Прямая колонизация являлась наиболее действенным способом закрепления критского влияния на вновь подчиненных территориях. Античные авторы сообщают об основании колоний критян во времена царствования легендарного Миноса на многих островах Эгейского моря, и прежде всего на Кикладах. Прежние их жители карийцы были изгнаны, а их земли заняли критские колонисты. Данные исторической традиции о заселении минойцами целого ряда островов (Фера, Карпатос, Родос, Кифера, Мелос, Кеос) и прибрежных материковых пунктов Эгеиды (например, Милета в Малой Азии) подкрепляются археологическими свидетельствами. Материалы раскопок подтверждают и достоверность сообщений античных авторов о военно-морских экспедициях Миноса в Сицилию и Южную Италию.

Во главе Кносской морской державы стоял наследственный монарх (по надписям на иероглифических печатях реконструируется родословная царя по имени «Ровесазеро» и еще шести членов той же династии, правившей на протяжении четырех поколений в XVIII — первой половине XVII в. до н. э.). Авторитет власти царя подкреплялся утверждениями о санкционировании ее свыше, божественном происхождении и самих царей, и вводимых ими государственных установлений. Считалось, что царь действовал как законодатель по внушению верховного божества, регулярно общаясь с ним.

Царские родичи играли важную роль в управлении государством. Они командовали войсками, возглавляли военно-морские экспедиции, становились наместниками в подчиненных Кноссу областях Крита и в заморских колониях минойцев. Правители некоторых небольших прибрежных анатолийских и ахейских царств, попадавших в разное время под власть кносских владык, выплачивали им дань и отдавали в заложники своих детей. Порабощение побежденных иноземцев было, кажется, главным способом пополнения слоя несвободных лиц в минойском обществе.

Очистив воды прилегающих морей от пиратов, кносские владыки открыли своим купцам свободный путь на все стороны света. Торговые связи Крита простирались очень далеко. Великолепные изделия критских ремесленников проникали на восток до Месопотамии, на запад до Пиренейского полуострова. Они часто встречаются археологам при раскопках на севере Балкан и в Египте. Развитие товарно-денежных отношений в Кносской державе зашло уже настолько далеко, что в обращении появились первые примитивные деньги — медные слитки определенного веса в виде бычьей шкуры. Наивысшего расцвета достигают на Крите архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство. Лучшие произведения критских мастеров, прежде всего керамика и ювелирные изделия, в соседних странах ценились очень высоко.

Кносская держава находилась на вершине своего могущества, когда стихийное бедствие нанесло минойской цивилизации очередной жестокий удар, который на этот раз был такой разрушительной силы, что оправиться полностью от него она уже не смогла, и вскоре остров оказался в руках иноплеменных захватчиков. Вот как представляется эта катастрофа с учетом данных археологии и геологии.

Взрыв вулкана на острове Фера (Санторин), лежащем в 110 км к северу от Крита, произошедший около 1450 г. до н. э., вызвал сильнейшее землетрясение. Затем до острова докатилась мощная взрывная волна, вызвавшая большие разрушения, и тут же следом за ней на северное побережье обрушились один за другим гигантские цунами, причем высота этих волн достигала, вероятно, нескольких десятков метров. И, наконец, остров накрыла вызванная извержением вулкана огромная туча пепла. В результате города и селения Крита были обращены в развалины, многочисленный флот (основа обороноспособности страны) уничтожен, а плодородные поля в самой обжитой части острова, на его востоке и по всей центральной части (от северного до южного берега), покрыты толстым слоем губительного для растительности вулканического пепла, и цветущая прежде земля на долгие годы оказалась превращенной в безжизненную пустыню. Массовый падеж скота, вызванный гибелью пастбищ и заражением уцелевшего травяного покрова ядовитым фтором, содержащимся в продуктах вулканических извержений, должен был довершить постигшую минойскую цивилизацию страшную катастрофу, воспоминания о которой, возможно, сохранились в хорошо известном предании о гибели Атлантиды.

Таким образом, экономике Крита и всему его прежнему могуществу был нанесен непоправимый урон. Совершенно лишенный теперь защиты от нападений с моря, остров вскоре стал легкой добычей греков-ахейцев, беспрепятственно переправившихся с материка и завладевших им. Единое Критское царство со столицей в Кноссе продолжало существовать, но господствующее положение в нем занимали уже не коренные жители — минойцы, а поселившиеся рядом с ними достаточно многочисленные пришельцы.

Новые кносские правители, хотя и претендовали на родство с древним домом Миносидов, опираясь на официальную версию о давних династических связях с ними, были явно ахейского происхождения. Деловую документацию царские чиновники на Крите вели теперь уже не на минойском языке, как прежде, а на греческом. Крит, по крайней мере со второй половины XV в. до н. э., стал составной частью Ахейской Греции.

АХЕЙСКАЯ (МИКЕНСКАЯ) ЦИВИЛИЗАЦИЯ В ГРЕЦИИ (II тысячелетие до н. э.)

Начальный этап освоения юга Балканского полуострова первой волной пришедших со стороны Подунавья греческих племен (эпические сказания эллинов именуют их ахейцами) относится к рубежу ІІІ-ІІ тысячелетий до н. э. Эта датировка, предложенная археологами, находит косвенное подтверждение в данных мифолого-исторической традиции. Так, наиболее сохранные и полные родословные ахейских владык — это выводимые от одного общего предка генеалогии царей Сикиона и Аргоса (городов на северо-востоке Пелопоннеса) — насчитывают 22 поколения до событий, случившихся во второй половине XIII в. до н. э. Сами древние греки полагали, что три людских поколения соответствуют столетию. По такому исчислению времени, основание первых ахейских царств на Пелопоннесе должно было состояться не позже XIX в. до н. э.

Заняв Грецию, ахейские племена ассимилировали значительную часть местного пеласгийского населения, обладавшего более высокой культурой и уже сделавшего первые шаги к созданию настоящей цивилизации (к югу от Аргоса, в цитадели пелопоннеской Лерны, погибшей от пожара около 2300 г. до н. э., археологи нашли более полутора сотен оттисков печатей на глиняных ярлыках, прикрепленных некогда к емкостям в общественных кладовых). От пеласгов в язык греков перешли многие культурные термины: астю — «город», пюргос — «цитадель, крепость, башня», асаминфос «бадья, ванна», а также названия растений — аканта, кипариса, нарцисса, гиацинта и других. Правящие дома различных ахейских царств II тысячелетия до н. э. числили среди своих предков древних пеласгийских династов.

На протяжении XX–XVII вв. до н. э. эволюция ахейского общества шла довольно медленными темпами. Но уже к концу этого периода повсеместно происходит формирование небольших по территории царств, центрами которых становились хорошо укрепленные поселения — постоянные резиденции глав аристократических родов. Наследственные племенные вожди превращались в локальных династов. Все они старались возводить свои родословные к верховному богу — Зевсу (Дивию, Дию). Отсюда происходит общее обозначение самих этих властителей и их потомков — «диогенеты» («рожденные Зевсом»). Обладатели высшей власти даже в самом крошечном ахейском царстве равным образом именовались «анактами» (ед. число — анакс; ранняя форма — ванакс, ванака). Тот же титул, со значением «повелитель, владыка, царь», применялся и по отношению к божеству.

Несмотря на формальное равенство в общем статусе ахейских анактов, те из них, кто приобретал особую силу, по возможности ставил более слабых в зависимость от себя. Самые сильные в военном отношении ахейские царства создавали подчас со своими союзниками и сателлитами мощные коалиции для совершения грабительских походов на сопредельные страны, сулившие в случае успеха захват богатейших трофеев. Нередко случались набеги и на земли ближайших соседей в пределах самой Греции. В междинастические распри, потрясавшие какое-либо из царств, подчас вовлекались воинские контингенты, предоставленные союзниками одной из враждующих сторон.