Если в ранневедийской традиции раджа — это просто племенной вождь, то уже поздневедийские тексты позволяют говорить о постепенном процессе формирования государственной власти, сосредоточенной в руках царя. Стабильных государств вплоть до середины I тысячелетия до н. э. не существовало. Однако недолговечные государственные образования, находившиеся в бесконечной вражде друг с другом, появлялись и исчезали постоянно. Складывается и подобие «двора» — окружение правителя, «государственный аппарат». В его состав, кроме пурохиты, входили военачальник, которым, возможно, являлся царский брат, суша — возница и придворный сказитель, хранитель кшатрийских родословий и пр. Ряд титулов был связан с ролью «придворных» на царских пирах — «режущий мясо», «раздающий доли» и т. п. В придворную иерархию включались и царские ремесленники.

Вайшьи. Название третей варны происходит от слова «виш» — «народ». В сущности, это была основная масса трудового населения. В дидактической литературе за вайшьями закреплены скотоводство, земледелие и торговля — ритуально чистые занятия. Из категории вайшьев происходили деревенские старейшины (грамани) — сельская администрация. В более поздний период эта сельская администрация часто превращалась в представителей центральной власти на местах.

Относящиеся к трем высшим варнам считались «дваждырожденными», так как в раннем возрасте проходили определенный инициационный обряд (упанаяну, букв, «приведение [к учителю]»), оканчивающийся надеванием через плечо священного шнура. Этот обряд символизировал второе рождение и превращал человека в полноправного члена общины, допускаемого к совершению обрядов и считавшегося ритуально безопасным для своих соплеменников.

Шудры. За пределами сообщества ариев стояли представители четвертой варны. Коротко оценить происхождение этой социальной группы весьма затруднительно в силу ее крайней пестроты — к шудрам причислялись низшие слои деревенского населения, зависимые работники, не входящие в общину чужаки и жители периферийных областей. В отличие от дваждырожденных шудры не были замкнутым сообществом, доступ в которое оказывался возможным только по рождению.

Нормативные тексты в качестве обязанности шудр называют услужение дваждырожденным. Но представители этой варны отнюдь не всегда являлись рабами. Шудры могли не только владеть собственным имуществом, но и быть весьма состоятельными людьми. Иными словами, статус шудры характеризовался не столько социально-экономическими критериями, сколько правовыми: главная черта шудры — его неполноправие, прежде всего в ритуальном плане. Шудра не мог ни читать, ни слушать ведийские тексты, ему было не дозволено пить сому, он не имел права совершать жертвоприношения, появляться в ритуальном пространстве (на алтарной площадке, вблизи жертвенного огня, даже в непосредственной близости от брахмана, готовящегося к совершению обряда). Главной характеристикой шудр выступала их ритуальная нечистота, что позволяло им заниматься ремеслом, не дозволенным дваждырожденным. В более поздних текстах шудры выступают как основная часть податного населения.

Однако было бы упрощением полагать, что у шудр не существовало никакой связи с обрядовой стороной жизни ведийского общества. Ряд церемоний подразумевал участие шудр (к примеру, символический поединок шудры и ария, входивший в состав новогодних церемоний). В тексте «Махабхараты» (индийского героического эпоса) перечисляются те ритуалы, совершение которых предписывалось именно шудрам. Наконец, изменения в статусе шудр, в том числе и в ритуальной сфере, происходили по мере арианизации новых территорий. Населяющие их отсталые племена по статусу находились еще ниже шудр и составляли отдельную категорию — вневарновых. В дальнейшем при формировании кастовой идеологии отчетливо проявилось различие отношения к шудрам и нечистым вневарновым: касты, возводящие свое происхождение к четвертой варне, рассматриваются традицией как чистые.

В этот период оформилась традиция деления жизни дваждырожденного на определенные этапы — ашрамы. Для каждой ашрамы существовали свои жесткие предписания, регулирующие поведение человека. Первой считалась ашрама ученичества, в которую юноша вступал после обряда упанаяны, становясь учеником брахмана. В течение нескольких лет он жил в доме учителя, где получал необходимые знания в ведийской ритуалистике, изучал священные тексты, а также играл роль прислуги в семье брахмана. По окончании срока ученичества человек мог обзаводиться собственной семьей и вступал во вторую ашраму, становясь домохозяином. В этом качестве он получал возможность на практике применить знания, полученные в доме гуру, совершая домашние обряды. После рождения внуков домохозяину полагалось уходить в лес и становиться лесным отшельником. Наконец четвертой и последней ашрамой считалась та, в которой человек полностью порывал связь с миром и становился аскетом.

Сложно сказать, насколько обязательным было прохождение всех четырех ашрам. С полной уверенностью можно говорить лишь о непременном пребывании в первых двух. Уход же в лес и следующее за тем превращение в аскета были, скорее всего, делом добровольным. Важно то, что как варновый, так и ашрамный статус человека целиком и полностью определял стиль его жизни и характер поведения. Осмысление поведения вообще, и любого поступка, в частности, индийская традиция осуществляла лишь через призму варно-ашрамного состояния индивида. Вплоть до эпохи буддизма общечеловеческие этические установления, общая мораль остаются явлениями нетипичными для традиционной индийской культуры.

Окончание поздневедийского периода совпадает по времени с началом политической истории региона. Первые протогосударственные образования носили в большей степени племенной характер. По крайней мере, ряд этнонимов в текстах начинают выступать одновременно и в качестве топонимов, указывая на области расселения крупных племен — Куру, Матсья и т. д. Данные эпоса и брахманической прозы позволяют говорить о том, что к середине I тысячелетия до н. э. государственность постепенно оформляется в разных областях Северной Индии — в том числе и в области Магадха (совр. штат Бихар). Именно эта область во второй половине тысячелетия становится доминирующей политической силой в регионе, центром первого крупного индийского государства.

В поздневедийскую эпоху происходит ряд существенных изменений в религиозной сфере. В исследовательской литературе религию, сформировавшуюся к середине I тысячелетия до н. э., называют брахманизмом. В ней видят прямого предшественника классического индуизма, уходящего корнями в верования ведийской эпохи, а с другой стороны, впитавшего в себя элементы «народной религии», магии.

Ядром всей ведийской культуры является жертвенный ритуал. Наиболее очевидным это становится именно в эпоху поздневедийской литературы — брахман, аранъяк и особенно упанишад. Представление о жертвоприношении переходит из чисто практической плоскости в сферу умозрительную. Брахманическая проза символически толкует жертвенную церемонию, превращая ее в первопричину и основу всего мироздания. Жертвоприношения теперь рассматриваются не только как символические действия, тождественные космическим процессам, но и как некий стимул для их течения.

Оформляется идея сансары — круга перерождений, в который были вовлечены не только люди, но и все существа: от насекомых, птиц и животных- до богов. Формируется доктрина кармы, согласно которой каждое следующее рождение определяется деяниями человека в рождениях предыдущих. За дурное поведение можно родиться вневарновым, собакой, насекомым и т. п. Достойные поступки, соответствующие требованиям варны человека, обильные жертвоприношения и прочие благочестивые деяния способствовали накоплению религиозных заслуг и улучшению участи в следующем рождении.

Ряд значимых для ведийской эпохи богов отходит на второй план, на первый выдвигаются прежде второстепенные представители пантеона. Наконец, на поздневедийскую религию все большее влияние начинают оказывать автохтонные верования. Не в последнюю очередь это связано с постепенной арианизацией все больших территорий, с взаимным проникновением культуры пришлой и традиций и культов аборигенных.