регулировавший размеры податей на светские нужды [18]. Древний вестйётский закон, ныне известная редакция которого относится к концу описываемого периода, приводит немало подробностей такого рода. В нем видно сознательное стремление к сохранению мира, несмотря на самые разнообразные причины для вражды. О мире и справедливости заботились при всех обстоятельствах, даже когда кто-либо ломал изгородь, даже когда скот соседа топтал урожай. Отражение этого идеала нетрудно найти в текстах законов; часто этот идеал вступал в конфликт со старым. Принципы мира и справедливости, однако, получили полное признание; весьма многозначительно в этом отношении введение к уже упомянутому нами вестйётскому закону.

Древний вестйётский закон начала XIII в. содержит также древнейшее из сохранившихся положений о государственном устройстве Швеции:

«Свеи могут принимать и свергать короля. Взяв от них заложников, он (король) приедет и в Эстерйётланд. Тогда он пошлет людей сюда, на тинг всех ётов. Тогда лагман (ётов) обменяется (со свеями) заложниками, двумя с юга области и двумя с севера области. После этого четырех других мужей области посылают с ними; они поедут на съезд у Юнабека. Заложники эстйётов должны проследовать туда и свидетельствовать, что он (король) местный житель, как этого требует их закон. Тогда тинг всех ётов снова назовет его, когда он придет в тинг. Тогда он верно поклянется перед всеми ётами, что он не будет преступать закон в нашей стране. Только тогда лагман присудит ему титул короля…»

Многое здесь неясно, но из этих положений со всей очевидностью следует одно, что в Швеции в те времена короля выбирали; вопрос о том, кто будет править государством, решался по воле народа[19]; первыми высказывали свою волю свеи, но затем их выбор подтверждался тингами других краев страны. Ясно также, что края еще не окончательно слились в государство; поэтому избранник свеев был чужеземцем для других краев страны. Древняя рознь между отдельными краями наложила свой отпечаток и на другие разделы древнего вестйётского закона, а именно на ту его часть, где говорится об убийстве.

«Если они (родственники убитого) возьмут штраф, тогда (убийца) заплатит девять марок штрафа наследникам и двенадцать марок— в пользу всего рода (если убитый — вестйёт)… Если убьют шведского или смоландского мужа, но не вестйёта, в пределах королевства, тогда штраф составит восемь эртугов (эртуг — древняя шведская монета) и тринадцать марок, а роду не выплачивается ничего… Если убьют датчанина или норвежца, штраф составит девять марок…»

Церковь в Швеции еще в середине XIII в. была не очень прочно связана с римской церковью. До этого времени для шведских крестьян их приходская церковь была ближе и важнее, чем епархия, а тем более — Рим. Но вскоре положение начало меняться. К концу правления последних Эриков (Эрики Эрикссоны — Шепелявый и Хромой) шведская церковь окончательно превратилась в одну из провинций римской церкви. Решение об этом было принято на соборе в Шеннинге в 1248 г., где присутствовал папский легат Вильгельм да Сабини. В связи с этим решением собора в 1250 г. была издана папская булла, согласно которой в Швеции вводилось безбрачие духовенства; духовенство получило твердый устав, и священникам предписывалось изучение канонического права. С этого же времени в стране были введены монашеские ордена.