Я думаю, что в принципе проблема количества Тел Будды не имеет решения, их может быть сколь угодно много (в зависимости от способностей и опыта медитирующего). Главная же мысль в том, чтобы за множественностью увидеть Единое, а как Его назвать — это уже второстепенная задача. Очевидно, нет пределов в совершенствовании практики «единения» (самадхи), конкретных применений которой касается уже третий гимн («Ачинтья-става»), составленный для бодхисаттв девятой стадии духовного роста, готовых пребывать в глубокой медитации высшего интуитивного знания Закона (дхармы), абсолютной реальности, или сущего как оно есть (yathä-bhüta) [Там же: 242—243].

Помимо этого третий гимн, согласно комментатору[97], содержит и отдельные указания к переходу на десятую стадию духовного роста просветлённых существ [Там же: 243—244]. Собственно термина «Тело» ни в гимне, ни в комментарии на него нет, хотя Амритакара напомнил в первых же строках, что речь здесь идёт о «третьем пребывании» высшего медитирующего сознания, задача которого — навсегда освободиться от всех омрачений, чтобы «достичь основы» (vastu-siddhi) и «Самосущего [Тела Будды]» (sväbhäviki) [Там же: 242]. По-видимому, здесь речь идёт о медитации третьего уровня сферы вне форм и цветов (см. ДС, CXXIX, 3), которая готовит бодхисаттву к наивысшему прозрению, к единению с невоспринимаемым и немыслимым Телом Закона в аспекте Самосущего Будды.

Содержание четвёртого гимна («Парамартха-става»), по мнению комментатора Нагарджуны, есть свидетельство достижения практикующим бодхисаттвой «наивысшей чистоты» (anuttaräm visuddhim) и состояния, «называемого буддством» (sambuddha-akhyäm) [Там же: 245].

Следовательно, и Нагарджуна, и Амритакара придерживались раннемахаянских толкований учения о двух Телах Будды, или Телах Абсолюта, как и нагарджунистский автор «Махапраджня-парамита-шастры», тоже рассматривавший это учение в связи со стадиями духовного роста бодхисаттвы [Ramanan 1978: 305-316]. Данное учение, в свою очередь, имело глубокие корни в индийской культуре и, как справедливо отметил К. Линдтнер [Lindtner 1997: 135—136], могло быть заимствовано в упанишадах, тоже учивших о двух телах (или образах) Брахмана (см. [Брихадараньяка 1964: 87]; кроме того, позднее оно было продолжено в «Майтри-упанишаде» [Упанишады 1967: 142]). В дальнейшем оно параллельно разрабатывалось и буддизмом, и индуизмом в огромном разделе знаний об Абсолюте (см. [Ruegg 1989: 55]).

На мой взгляд, это отнюдь не противоречит тому, что некоторые буддологи обнаруживают многочисленные следы и источники учения о Телах Будды в палийской и другой хинаянской литературе (см. [Dutt 1978:136-151]), как не противоречит и тому направлению современных исследований, в которых истоки учения относят к ритуальной практике древних буддистов, почитавших и останки физического тела Будды, и духовное наследие Шакьямуни — Тело Закона в виде письменных текстов Великой колесницы. Над последними тоже воздвигались и воздвигаются ступы и храмы (см. [Williams 1989:171-175], а также [Snellgrove 1987: 35-38,42,115-116]).

В современной научной буддологии «Четыре гимна» считаются не только наиболее значительным произведением поэзии нагарджунизма, но и «самым лучшим примером» всей буддийской гимнософической литературы [Tucci 1932: 310; Tola, Dragonetti 1995:110]. Что касается содержательнозначимой роли этих гимнов, я полностью разделяю оценки своих предшественников. Для буддизма эта роль и есть главная. Если же говорить о художественно-поэтической стороне, думаю, санскритологи и пандиты не дали бы высоких оценок гимнам, в которых можно обнаружить различные нарушения канонов поэтики. К примеру, в третьем гимне, составленном в размере ануштубх, долгие гласные нередко стоят в тех местах, где должны быть краткие, и наоборот, особенно это характерно для пятого слога каждой пады[98].

Работая над переводом «Чатух-ставы» на русский язык уже много лет[99], я пользовался критическими изданиями санскритского и тибетского текстов Дж. Туччи [Tucci 1932] (второй, четвёртый гимны) и К. Линдтнера [Lindtner 1982] (первый, третий гимны), санскритские версии которых с незначительными аргументированными исправлениями были дважды переизданы аргентинскими учёными Ф. Тола и К. Драгонетти [Catuh-stava 1985; Tola, Dragonetti 1995: 113—121]. Во все названные издания включены также весьма несовпадающие английские переводы с комментариями, текстологическими и историографическими исследованиями. Кстати, упомянутые авторы сообщают также о переводах гимнов на французский, итальянский, японский и испанский языки [Tola, Dragonetti 1995: 112; Catuh-stava 1985: 9-10].

I. «Гимн Будде, превзошедшему мир» («Локатита-става»)

1

О Превзошедший мир, хвала Тебе,

Искусному в науке освобождения*.

Ты тот, кто из сострадания долгое-долгое время страдал

Ради блага мира живых существ**.

2

Ты полагал, что нет никакой [самостоятельной] сущности для того,

Кто уже избавился от идеи групп [дхармо-частиц]*.

О Великомудрый, Ты пребываешь

В великой печали о благе существ.

3

О Умнейший, Ты пояснил мудрецам*,

Что для Тебя группы [дхармо-частиц]

Подобны иллюзии, миражу,

Городу гандхарвов, сновидению**.

4

Возникновение групп [дхармо-частиц] обусловлено причиной,

Их нет, когда её нет.

Разве не ясно, в каком смысле

Они подобны отражениям в зеркале?*

5

[Атомы великих] элементов* невоспринимаемы зрением.

Как же видимое может состоять из них?

Говоря то же самое о [дхармо-частицах группы] чувственного (рупа),

Ты отказал в восприятии и чувственному**.

6

[Дхармо-частицы группы] чувственного переживания*

Не существуют без того, что ощущается,

Поэтому они лишены независимой самости.

Тобой установлено, что нет самосущего и в объекте переживания.

7

Если бы значимое представление* и обозначаемый им объект

Не различались, то словом «огонь» обжигался бы рот.

Если же они совершенно разные, то тогда невозможно познание.

Так сказано Тобой, прорицателем истины.

8

С точки зрения относительной истины* Ты говорил,

Что творящий [деяние] столь же самостоятелен, как и его деяние.

Но доподлинно** Тобой установлено,

Что всё совершается во взаимозависимости друг от друга,

9

Что нет творца и нет вкушающего плоды деяния,

Что добродетель и недобродетель порождают друг друга.

О Владыка речи, Ты провозгласил:

Взаимозависимое не имеет рождения*.

10

Что должно быть познано, не существует до тех пор,

Пока оно не познано, но без него нет и сознания*.

Поэтому Тобой и сказано, что нет ни знания,

Ни объекта знания с точки зрения самосущего**.

11

Если знак отличен от означаемого,

То тогда означаемое могло бы быть и без знака.

Тобой же ясно высказано, что нет ни того ни другого,

Если между ними нет различия.

12

Твоё око мудрости* видит этот мир

Успокоенным, избавленным от знаков

И их значений, свободным

От необходимости произносить слова.

13

Бытие [любой вещи] не порождается ни уже существующим,

Ни ещё не существующим, ни существующим и несуществующим одновременно,

Ни самостоятельно, ни от другого, ни от обоих [себя и другого].

Каким же образом оно возникает?

14

Неверно, будто что-либо существующее

И связанное с пребыванием может исчезнуть,