Пришлось издать строгий приказ о решительном пресечении вакханалии запросов. Было временно запрещено обращаться с запросами выше до решения дела в первой инстанции. Выполнение этого и иных приказов облегчалось не только дисциплинарными методами, но и само по себе — в результате обновления кадров финансовых работников. Центральный Комитет и партийные организации на местах оказали нам в этом большую помощь. Мы привлекли для работы в финансовых органах немало людей из других учреждений, организаций и с предприятий. Одновременно использовались различные формы повышения квалификации и переподготовки кадров.
Как говорят, из песий слова не выкинешь. Придется и мне сказать о том, что вначале чувствовалось какое-то недоброжелательное отношение к финансовому аппарату со стороны некоторых ведомств или отдельных их представителей.
Наркомат поставил вопрос об этом на одном из правительственных заседаний, где мне пришлось долго и подробно рассказывать о задачах финансовых органов и о несправедливом к ним отношении. Ведь финансисты стоят на страже государственной копейки. Получая заявки и требования на отпуск денежных средств, они рассматривают сметы и финансовые планы, осуществляют строгий режим экономии, не допускают излишеств и перерасходов, требуют рационально использовать каждый рубль. Так вот некоторые недовольны, что их требованиям не всегда идут навстречу, подавай им всякий раз крупные ассигнования, да и только! Государственные возможности и понятие общей целесообразности их мало интересуют.
Особенно сильный нажим испытывали финансисты при рассмотрении очередных квартальных бюджетов. «Неподдающиеся» возмущали иных хозяйственников или руководителей ведомств; начиналась истинная баталия. Хорошо, если дело ограничивалось колкостями и ядовитыми фразами. Нередко в ЦК и Совнарком летели жалобы. Поэтому я ценил во всех наших сотрудниках стойкость при отражении малообоснованных атак, сам требовал от них того же и всегда их в том решительно поддерживал…
Если спросят, что тогда в основном беспокоило руководство наркомата, скажу: кадры. Ни один человек, будь он хотя бы семи пядей во лбу, оказавшись в должности наркома (министра), не сумеет вести дело без разносторонней поддержки со стороны сотрудников учреждения, причем поддержки не пассивной, в духе простого исполнительства, а активной и инициативной. Прежде всего я ждал такой помощи от своих заместителей.
Первым, кто при мне занял этот пост и некоторое время был единственным заместителем, стал М. Ф. Бодров, окончивший ранее финансово-экономический институт. Хороший коммунист, прекрасный человек, Бодров быстро вник в главные проблемы и оказался превосходным помощником, знающим и умным.
Чтобы активизировать сотрудников всего наркомата, решили мы с ним приглашать к себе при обсуждении каких-то вопросов не только начальников, отвечавших за дело в целом, но и непосредственных исполнителей — старших экономистов, экономистов и т. д., обязательно интересоваться их мнением и доискизаться, почему они вносят то или иное предложение. Таким путем достигались одновременно три цели: люди, видевшие, что в их аргументах нуждаются и с их мнением считаются, поднимали выше голову, приободрялись, в них исчезали пассивность и равнодушие; нам лучше удавалось узнать самих людей, увидеть, кто из них на что способен, кого можно выдвинуть на более ответственный пост; наконец, из их объяснений мы постоянно черпали для себя много полезного.
Старались все время опираться на партийную организацию наркомата, что тоже оправдало себя в полной мере. 23 года являлся я членом первичной партячейки Наркомата финансов и всегда вспоминаю о ней с уважением и благодарностью.
В марте 1938 года наркомат созвал Всесоюзное совещание финансовых работников. Был поставлен доклад наркома о задачах финансовой системы на ближайший период. Выступления с мест в ходе прений показали, что дел у нас невпроворот, что я и М. Ф. Бодров за всем не уследим и крайне необходимо иметь еще хотя бы двух заместителей наркома. Обратился с этой просьбой в Совнарком. Вскоре в качестве первого заместителя наркома получил назначение Н. К. Соколов. Мы вместе учились в МФЭИ, а когда я заведовал Бауманским райфо, он был начальником бюджетного отдела Мосгорфинотдела. Опытный работник в сфере финансов, сложившийся организатор, ранее трудившийся в качестве паркомфина РСФСР, волевой и смелый работник, в прошлом лихой матрос, Соколов, казалось, был создан для того, чтобы руководить людьми. К сожалению, проработали мы вместе недолго. С назначением Н. А. Булганина председателем Правления Госбанка Н. К. Соколов стал его заместителем. А когда в 1940 году Н. А. Булганин опять стал заместителем Председателя СНК СССР, Н. К. Соколов занял пост председателя Правления Госбанка.
Моими первыми заместителями после него были В. Ф. Попов, а с его переходом в Наркомат государственного контроля — Я. И. Голев. Яков Ильич, крупный специалист и достойный руководитель финансовой системы, впервые опубликовавший свои работы по теории и практике взимания налогов еще в 20-е годы, проделал огромную и полезную работу, особенно в период Великой Отечественной войны. В 1946 году его выдвинули председателем Правления Госбанка СССР, где он также отлично потрудился. Из числа моих заместителей упомяну еш, е Ф. А. Урюпина, обладавшего высокими деловыми качествами. Выходец из вологодских крестьян, Федор Александрович 20-летиим парнем ушел добровольцем а 1919 году в Красную Армию. С 1923 года работал в финансовой системе и уже в 1926 году занял пост паркомфина Киргизской АССР. Позднее он семь лет возглавлял Финансовую академию, а в 1939 году был назначен начальником управления государственных доходов нашего наркомата. На посту заместителя наркома Урюпин по-прежнему руководил ведомством госдоходов, а также государственных трудовых сберегательных касс. Он превосходно изучил дело, показал себя умным и расчетливым знатоком финансовых проблем. Я без колебаний мог положиться на него в любом вопросе.
Что касается В. Ф. Попова, то с ним мы встречались по работе не раз. Василий Федорович, сын ростовского железнодорожника и внук воронежских крестьян, смог до революции окончить лишь двухклассное училище, потом был мальчиком на побегушках у владельца рыбного промысла. Там он сумел стать мотористом, а в 1920 году, семнадцатилетним юношей, ушел добровольно в армию и был помощником пароходного машиниста в Донской военной флотилии Кавказского фронта. Направленный по комсомольской путевке в уголовный розыск, он боролся с хищениями грузов на железнодорожном транспорте, был комендантом маршрутных поездов. В 1923 году, то есть примерно в одно время со мной и Урюпиным, был переведен на работу в финансовую систему. Так в его жизни началась новая полоса. Ее достаточно полно характеризует самый перечень занимавшихся Поповым должностей: финагент, старший агент, помощник фининспектора, фининспектор, старший инспектор окружного финотдела, заведующий районным и городским финотделами, слушатель Финансовой академии, заместитель наркома финансов и председатель Госплана Татарской АССР, наконец, народный комиссар финансов РСФСР. С этого-то поста Василий Федорович и был переведен в союзный наркомат в качестве моего первого заместителя. Прослужив всю Великую Отечественную войну первым замом наркома Госконтроля СССР, а потом несколько лет — в сфере торговли и легкой промышленности, он далее в течение десяти лет возглавлял Правление Госбанка СССР.
Не могу не вспомнить также А. П. Силаева и П. М. Тихонова, отвечавших в нашем наркомате за финансирование Вооруженных Сил и оборонной промышленности. Партия и правительство не жалели средств на армию, флот, военные предприятия. Каждый шаг в этом направлении обеспечивался рублем. Финансовым работникам нужно было изыски вать резервы, мобилизовывать их и превращать в денежные средства; следя за режимом экономии, не бросать на ветер ни одной копейки; но зато в нужных случаях быстро и оперативно предоставлять государству миллионы па укрепление обороноспособности СССР.