Брансен уверенно держался на ногах и превосходно сохранял равновесие.

Берниввигар снова качнулся вперед, но Брансен предпочел не блокировать удар кулака с магическим зарядом, а увернуться. Удар не достиг цели, но часть заряда все же задела Брансена, хотя и не лишила его равновесия, не заглушила яростного гудения в голове.

Брансен сбоку подскочил к Берниввигару, схватился за рукоять меча и тут же получил весьма ощутимый заряд, а потом и еще один, когда уже освободил меч и повернулся к противнику спиной. Берниввигар злобно рассмеялся, но Брансен этого не услышал, он не слышал ничего, кроме яростного гула в голове.

Разбойник начал разворачиваться влево, потом внезапно изменил направление и крутанулся в обратную сторону, да так резко, что Берниввигар не успел даже проследить за ним взглядом, и повернутый горизонтально меч налетел на него с противоположной стороны.

Высоко в воздух взлетела голова Берниввигара, с самодовольной улыбкой на лице.

Тело старого жреца еще опускалось на траву, а Брансен уже мчался в другую сторону, но все же он услышал глухой удар отрубленной головы о землю.

Разбойник подбежал к Каллен, опустил меч и остановился, дав знак женщине лежать неподвижно. Змея еще не нанесла удар – казалось, она, как и все остальные зрители, была поглощена страшной битвой двух людей.

Гул в голове все не утихал, но Брансен нашел силы успокоиться, скользнул между Каллен и змеей и заглянул в глаза гадюки. Затем он выставил перед собой ладонь правой руки, и голова змеи повернулась к новому для нее предмету. Левая рука Брансена неуловимым движением взвилась в воздух и ухватила гадюку чуть пониже треугольной головы. Он позволил змее обвить левую руку, поднялся и протянул Каллен правую, помогая женщине подняться на ноги.

Затем он несколько раз тихонько дунул на голову змеи, и гадюка успокоилась, а потом Брансен осторожно опустил ее на землю. Через пару секунд змея исчезла в лесных зарослях.

– Ты и ты! – позвал Разбойник двух стражников, которые привели Каллен на поляну.

Солдаты переглянулись и опасливо попятились, словно намереваясь убежать. Тогда Брансен поднял меч наподобие копья, и этот жест убедил мужчин выполнить его приказ.

– Если с головы этой женщины упадет хоть один волосок, я убью вас обоих, и вас всех тоже, – крикнул Разбойник, оборачиваясь к сильно поредевшей толпе наблюдателей. – Любой, кто попытается причинить ей вред, испытает на себе гнев Разбойника! И уверяю, я смогу достать каждого из вас! – Брансен снова обернулся к перепуганным солдатам. – Теперь я знаю вас в лицо. Не забывайте об этом.

– Где Кадайль? – спросил он у Каллен.

– Ее забрал лорд Прайди, – пролепетала она, дрожа всем телом. – Он увез ее с собой!

– В замок, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Я видел, как он тащил ее внутрь, – добавил второй.

Брансен огляделся вокруг и в который раз поразился реакции людей на действия Разбойника. Затем он крепко обнял Каллен.

– Клянусь жизнью, никто не причинит ей вреда, – пообещал он и стремительно побежал прочь, направляясь к замку.

По дороге в Прайд-касл он свернул в одно знакомое место неподалеку от замка.

Это место он называл своим домом в течение десяти лет.

Это место он больше никогда не сможет считать своим домом.

Глава 37

БЫВШИЙ ПИТОМЕЦ-ИДИОТ

На улицах Прайдтауна Брансена несколько раз окликали прохожие, завидевшие приметную фигуру в необычном черном костюме, но он стремительно бежал к своей цели, не обращая внимания ни на прохожих, ни на молодого монаха, сделавшего слабую попытку преградить ему дорогу во внутренний двор праидского монастыря.

Главные двери храма были открыты, но Разбойник, хорошо изучивший все помещения монастыря, свернул вправо и оказался перед неприметной дверью в дальнем конце стены. Эта дверь тоже была не заперта, и Брансен вошел внутрь. Он пересек комнату, находившуюся над его бывшей кельей и подошел к двери, ведущей в главный коридор. Здесь он прислушался – из-за двери доносились голоса двух монахов.

Воспоминания о Каллен, лежащей у Камня Правосудия, опасения за судьбу Кадайль и грозящие ей страдания исторгли стон из груди Разбойника. Он решительно распахнул дверь и ворвался в комнату.

Двое братьев Абеля попытались его остановить: один воздел вверх дрожащий сжатый кулак – Брансен был уверен, что монах держал один из священных камней, – а второй стал размахивать коротким мечом, который так редко покидал ножны, что весь покрылся ржавчиной.

– С вашей стороны было бы разумнее тотчас же проводить меня к магистру Бателейсу, – произнес он ровным, но напряженным голосом. – А если ты попытаешься использовать силу камня, уверяю, твоя голова окажется на полу раньше, чем успеешь сосредоточиться.

Монах вытянул вперед руку с камнем, словно стараясь устрашить пришельца. Брансен левой рукой схватил его за запястье и потянул на себя. Его правая ладонь накрыла кулак монаха и повернула вниз, чуть не сломав тому кость. Парень взвизгнул от боли, его рука мгновенно ослабела, и Брансен оттолкнул монаха назад, но теперь священный камень уже находился в кулаке Разбойника.

Второй из братьев Абеля, воодушевленный начавшейся схваткой, решил прийти на помощь своему товарищу, устремился вперед и нацелил острие меча в грудь Разбойника. Последовал почти незаметный поворот, и лезвие скользнуло в сторону, не причинив Брансену никакого вреда. Зато он крепко прижал к себе руку нападавшего с мечом монаха, а второй рукой нанес ему жестокий удар по лицу. Брансен добавил еще пару таких же ударов и потом резким броском колена угодил своему противнику в пах. Несчастный от боли согнулся пополам, а Брансен отпустил его руку, и следующий удар справа отбросил монаха к противоположной стене, где тот и остался лежать без движения.

Первый монах все еще пребывал в оцепенении от ужаса. И страх только усилился при виде сверкающего лезвия меча Разбойника, приставленного к самому его горлу.

– К Бателейсу, и побыстрее, иначе ты упадешь мертвым, – пообещал Брансен и, к своему удивлению, обнаружил, что сам верит этой угрозе.

Перепуганный монах заторопился к выходу, и Брансен последовал за ним. Он задержался лишь для того, чтобы бросить священный камень прямо в голову стонущего у стены брата Абеля.

– Что все это значит? – вскричал магистр Бателейс и вскочил со своего кресла при виде распахнувшейся настежь двери и ввалившегося в его приемную молодого монаха.

Вслед за монахом на пороге возникла фигура второго человека, чей черный костюм без слов говорил о его намерениях. Бателейс прищурил глаза» но не сделал ни шагу назад. Магистр находился в приемной не один; по другую сторону от камина сидел брат Реанду – теперь он тоже поднялся и от волнения тяжело дышал. Ближе к огню стояло кресло отца Жерака; старый настоятель был совершенно спокоен и не проявлял к происходящему ни малейшего интереса. В комнате присутствовал еще один монах, который присматривал за немощным отцом Жераком. Сначала он находился возле самой двери, а теперь переместился в глубину комнаты, поближе к магистру и брату Реанду.

– Как ты осмелился войти в это святое место? – спросил Бателейс, грозно выдвинул вперед челюсть и расправил плечи.

– Как бы то ни было, мне не раз приходилось здесь бывать и раньше, – ответил Разбойник.

Бателейс стал пристально разглядывать незнакомца, пытаясь понять, кто он, но в этом уже не было необходимости: Брансен без колебаний сорвал с лица маску вместе с магическим камнем.

– Ну как, узнаете своего питомца-идиота, магистр Бателейс? – спросил Брансен.

Бателейс больше не мог сохранять спокойствие. Он широко раскрыл глаза, сделал неуверенный шаг назад и рухнул в свое кресло. Стоящий напротив брат Реанду судорожно глотнул воздух и тоже опустился на сиденье, а монах за его спиной не удержался от возгласа «Аист!»

– Это не… это невозможно, – заикался Бателейс, и от его запинающейся речи Брансену стало смешно. – Как? Как это может быть?