Боги и люди. Создание людей месопотамцы, как и египтяне, представляли по-разному. Шумерские мифы рассказывали, что люди, подобно траве, вырастают из-под земли, или что бог мудрости Энки и богиня-мать Нинмах вылепили их из глины Абзу (подземного мирового океана). В вавилонском мифе говорилось, что их слепил Мардук из глины и крови побежденного им быка.
Сходились же мифы в одном: великие боги сотворили людей лишь затем, чтобы те кормили их жертвами и избавили от тяжких забот по добыванию еды. Главным источником могущества богов считалась их способность предопределять судьбу любого существа и любой вещи. Это делалось каждый год на собрании богов или отдельным божеством.
Месопотамцы не считали своих великих богов добрыми, скорее, напротив, грубыми, опасными и своевольными. Их нужно было почитать потому что они были могущественны и мстительны, чтобы получить их покровительство и избежать гнева. Соблюдение всех предписаний богов обещало житейские блага в награду, а их нарушение — неминуемую кару. Бытовали и другие взгляды: боги столь далеки и капризны, что почитать их бессмысленно. В известном вавилонском «Диалоге Раба-рассудка и Господина-желания» утверждается: с богами дело иметь нечего, все равно их «не приучишь ходить за тобой, как собаку» никакими жертвами и молитвами.
С великими богами, однако, простой человек сам не общался, для этого существовал посредник — его личный бог-покровитель, обычно младшее божество. Он помогал человеку и его семье, был той силой, которая стояла за всеми его успехами.
Связь человека с его личным богом была сложной: человек ощущал себя и его рабом, и сыном. Личным богам писали письма, как близким, участливым родственникам. Так, один вавилонянин, попавший в беду, обращается к нему с упреком: «Что же ты мною пренебрегаешь? Кто тебе даст подобного мне?». Личный бог нес за своего «подопечного» ответственность: когда один правитель разрушил соседний город, его жители заявили: «Пусть ляжет это преступление на шею его личного бога!». Именно своего личного бога месопотамцы и почитали прежде всего. С потерей личного бога человек становился беззащитным перед своеволием высших богов. В каждом доме в маленьком святилище стояла глиняная фигурка личного бога, которой хозяин приносил ежедневные жертвы.
У месопотамцев, в отличие от египтян, имелись также герои. Они были смертны, но обладали силой и способностями, далеко превосходящими возможности обычных людей. Благодаря героям, приближенным к богам, отчасти сокращалась дистанция между миром земным и сверхъестественным. Самым популярным из них был Гилъгамеги, легендарный царь города Урука, совершивший много величайших подвигов, но испытавший поражение в главном — попытке обрести бессмертие. Шумерские былины об этом герое впоследствии много раз переделывались и дополнялись.
Представления о загробном мире. Смерть месопотамцы представляли как крылатое чудовище Нам-тар («отрезающий судьбу»), и на загробный мир (шумер. Кур) смотрели мрачно. Для них он представал «домом, откуда вошедший никогда не выходит», миром мрака и пыли, а его обитатели были, «как птицы, одеты одеждою крыльев», и «пища их — прах, и еда — глина». Судьба всего живущего была записана на глиняных табличках у богов, и судьи подземного мира, аннунаки, выносят только смертные приговоры. В подземное царствие попадают все — цари, герои и простые люди, и судьба у всех одинаково безрадостна. Чуть лучше она у тех, кто оставил много детей, пал в бою и по кому был исполнен погребальный обряд и принесены жертвы, но и те удостаиваются лишь покоя и чистой питьевой воды. Представлений о загробном суде, определяющем посмертную участь человека в зависимости от его поступков, у месопотамцев не сложилось. В их понятие «греха» входило нарушение принятых правил (например, ложь, кража, пролитие крови, притеснение слабых), однако от них можно было «очиститься» с помощью ритуалов и заклинаний. Поскольку за пределами земной жизни надеяться было не на что, смерть месопотамцы считали великим бедствием, а земное благополучие ценили превыше всего. Об этом говорят и месопотамские пословицы: «Ничто не дорого, кроме сладостной жизни»; «с хорошим имуществом, сынок, ничего не сравнится»; «небо далеко, а земля драгоценна».
Мифология богов. Еще в шумерскую эпоху сложились основные мифы о главных богах, которые впоследствии перерабатывались. Миф об Инанне (Иштар) и ее любви к богу-пастуху Думузи (Таммузу) напоминает египетский миф об Осирисе. Согласно мифу, богиня любви Иштар правит на небесах, а ее сестра Эрешкигаль, мрачная богиня смерти — в подземном царстве мертвых. Желая избавить мир от смерти и воскресить мертвых, Иштар отправилась в подземное царство. Но Эрешкигаль в своих владениях оказалась сильнее и пленила сестру. Она готова отпустить ее, если та найдет себе замену. Выкупом за Иштар стал ее возлюбленный, юный пастух Таммуз, а за него, в свою очередь, готова стать выкупом его сестра. Ценой этой жертвы Иштар возвращается на небо, Таммуз же на полгода опускается в подземный мир, т. е. умирает, а на другие полгода, пока его подменяет сестра, возвращается в наш мир. Предание об умирающем и воскресающем боге объясняло круговорот жизни и смерти и смену времен года — весны, поры рождения, и осени, времени умирания растительности.
Миф о потопе повествует о том, как боги ради прихоти решили уничтожить всех людей, наслав на землю чудовищное наводнение — «великий потоп». Однако добрый бог Эа решил спасти хотя бы одного человека. Он избрал праведника Утнапиштима, открыл ему будущее, посоветовал построить ковчег и спасаться на нем. Шестидневное наводнение уничтожило всех людей, кроме Утнапиштима — «все человечество стало глиной». Утнапиштим причалил к высокой горе и потом дал начало новому человечеству. В конце концов добрый Эа даровал Утнапиштиму, одному-единственному среди всех людей мира, еще и бессмертие. В предании о потопе отразились воспоминания о реальном событии — о затопившем всю Нижнюю Месопотамию гигантском наводнении, случившемся, как полагают, около 2950 г. до н. э. Позднее этот месопотамский миф лег в основу библейского предания о Всемирном потопе и праведнике Ное, спасшемся от него.
Миф о Мардуке излагает представления месопотамцев о возникновении неба, земли и человека. Вначале владыками мира были чудовища, которых возглавляла Тиамат. Она возненавидела младших богов и решила уничтожить их. Боги, устрашившись, отказывались с ней биться, и лишь молодой Мардук согласился, поставив условие: все боги признают за ним верховную власть. В отчаянии боги соглашаются на это условие. Взойдя на боевую колесницу, Мардук вступил в бой с Тиамат и ее воинством. Заткнув пасть чудовищу, чтобы то не могло проглотить его, Мардук прострелил сердце Тиамат. Ее тело он разрубил на две части: из одной создал небо, а из другой землю. Затем из крови старшего демона-быка, подручного Тиамат, Мардук сотворил людей, чтобы облегчить бремя богов, избавив их от необходимости добывать жилье и пропитание собственным трудом. Отныне богам не надо трудиться — их прокормят жертвами люди. Мардук распределяет обязанности богов, часть которых теперь идет в помощники богу Ану на небе (игиги), другая оставалась внизу (ануннаки). Семерых игигов, включая самого себя, Мардук наделяет титулом «Великий» и создает из них постоянное собрание «богов судеб». В «Энума элиш», главной космогонической поэме Месопотамии, повествующей обо всем этом, два содержательных слоя: первый — это миф о победе богов над хаосом, восходящий к древнейшим временам, а второй — вавилонская редакция этого мифа, которая, в угодном вавилонянам духе, выдвигает на первое место среди этих богов Мардука — бога-покровителя Вавилона. В некоторых ассирийских вариантах Мардук, в свою очередь, заменен на Ашшура.
Храмы и ритуалы. В истории Месопотамии исключительную роль играли храмы. Издревле они служили не только местами поклонения богам, но и хранилищами самого ценного в общине — запасов зерна и других продуктов. Именно амбары-святилища и стали теми центрами, вокруг которых образовывались древнейшие шумерские города-государства. Они выступали также центрами учености и библиотеками, хранившими тысячи глиняных табличек, а также вели торговые и банковские операции. Как правило, их не трогали даже завоеватели.