— А если я откажусь?

— Откажитесь — это ваше право, трибунал решит вашу судьбу, вздумаете обмануть нас, и будите, возвращены обратно в эту камеру. Как ваш рапорт волшебно появился, также волшебно он может и исчезнуть.

Гальдевар не поверил не одному из слов гостя, зачем знать больше, но предложение принял. На трибунале он, как и было условленно заявил, что покинул службу и очень удивлён, что его помесили в военную тюрьму, видимо из-за того, что он и его товарищи были в мундирах.

Всех судили отдельно, и когда третий заявил, что он два дня как в отставке. Седой полковник — глава трибунала даже растерялся от этого заявления, приказал проверить. Всё подтвердили в канцелярии полка, и дело было передано в гражданский суд.

Председатель планетарного суда граф Дариде, рассмотрев обстоятельства дела и принимая во внимания все доводы и заслуги отставных солдат, присудил, троим выплату штрафа в размере семи ста тирей с каждого. На этом заседание было закрыто.

Старое зеркало в плохо освещённой зашторенной комнате тускло отражало сидящего напротив Сирента. Уже долгое время он четно пытался приклеить себе усы и небольшую бородку. Лориан до службы подрабатывающий в провинциальном театре делал это очень ловко, Сиренту же потребовалось много времени и терпения. Что может солдат, должен уметь и командир. Капитан накинул лёгкую куртку, осмотрелся. Из зеркала смотрел мужчина циклов около сорока, слегка сутулый. С походкой и осанкой приходилось воевать дня два, до этого он не рисковал покидать убежище. Сирент прихватил индивидуальное средства связи. Такими пользовались только в армии во время проведения операций, гражданские на планете их почти не использовали. Простолюдинам они были очень дороги, если учесть, что за последний цикл всё на планете подорожало в два-три раза, дворяне не пользовались ими, опасаясь подслушивания. Сирент и его парни пользовались армейскими их, и засечь и прослушать очень сложно, идеально для передачи коротких сообщений об опасности или сборе в условленном месте.

Утро было прекрасным, светло опаляло город тёплыми лучами. Капитан слегка прищурился, поглядев на небо. Неспешной прогулочной походкой, следя за сутулой осанкой, он отправился к базару в южной части города. Дорога пролегала через нищий район, в котором крады и устроили для командира квартиру. Коричневый как он официально назывался. Горожане из благополучных районов здесь бывают редко, фасулы стараются не заглядывать без крайней надобности. Улицы были покрыты не камнем как во всей столице, а деревянными настилами, будто это мелкий городок в глубинке. Зловонный запах, нищие готовые броситься под челнок за тирею и круглосуточная преступность. Подарили району дурную славу. Сирента это всё не пугало. На краю таких районов часто селились отставные военные из числа крадов или пехоты, у многих любовь помахать кулаками ещё оставалась, а где этим заняться как не в месте, где никто не пожалуется в магистрат и не позовёт фасулов. Где тебе днём или ночью самому предложат отдать содержимое карманов, одежду, обувь, а иногда и ублажить нападавших. Такое предложение Сирент получил две ночи назад, прохаживаясь в сумерках по району. Коротая вечер один и одолев два больших кувшина, первый капитан заявил сам себе об окончании одиночного пира. Цель его была просто дойти вниз по улице и, свернув в переулок, найти себе «пиявочку» на ночь. Так в полку в шутку называли уличных проституток — не всегда чистые, но присасываются почти намертво. Не далеко от дома, где его поселили, была точка. Приклеивать маскировку на лицо он просто не стал, да и не получилось бы. С гордой походкой Сирент отправился на покорение женских не сердец. До точки он дойти так и не смог, по дороге его встретили трое громил, видимо тоже шедшие за «пивочками». Осмотрев молодого незнакомца, ему предложили отдать всё ценное и так далее. Картинно порывшись в кармах, капитан достал медальон с Апорина, и глубоко вздохнув, проведя по нему подушечками пальцев, ринулся защищать четь офицера.

Капитан как раз проходил место ночной драки, большую лужу крови на деревянном подмостки так и не замыли. Её протухший запах разносился по улице смешиваясь с вонью нечистот. Да и что говорить тела убрали только вчера вечером. Один лежал на деревянном настиле с собственным кинжалом в шее, второй несколько раз удавившись головой об угол дома, снёс себе часть черепа. Третий сумел уползти. В душу закралась сильная обида, когда один из нападавших сравнил его с «пиявочкой».

Еще несколько поворотов по узким переулкам и Сирент попадает на один из городских рынков. Не тот, что раньше пару циклов назад, многие торговцы обанкротились и свернули деятельность, у остальных дела не лучше, про цены и говорить нечего.

Сонные торговцы только начинают работу, выставляя на лотки под тканевым навесом множество продуктов. Слева крепкая высокая женщина с толстыми руками раскладывает перед собой на пустующий прилавок рыбины с красным мясом. Солёный запах сразу же бросается в нос прохожему. Справа худощавая длинноволосая служанка гончара выкладывает на прилавок кувшины, мисы, стаканы. Седовласый корзинщик плетёт свой товар, прижавшись спиной к каменной стене дома. Сирент проходит несколько рядов, пересекая рынок. Смотрит, приценивается, но сегодня товар волнует его менее всего.

Раз в три дня он приходил на рынок ранним утром, чтобы полюбоваться на неё, на ту, чью любовь невозможно, получить даже за большие деньги. Просто потому, что она сама этого не поймёт. Она как всегда, пританцовывая, появилась из-за угла. Лёгкое изящное платьице, чуть ниже колен, плетёная корзинка, висящая на локотке левой руки. Зачёсанные и убранные в хвост рыжие волосы. Ада не спеша входила на рынок, восхищаясь ещё одним солнечным днём. Она пыталась что-то напевать себе под носик под аккомпанемент звенящих бубенчиков составляющих её украшения, одаривала улыбками всех встречных людей, заражая своей радостной безмятежностью. Торговцы за прилавками, нищие, сидящие у входа, фасулы, воры карманники службу и даже не понятно, откуда оказавшийся в столь ранний час на рынке молодой священник улыбались её в ответ. Её все знали и любили, даже в мыслях не у кого не было обидеть эту милую голубку. Поравнявшись с ней и Сирент получил милую девичью улыбку, что бросило его в сильное смущение. Ада не узнавала его, да это и к лучшему. Девушка зашла к нескольким торговцам, протягивая им небольшие листки бумаги и специально заготовленные горстки тирей, она получала нужные продукты. Хлеб, зелень, яйца, молоко и мёд — таков рацион мадам Керсаль. Сирент проводил девушку взглядом. Обернувшись к прилавку, он присмотрел себе небольшую курицу деловито кудахтающую в деревянной клетке. Сегодня будет бульон.

Истошный женский крик раздался как гром среди ясного неба. Корзина выпала на каменную мостовую. Окрася её текущим желтком, смешанным с мёдом из разбитого кувшина. Двое крепких парней затаскивали Аду в подъехавший челнок. Девушка истошно визжала, но освободиться из рук похитителей не могла. Крепкий жилистый мясник, стоявший неподалёку спиной, выдернув из деревянной колоды огромный тесак, которым недавно разделывал тушку, бросился на помощь несчастной. Один из похитителей заметил его, сделав несколько шагов навстречу и увернувшись от удара, нанёс ответный в селезёнку торговца. Этот отточенный приём Сиренту был знаком не понаслышке. Похитители служат или недавно служили в армии. Подавив сопротивление жертвы, они быстро затолкали девушку внутрь и на полном ходу помчались прочь. Капитан бросился по касательной наперерез через рынок, но не успел. Пробежав несколько кварталов, он лишь увидел, как челнок скрылся за углом. И поехал по дороге, ведущей из города.

Челнок остановился возле небольшого трёх этажного домика рядом с речкой. Это был надел одного мелкого дворянина, на время переданного похитителям. Связанную девушку в разорванном платье вынесли из челнока.

— Ферст — окликнул несущего Гельвар — отнеси её на верх этаж и запри в комнате. Нотен, сообщи заказчику об успехе, а я пока отгоню челнок и загляну в деревню за пищей.