«Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно…» — вот чеканные слова из знаменитой работы В. И. Ленина «Очередные задачи Советской власти». Этот труд исключительно насыщен важными мыслями и по праву принадлежит к тем ленинским работам, которые на долгие годы вперед определили практически деятельность наших партийных и государственных органов и во многом обосновали ее теоретический фундамент. Не раз вчитывался я снова и снова в строчки этой статьи и впоследствии. «Очередные задачи Советской власти» содержат, в частности, ряд существенных положений, которые служат ориентиром и для нас, финансистов.

Жизнь все время выдвигала новые сложные задачи, и в решении их труды Ленина были верным и неизменным компасом. Помогало и критическое осмысливание прошлого, старый опыт.

Два года я работал председателем уфо и два — председателем уисполкома. Практически же эти годы сливаются воедино, ибо в течение всего этого времени в центре внимания оставались уездный бюджет и налоговая политика. Это и понятно: успех политики индустриализации страны и коллектипизации сельского хозяйства определялся в значительной степени материально-денежными ресурсами. Как известно. Коммунистическая партия отвергла возможность получения иностранных займов на грабительских условиях, а на «человеческих» капиталисты не хотели нам давать. Таким образом, обычные для буржуазного мира методы создания накоплений, необходимых для реконструкции всего хозяйства, в СССР не применялись. Единственным источником создания подобных ресурсов стали у нас внутренние накопления — от торгового оборота, от снижения себестоимости продукции, от режима экономии, от использования трудовых сбережений советских людей и т. д. Советское государство открывало нам здесь различные возможности, которые присущи только социалистическому строю. А поскольку этот строй еще только утверждался, каждый легко представит себе, почему вопросы о денежных ресурсах даже в нашем провинциальном углу не сходили с повестки дня ни в уфо, ни в уисполкоме, ни в укоме ВКП(б).

Важным элементом финансовой политики диктатуры пролетариата было в начале 20-х годов налогообложение эксплуататоров, частников промысловым налогом.

Другой налог, подоходно-поимущественный, взимался в начале 20-х годов со всех доходов частных лиц, а с трудившихся по найму рабочих и служащих — при превышении их заработком установленной нормы. Уплата производилась раз в полгода по ступенчато-прогрессивной шкале ставок.

Чтобы ограничить доходы нэпманов и расширить бюджетные ресурсы, изменили порядок взимания этого налога, превратив его в основной и дополнительный. Плательщики первого делились на лиц, работавших по найму; работавших не по найму; получавших нетрудовые доходы; юридических лиц (частные акционерные общества и паевые товарищества). Рабочие и служащие обладали необлагаемым минимумом — 75 рублей месячной зарплаты (в деньгах того времени). Получавшие до 100 рублей в месяц платили раз в полгода 3 рубля 60 копеек (нижний предел). Наконец, с совокупного дохода, превышавшего определенный размер, взимался дополнительный налог от 2 до 25 процентов дохода, причем основной налог засчитывался при уплате.

Далее, вместо отмененного поимущественного налога повысили ставки подоходного, особенно за счет дообложения крупных доходов и введения надбавки в пользу местного бюджета в размере 25–50 процентов суммы налога на всех лиц, кроме трудящихся. Нэпманы платили от 6 до 250 рублен (по разным патентам). По-прежнему освобождались от налога рабочие и служащие с ежемесячной зарплатой до 75 рублей, пенсионеры, военнослужащие и учащиеся. Взимались также налог с наследства, военный налог, гербовый сбор, земельная рента и ряд местных налогов. В рамках госбюджета налогам принадлежал тогда большой удельный вес, снизившийся от 63 процентов в 1923 году до 51 процента в 1925 году.

Если вкратце обобщить все эти цифры, дав им социально-политическую характеристику, то нужно будет сказать, что налоги служили тогда не только источником государственных доходов, но и средством укрепления союза рабочих и крестьян, источником улучшения жизни трудящихся города и деревни, стимулирования деятельности государственно-кооперативного сектора в экономике. Таков был классовый смысл финансовой политики Советской власти.

Полученные доходы шли на восстановление народного хозяйства, потом — на индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства. Пока наша промышленная база была слабой, поневоле приходилось время от времени обращаться к зарубежным фирмам и приобретать у них станки, машины и оборудование, тратя на это ограниченные запасы валюты. Не раз бывало, что капиталисты, думавшие о наживе и ненавидевшие СССР, пытались сбыть нам гниль или бракованные изделия. Много шуму наделал случай с американскими авиационными моторами «Либерти». Наши самолеты, на которых поставили моторы из партии, закупленной у. США в 1924 году, неоднократно терпели аварию. Анализ показал, что эти моторы уже были предварительно использованы. С каждого из моторов соскоблили надпись «К эксплуатации непригоден» и продали нам. Позднее я, когда работал в Наркомате финансов СССР, не раз вспоминал этот случай. Он очень характерен для капиталистов, особенно в вопросах, где речь идет о получении выгоды любыми средствами.

Что касается клипского уездного бюджета, этой небольшой части общего бюджета страны, то в 1924/25 финансовом году мы собрали 835 тысяч рублей, а израсходовали 895 тысяч. В 1925/26 году доходы составили 1,478 миллиона рублей, расходы же — 1,493 миллиона; в 1926/27 году — соответственно 1,752 миллиона и 1,849 миллиона. Это не значит, что мы не выполняли налогового плана. Так, в 1925/26 году в уезде собрали налогов на 424 тысячи рублей (или на 27 процентов) больше, чем в предыдущем году. Но на восстановление хозяйства приходилось расходовать крупные суммы, и государство шло клинчанам навстречу.

А в дальнейшем мы сумели поставить дело так, что доходная часть клинского бюджета стала превышать расходную. Немалую роль сыграла в этом лучшая, нежели раньше, организация страхования и привлечение доходов трудящихся в сберегательные кассы.

Перелому в общегосударственном масштабе помогли новые принципы построения кредитной системы. С 1927 года руководить ею от начала и до конца стал Госбанк. Отраслевые банки превратились в органы долгосрочного кредита, а Госбанк — краткосрочного. Это размежевание функций наряду с усилением контроля за использованием ссуд натыкалось на препятствие в виде наличия коммерческого вексельного кредита. Поэтому в течение двух лет были введены иные формы расчетов и кредитования: чековое обращение, внутрисистемные расчеты, прямое кредитование без учета векселей.

Бедняцкие и середняцкие массы деревни, после начала коллективизации сельского хозяйства, втягивались через кредитную систему в социалистическое строительство, для чего привлекались как бюджетные ассигнования, так и ресурсы Сельхозбанка. Если кто-нибудь из финансовых работников пытался взимать проценты по ссудам сверх ставок, мы квалифицировали это как уголовно наказуемое ростовщичество. На вкладчиков из кредитно-кооперативных товариществ распространили льготы, предоставлявшиеся вкладчикам гоструд-сберкасс. Началось интенсивное производственное кредитование, колхозов. Советская власть рублем помогала осуществлению ленинского кооперативного плана.

Через нашу уездную газету «Серп и молот» мы старались как можно шире распропагандировать эти мероприятия. Помещали в ней популярные лекции. Рассказывали о том, как идет дело по волостям. Печатали сообщения о полезном опыте. Публиковали фельетоны и шаржи. Большое содействие оказали при этом сотрудники агитационно-пропагандистского отдела во главе с его заведующим Владимиром Васильевичем Гриценко. Боевые корреспонденции с мест доставляла «легкая кавалерия» — комсомольцы. По наиболее ответственным дням и неделям, когда шла, например, налоговая кампания, в укоме ВЛКСМ организовывалось сменное дежурство «летучих бригад», возглавлявшихся секретарем уездного комитета комсомола Максимом Александровичем Кулагиным. Деятельным активистом, серьезно помогшим общему делу, показал себя председатель уездной страховой кассы, член Коммунистической партии с 1917 года Юрий Эрнестович Сварке.