Сравните с «обычной» рецептурой современной вареной колбасы: «Основные ингредиенты, входящие в состав колбасы одного из мясоперерабатывающих заводов: 30 % — птичье мясо, 25 % — субпродукты, 25 % — соевый белок, 10 % — собственно мясо, остальное — крахмал и вкусовые добавки»^{60}.

Еще одно замечание по поводу качества продуктов. Антикоммунисты обожают бытовавшую в 70–80-е годы загадку: «Длинная, зеленая, колбасой пахнет. Что это?» Они задыхаются от смеха над ответом — «электричка до Рязани». Раньше и мне было смешно, но сейчас меня волнует другой вопрос: а если сегодня набить «под завязку» колбасными изделиями какую-либо электричку, будет ли она пахнуть колбасой? Вряд ли. Нынешняя колбаса не имеет колбасного запаха. Раньше, подходя к колбасному отделу любого гастронома, слюнки начинали течь от вкуснейшего запаха, а сейчас почуять запах колбасы можно разве что, приблизив ее вплотную к носу. И то не всегда.

Во-вторых, при советской власти невозможно было даже представить, чтобы в магазине продавалась паленая водка. Контроль над качеством продуктов, особенно в 50-е годы, был жесточайший. Моя теща в то время начинала свою трудовую жизнь товароведом в системе производства и продажи мясных и рыбных продуктов. Она рассказывала, как строго тогда следили за технологией производства продуктов. Если, например, в колбасу по рецептуре полагалось добавлять мадеру, то замена ее другим вином, скажем, портвейном, не допускалась. На памяти тещи в их тресте однажды был большой скандал, когда для копчения колбасы привезли опилки не того сорта дерева.

И ассортимент продуктов был в те времена приличный. Моя старшая сестра в 1952 году приехала из Запорожья в Москву, поступала в МГУ, не прошла по конкурсу, но набранных ею баллов хватило для поступления в Плехановский институт (ныне академия народного хозяйства). Она жила в общежитии недалеко от Добрынинской (ныне Серпуховской) площади. Так вот, в те годы на Добрынинской площади, там, где сейчас стоит безобразное здание безобразного питания «Макдональдс», размещалось несколько небольших магазинов, в том числе овощной. В этом овощном магазине тогда продавалось только квашеной капусты 12 сортов! Назовите мне хоть один такой магазин сейчас.

Ассортимент промышленных товаров в 50–60 годах, конечно, был невелик (страна еще залечивала раны Великой Отечественной войны), но то, что выпускалось, было высокого качества. В статье Елены Новоселовой «Back in USSR» Иван Лебедев, создатель виртуального музея «Сталинизм», вспоминает: «Я собирал американские радиоприемники параллельно с отечественными. Наши агрегаты шли в ногу с американскими кофемолками, телевизорами… до середины 60-х годов ничуть не отставали. Даже по начинке наши были, наверное, получше. А в смысле дизайна — практически близнецы-братья: формы, карболит, тряпочки на решетках приемников…»

О качестве общественного питания в советскую эпоху директор института этнологии и антропологии РАН и председатель комиссии Общественной палаты по вопросам толерантности и свободы совести, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН Валерий Тишков в статье «Мы стали жить лучше» пишет: «Огромной проблемой для небогатого гражданина было пообедать на Невском проспекте в Ленинграде или на улице Горького в Москве, не говоря уже о более провинциальных местах. Унизительные очереди в грязные уличные пельменные, в рабочие столовые и в институтские буфеты отнимали время и даже здоровье. Рестораны были не для того, чтобы поужинать, а чтобы «гульнуть». Сегодня ситуация с «общепитом» совершенно иная. Резко выросло общее число ресторанов и кафе, не говоря уже о новой культуре уличных продуктовых ларьков и палаток или об одиночных частных торговцах разной едой на улицах и дорогах. Впервые в таких масштабах люди в России, особенно молодежь, стали есть и пить за пределами дома, и это огромный сдвиг в народной культуре».

Ну, во-первых, видимо, мы с Тишковым по разным улицам Горького в Москве ходили, потому что я на улице Горького (ныне Тверская) никаких трудностей, в смысле поесть, никогда не испытывал. Всевозможных точек питания там было вполне достаточно. По памяти, например, на пространстве от Манежной площади до Пушкинской площади были^{61}: кафе «Марс» возле театра им. Ермоловой, напротив — популярное кафе — мороженое «Космос» (уничтожено), на углу улицы Горького и проезда Художественного театра (ныне Камергерский проезд) — отличная пельменная (ныне банк). А далее вверх но улице Горького кафе «Московское», кафе «Птица» и несколько кафе и закусочных на Советской (ныне — Тверской) и Пушкинской площадях (изничтожены). Кроме того, в гастрономах и в булочной Филиппова (разгромлена) имелись кафетерии. А главное, во всех этих заведениях кормили вкусной и здоровой пищей. Разве можно сравнить все эти хот-доги, чизбургеры, гамбургеры и прочую отраву с великолепными слоенными пирожками, продаваемыми в пирожковой, что была на Кузнецком мосту напротив ЦУМа, или безвкусные образцы «фаст-фуда» с пельменями, подаваемыми в пельменной на углу улицы Горького и проезда Художественного театра.

Во-вторых, о какой «новой культуре уличных продуктовых ларьков и палаток» можно вообще говорить после многочисленных телерепортажей о жуткой антисанитарии этих самых ларьков и палаток?

А молодежь, которая стала питаться вне дома, нужно пожалеть: большая ее часть — та, что питается в палатках и ларьках «фаст-фуда» — даже не знает вкуса настоящих продуктов.

Запретительство в СССР, считают антикоммунисты, было, как и дефицит, «тотальным». Владимир Жириновский 9 октября 2002 г. так и объявил в Госдуме: «Нам советская власть все запрещала». Ну абсолютно все! Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что и в этом деле память изменяет антисоветчикам.

Алла Чеботарева — руководитель танцевального центра «Форум», президент Международной академии танцевального искусства, многократная чемпионка России по бальным танцам — в интервью журналу «Женское здоровье» жаловалась: «Цензура была и в балльных танцах. Запрещались все «буржуазные» танцы, такие, как танго, быстрый фокстрот, румба и вообще все латиноамериканские танцы. Крутить бедрами в советские времена было нельзя…»

Это же надо — в антисоветском помрачении ума госпожа Чеботарева запамятовала даже, с каким танцем вошли в историю спортивных танцев на льду советские спортсмены, многократные чемпионы мира и олимпийских игр Людмила Пахомова и Александр Горшков. Напоминаю — с танго «Кумпарсита». Не сохранилось, видимо, в памяти Чеботаревой и знаменитое танго 30-х годов «Утомленное солнце», под исполнение которого Павлом Михайловым танцевали еще наши бабушки и дедушки.

Наконец, мой личный опыт протестует против сентенций Чеботаревой. В конце 50-х годов в Кавказском Краснознаменном суворовском военном училище на уроках бальных танцев статная красавица Лилия Петровна Маркелова (преподаватель музыки и танцев) обучала нас, юных суворовцев, не только классическим танцам (падеграс, падепатинер, полька-тройка, различные виды вальсов), но и более современным: танго, фокстротам и даже уже забытым, но в то время модным, липси и летка-енка.

Поэтесса Елена Скульская стонала в «Независимой газете»: «На протяжении 70 лет у нас ничего не было, кроме книг, у нас не было фильмов — мы только слышали о них. У нас не было знания другой жизни — мы были за «железным занавесом». Мы знали, что там живут люди с песьими головами, и больше ничего…»

В очень глубокое беспамятство впала сударыня. Как это — не было фильмов зарубежных? А фильмы выдающихся мастеров итальянского неореализма: «Похитители велосипедов» Витторио де Сика, «Рокко и его братья» Лукино Висконти, «Развод по-итальянски» Пьетро Джерми? А прекрасные экранизации произведений Виктора Гюго («Собор Парижской Богоматери» с Джиной Лолобриджидой и Энтони Куином, «Отверженные» с Жаном Габеном и Бурвилем) и Александра Дюма («Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо» с Жаном Марэ)? А фильмы с участием прекрасных актеров Грегори Пека, Одри Хепберн, Юла Бриннера, Питера Устинова, Рода Стайгера, Элизабет Тейлор, Марчелло Мастрояни, Софи Лорен, Анни Жирардо, Филиппа Нуаре, Жерара Филипа, Джульетты Мазины, Фернанделя, Брижит Бардо, Мерелин Монро, Луи де Фюнеса и многих, многих других. По данным Госкино в СССР закупалось большое число зарубежных фильмов: в 1958 г., например, были закуплены и вышли экраны на страны 113 иностранных фильмов. И это были лучшие ленты мирового кино. В последние пятнадцать лет в завалившем страну зарубежном кинематографическом мусоре я не встречал фильмов, которые по художественному уровню и человечности могли бы сравниться, скажем, с фильмом Федерико Феллини «Ночи Кабирии». Ну, а по поводу фразы Е. Скульской о «песьих головах» комментарии излишни. Это — клиника.