Он понял, что переборщил, хотя сделал это намеренно, чтоб вывести Сыргие из себя.

 — Подумать только, как любуются люди красным флагом! — прошептал Волох, словно не расслышав пекаря, — Как хорошо, аккуратно сделана вышивка! И лозунг, и кайма по краям — до чего здорово!..

 — Здорово, здорово.

 — В самом деле здорово, — машинально повторил Сыргие.

Он снова поднял глаза, даже сделал несколько шагов вперед, чтоб еще раз полюбоваться ровным рядом букв, составляющих призыв. Потом присмотрелся к крюку, которым флаг был прикреплен к столбу. Подобный крюк он совсем недавно видел на верстаке у Гаврилэ.

 — Вот так! — совсем по–детски воскликнул он, затем, поймав на себе недоуменный взгляд пекаря, так же шутливо добавил: — В конце концов окажется, что я выиграл на пари… железный крюк!

 — Нехорошо, что мы стоим на одном месте — с минуты на минуту появятся индюки, — недовольно заметил пекарь. — Значит, завтра не можешь выйти на встречу? Очень хорошо. Я как раз хотел кое‑что сообщить… если так, то потерпи. А флаг вон как развевается!

 — Не беспокойся, — поспешил рассеять его сомнения Волох. — Можешь сердиться — и на меня, и на кого угодно, только не ставь под сомнение наше дело. Слышишь, брат мой, — верь в него до конца! Даже если случится так, что не увидишь результатов, — оно все равно будет жить в тебе. Вот, смотри, красный флаг, скорее даже флажок…

 — Ну ладно, ладно, — пекарь смягчился, хотя решил не подавать виду. — Если сам все время твердишь про оружие слова, то, значит, скоро получишь удовольствие!..

 — Там видно будет, — проговорил Волох, стараясь рассмотреть что‑то поверх головы Илие. — Пока что нужно… смываться. Сначала ты… топай, парень!

 — Только не считай меня всерьез этим своим братом! — даже на прощание подпустил шпильку Илие. — Меня вполне устраивает «товарищ»!

Сыргие и на этот раз не принял всерьез его слов. Так они и разошлись; теперь, даже если бы и захотели найти друг друга, не смогли бы. Илие твердо решил: скорее, прямо сейчас же браться за листовку!

Ну вот, можно возвращаться в пекарню. Однако он и сам не смог бы понять, почему оказался у знакомого дома, у калитки, настежь распахнутой в такое раннее время. Ее даже не нужно было толкать — только легонько поддеть коленом. Пройдя несколько шагов, он очутился у парадного. Но нет, входить не будет. Не имеет права. И внезапно заметил, что в комнате горит лампа. В такой глухой час! Неужели проснулась ни свет ни заря? Или, наоборот, до сих пор не ложилась? Постой, постой, ее ли это окно? Ее! Значит, что‑то случилось — нужно непременно разведать, что именно. До слуха донесся легкий скрип дверей. Потом — громкие голоса… Он приник к стене, прячась в черной тени, которую она отбрасывала.

«Кажется, сыщики!»

XIV

В это время Сыргие торопился на встречу с Тудораке Хобоцелом.

 — Опоздал из‑за Кику… Ну и, наконец, не хотелось, чтоб он пошел за мной, увидел нас вдвоем, — стал оправдываться ответственный.

 — Но почему же? — удивился кельнер. — Я столько времени его знаю. Да и одним делом заняты…

 — Может, одним, может, другим, — отводя в сторону глаза, ответил Волох.

 — Подожди! — еще взволнованнее воскликнул кельнер. — Что ты хочешь сказать?

 — Только и всего: тебе следует избегать с ним контактов. А сейчас иди рядом со мной, но делай вид, что не знаешь меня, случайный прохожий, и все… Тем не менее слушай внимательно.

 — По–моему, сначала стоит выслушать меня. — Кельнер пошел рядом с ним, решив, по–видимому, больше не говорить о Кику.

 — Тем лучше. Рассказывай.

 — Сигуранца в Кишиневе ищет одну мадьярку. Похоже, она совсем недавно прибыла в наши края. Точного имени и места жительства я не знаю, однако нить ведет к венгерским подпольщикам, и дело в общем и целом выглядит очень опасным… Это во–первых. Во–вторых, товарищ ответственный, сигуранца настойчиво ищет тебя. И, как видно, пока что нарочно не трогают, преследуя какую‑то цель. Кроме того, Кыржэ разведал относительно немца и крайне заинтересовался им. Правда, я так и не понял, что он знает и чего — нет, просто потому, что свалился мертвецки пьяным. И вообще больше этих попоек не вынесу. Вот все дела… Поить его еще — нету денег, ни копейки.

 — Любопытно, любопытно… А насчет Улму он ничего не говорил?

 — Вроде бы ничего. И сам напился как свинья.

 — Неужели напился? По крайней мере, не приходится пьянствовать в одиночку, — не то шутливым, не то горьким тоном заметил Волох. — То, что напивается он, черт с ним, туда и дорога, а вот тебе…

 — Чему тут удивляться? Выдержать, не опьянеть может только тот, кто привык пить. Или же думаешь: если кельнер, значит…

Послышался громкий топот лошадей. Лязг винтовок, звон подков… Окрики офицеров сливались с цокотом копыт, стуком солдатских сапог. Затем шум начал постепенно стихать, пока не воцарилась напряженная, хрупкая тишина.

Военные, кто верхом, кто в пешем строю, исчезли за поворотом улицы.

Куда это направляются каратели? Впереди группы шел наряд патруля, замыкали шествие типы в штатском, которые долго еще шли поодиночке после того, как отряд скрылся.

 — Что будем делать? — озабоченно спросил кельнер. — Обо мне беспокоиться нечего, но если узнают тебя… Разойдемся?

 — Ни в коем случае, пуля все равно летит быстрее, — спокойно ответил Волох — Расходиться поздно. Только б не нашли ничего предосудительного, если станут обыскивать… Возвращаемся домой после бурной гулянки… Надеюсь, ты в этих вещах разбираешься лучше. Притворись, будто совсем недавно тянул стакан за стаканом со своим дружком Кыржэ… Итак, почему ты не явился вчера на встречу? — Он плотнее прижался к стене. — Не отходи в сторону, прячься у меня за спиной!

Они как будто прилипли к темной стене, с тревогой следя за новой группой военных, проходивших всего в нескольких шагах от дома, в тени которого они прятались.

Почему он не вышел вчера на встречу?

В том‑то и дело, что вышел. И очень торопился, но произошло досадное совпадение: как раз когда собрался уходить, в ресторан «на кружку пива» заглянул Кыржэ. Нельзя было упустить его. Когда же все‑таки отправился к условленному месту, заметил, что следом тащится человек, не внушающий доверия. Поняв, что не сможет оторваться от подозрительного типа, он решил вернуться в ресторан.

Он пришел очень удачно, потому что вскоре после возвращения вновь увидел через окно эксперта–криминалиста. Пришлось самым срочным образом принимать необходимые меры: прикинуть, кого усаживать за соседние столики, какие закуски готовить, что из выпивки предлагать. Продумать все это следовало крайне тщательно.

Еад вас видеть, мое почтение! — подошел он к гостю, пропуская того вперед и провожая до малого зала, предназначенного для избранной клиентуры. Затем обмахнул салфеткой стул и предложил располагаться.

Но не успел эксперт усесться, как кто‑то отодвинул бархатную портьеру у входа, и Тудораке с изумлением узнал во входившем того самого типа, который только что шел за ним. Большую неожиданность трудно было представить.

 — С чем пожаловал, Мындряцэ? — обернулся к нему Кыржэ. — По какому делу?

 — Прошу прощения! Виноват, виноват, — забормотал тот, отступая за портьеру. — Желаю приятно провести время.

 — Вы что‑то редко стали заводить к нам в последнее время, господин…

 — Можешь называть меня Михай! И никак иначе, слышишь? Я очень ценю тебя, потому что ты не похож на пресмыкающихся, вроде этого… Значит, договорились? Повтори же, как следует ко мне обращаться.

Тудораке выполнил приказание клиента.

 — Между прочим, я что‑то никак не могу понять, какой бес сегодня на меня напал — ни жрать не хочется, ни пить.

 — Могу посоветовать рюмочку цуйки, очень хорошо идет под маслины. Или же водки, прямо со льда? — стал предлагать Тудораке. — Найдется вино восьмилетией давности, как раз доставил один серьезный хозяин, мой хороший знакомый. Хранил со дня замужества дочери. Возможно, настроение выправится, тогда можно будет приступать к закуске. Закажем что‑нибудь по вкусу на гратаре. Согласны, господин… эксперт?