Обращаясь к реалиям античного мира, следует отметить, что на протяжении большего периода его существования основной силой, созидавшей его материальную и хозяйственную базу, являлись не рабы, а свободные труженики. Пожалуй, лишь века Поздней республики и Ранней империи в Риме можно считать стадией наиболее активного и сравнительно эффективного использования рабского труда. В последние столетия античности рабство уже изживает себя, замещаясь другими формами зависимости.

Наличие рабства и рабовладения характерно для многих цивилизаций, а не только античной. Более того, масштабы рабства впечатляют, например, и в Новое время. Миллионами исчислялись рабы, которых вывозили из Африки в Америку. Рабский труд являлся основой хозяйства в южных штатах Америки. Близкими по положению к рабам были и крепостные в императорской России. Однако историкам не приходило в голову назвать рабовладение чертой, характеризующей социальное устройство новоевропейской цивилизации. Не рабство определяет специфику античной цивилизации в истории, а создание ею особого вектора исторического развития, отличного от древневосточного. Античность продемонстрировала возможность построения общественных структур, основанных на гражданственности, законе, свободе и ответственности; она выявила роль частной собственности и индивидуальной инициативы для динамичного экономического, политического и культурного развития общества.

Высшее достижение античности — ее культура, ставшая эталонной для всех последующих эпох. В Древней Греции зародилось представление о мироздании как космосе — вместилище красоты, о гармонии как главном принципе мироустройства. Дельфийский оракул возвещал: «Самое красивое — самое правильное», соединяя красоту и истину. Правильность мысли и красота слова слились, чтобы создать великое ораторское искусство. Отражением мировой гармонии стала поражающая гармоническими пропорциями архитектура, а совершенство скульптуры возвращало к идеальной красоте божественных первооснов жизни и мира, демонстрируя человека как прекраснейшее их воплощение.

Сегодня, благодаря накоплению огромного археологического материала, новым научным открытиям в области истории, лингвистики, искусствознания и других смежных гуманитарных дисциплин, знания об античности настолько расширились, что сама она предстала в таких обликах, которые «классическая» ее интерпретация едва ли могла предположить. Прежде всего это относится к сфере бытия, картины мира, психологии, особенностям «античного человека» во всей их конкретике, явно нарушавшей «равновесие духовного и телесного», приписываемого античной культуре. Перед современным антиковедением раскрываются новые формы и образы, глубины и трансформации казалось бы так хорошо изученной, но все еще способной одарить нас новыми открытиями античности.

«КРУГ ЗЕМЕЛЬ» И ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРОДОВ В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ (XI–IX века до н. э.)

«Темные века», или «гомеровский период» в Греции. Это — одна из самых тяжелых и даже мрачных страниц древнегреческой истории. Само название «темные века» отнюдь не случайно. В это время греки (не считая киприотов) не имели письменности; поэтому дошедшие до нас сведения о происходивших тогда конкретных событиях чрезвычайно скудны. По большей части удается выяснить лишь общие контуры главных исторических процессов.

В результате так называемого «дорийского нашествия» (вторжения северных племен на юг Балканского п-ова) рухнула блестящая ахейская цивилизация II тысячелетия до н. э. Греция оказалась отброшенной в развитии едва ли не на тысячелетие назад. Резко сократилась численность населения, заглохла городская жизнь. В обстановке хаоса и смятения прервались торговые и культурные связи с Египтом и странами Передней Азии. Греки на некоторое время как бы замкнулись, изолировались в узком мирке Эгеиды.

Большие массы людей пришли в движение. В страхе перед завоевателями потомки ахейцев покидали насиженные места и бежали, в основном на Восток — на острова Эгейского моря, на малоазийское побережье, на Кипр. Следует отметить, что на отдаленном Кипре, выдвинутом в сторону Передней Азии и изолированном от остальной Греции, на много веков сохранился и законсервировался периферийный вариант ахейской цивилизации, и степень континуитета со II тысячелетия до н. э. была настолько велика, что греки-киприоты вплоть до классической эпохи даже продолжали пользоваться слоговым письмом. Около того же периода на Кипре обосновались и финикийцы, и дальнейшая история острова характеризовалась сосуществованием (порой мирным, порой конфликтным) античных и восточных элементов.

Но случай Кипра, пожалуй, явился исключением из общего правила. В целом же «темные века», особенно их начало, были временем преимущественно дисконтинуитета и постоянных миграций. Тех аборигенов, кто все-таки оставался на месте, ждала безрадостная судьба. Новые господа — дорийцы и родственные им племена — либо истребляли их, либо покоряли и заставляли работать на себя, либо оттесняли на самые скудные и неплодородные земли (как область Аркадия на Пелопоннесе). Кстати, и сами дорийцы, обосновавшись на полуострове, тоже поддались миграционному потоку. Устремившись в море, они заселили о-ва Крит, Родос и юго-западную оконечность Малой Азии.

Несомненно, именно к этому историческому периоду относится следующее знаменитое свидетельство Фукидида: «В древности… происходили передвижения племен, и каждое племя покидало свою землю всякий раз под давлением более многочисленных пришельцев. Действительно, существующей теперь торговли тогда еще не было, да и всякого межплеменного общения на море и на суше. И земли свои возделывали настолько лишь, чтобы прокормиться… Полагая, что они смогут добыть себе пропитание повсюду, люди с легкостью покидали насиженные места. Поэтому-то у них не было больших городов и значительного благосостояния… В те времена вся Эллада носила оружие, ибо селения были неукреплены, да и пути сообщения небезопасны, и поэтому жители даже и дома не расставались с оружием подобно варварам».

Когда время миграций миновало и население вернулось к оседлой жизни, приобрела свой окончательный, впоследствии много веков не изменявшийся вид этническая карта греческого мира. На крайнем юге Балканского п-ова, на Пелопоннесе, господствовали дорийцы и родственные им племена. Они сделали своими опорными пунктами Спарту, Аргос и Коринф. В значительной части Северной и Средней Греции поселились греческие племена эолийской группы. Ареалом их проживалния служили Фессалия и Беотия. Эолийцы обитали и за Эгейским морем, в области Эолида, включавшей большой остров Лесбос и прилегающие территории на малоазийском материке.

Особое положение занимала область Аттика, главным центром которой являлись Афины. Аттика — полуостров, подобно рогу выдававшийся в море на восточной оконечности материковой Греции, — оказалась не затронутой дорийским нашествием. Здесь сохранилась некоторая культурно-историческая преемственность с предыдущими эпохами. В эту область в начале «темных веков» хлынул из Пелопоннеса поток беженцев — ионийцев. Впрочем, далеко не все представители этого племени остались в Аттике. Большинство их на кораблях отправилось дальше на восток: на острова Центральной и Восточной Эгеиды (Эвбею, Наксос, Парос, Самос, Хиос и др.), а в конечном счете — в Малую Азию. Узкая полоса западного побережья этого полуострова была так быстро и прочно обжита ионийцами, что стала с тех пор называться Ионией.

Греки основали там ряд поселений — Эфес, Смирну, Фокею и др. (Милет, крупнейший центр региона, возник раньше, около середины II тысячелетия до н. э.). Со временем эти поселения выросли в крупные, богатые города с процветающей торговлей и культурой. В целом в Ионии сложилась как бы особая ветвь древнегреческой цивилизации, отделенная морем от самой Эллады, но ни в коей мере не отрезанная от нее каким-то непроходимым барьером. Ионийцы вполне разделяли все перипетии исторической судьбы остальных греков, а через какие-то стадии развития порой проходили даже несколько раньше других.