- О, моя Эстрелла, - сказал он мягко. Затем нежно поцеловал меня в лоб. - Что случилось? - пробормотал он.

Я сглотнула. - Я не знаю, - ответила я слабо. - Я просто... я просто так боюсь. Так боюсь.

Он вздохнул и обнял меня. - Я знаю. И это нормально, бояться. Но ты увидишь... мои родители не такие, как твои. - Я слегка вздрогнула, воспоминания о моей матери и Мерси обрушились на меня. Я рассказала ему все о них. Он продолжал. - Ты заслуживаешь хороших людей в твоей жизни и счастья. Поверь мне, моя семья - это хорошие люди.

- Я им не понравлюсь, - сказала я, почти рыдая. - Все против нас, Матео. Есть слишком много вещей, неправильных во мне.

- Вера, - сказал он резко. Затем отстранился и пристально посмотрел в мои глаза, приказывая мне послушать его. - Ты знаешь, почему я люблю тебя?

Я попыталась думать, но в моем измотанном состоянии ничего не придумала. – Понятия не имею.

- Я люблю тебя, потому что ты - это ты. Ты немного сумасшедшая, и я считаю это более интересным, чем быть нормальным. Ты страстная, и я считаю это более захватывающим, чем быть спокойным. Ты любопытна и предприимчива, и сексуальная, и ты полна жизни, а еще заставляешь меня хотеть быть лучшим человеком, жить ярче, изменить и сломать все чертовы правила. - Он поцеловал меня крепко, и я была в таком шоке, просто в шоке от его слов, у меня не было времени ответить взаимностью, прежде чем он оторвался. - И это те причины, почему мои родители полюбят тебя.

Я застенчиво ему улыбнулась. - Ну, за исключением сексуальности.

- Эй, они счастливы, пока я счастлив. И Вера, ты делаешь меня счастливее, чем я когда-либо был. Даже сейчас, несмотря на все дерьмо, что происходит вокруг нас, я все равно счастлив, потому что у меня есть ты – рядом со мной и в моей постели. Мы со всем справимся. Я обещаю тебе. Я клянусь на звездах. - Он поднес мою руку к губам и пробежался ими по моим костяшкам.

Мои губы задрожали. Черт, я устала от того, что становлюсь настолько сентиментальной все время, но, по крайней мере, теперь это были слезы счастья.

Мистер и миссис Казаллес жили в двухэтажном с лепниной доме на окраине города, в хорошо содержавшемся пригородном районе. Это отчасти напомнило мне о доме, в отличие от других построек у этого была замечательная архитектура в испанском стиле, и сады были гораздо более красочными.

Матео остановил машину на подъездной аллее рядом с Мерседесом Лючии. Это было забавно - автомобиль, который водил Матео, был просто черным внедорожником, далеко не таким роскошным, как у его сестры, хотя он, естественно, мог позволить себе Мерседес. Мне нравилось это в Матео, он был довольно богатым, но помимо костюмов и квартир, он действительно не афишировал это.

Я вылезла из машины, ощущая каждый свой шаг, каждое движение, идя медленно. Он подошел с моей стороны и взял мою руку.

- Я тебе не говорил еще, как красиво ты выглядишь? - спросил он, усмехнувшись мне.

- Нет, - ответила я. - Я забыла сказать тебе то же самое?

Он провел вдоль бороды, взявшись руками за лицо. – Вот это старье?

Мы поднялись по лестнице на крыльцо и позвонили в дверь. Я была удивлена, что он не вошел без стука прямо в дом.

У меня перехватило дыхание, когда я услышала шаги по другую сторону. Дверь открылась, и пожилой мужчина с густой седой бородой и в очках выглянул к нам. Он был чуть-чуть ниже, чем Матео, слегка полноватый, и мне сразу вспомнился более стройный Джордж Р. Р. Мартин. На нем даже была рыбацкая кепка.

- Папа, - сказал Матео с почтительным кивком.

Его отец только улыбнулся слегка на своего сына, а затем устремил взгляд на меня. Он поднял густые седые брови и что-то сказал Матео по-испански.

Матео посмотрел на меня. - Папа не говорит по-английски. Но он считает, что ты очень красивая.

Теперь я подняла брови. Это, похоже, не то, что он сказал.

К счастью, не было времени, чтобы стоять на крыльце и думать об этом. Он распахнул дверь шире, и Матео повел нас внутрь.

Сам дом был уютным и привлекательным. Очень испанским - много гобеленов, несколько работ Дали и Пикассо среди сельских пейзажей, стены были древесного цвета. Пахло удивительно, как травы и оливковое масло.

- Матео! – воскликнула женщина, выходя оттуда, что я предполагала, было кухней, вытирая руки о свой грязный фартук. Это, должно быть, была Кармен, и сначала я была потрясена тем, насколько молодо она выглядела, пока не вспомнила, что его отец ждал десять лет, прежде чем женился.

Она обхватила лицо Матео руками, сжимая его, что я чуть не засмеялась, затем поцеловала его по два раза в каждую щеку. Она была высокой женщиной с живым, дружелюбным лицом. Когда она, наконец, сосредоточилась на мне, и я увидела такую же теплоту в ее глазах, я поняла, что она была просто дружелюбным, хорошим человеком.

Она подошла прямо ко мне и обняла меня, как старого друга. - Вера, - сказала она, ее акцент был сильным. - Я так рада познакомиться с тобой, Вера. Я спрашивала у Матео про тебя.

Я была так ошеломлена, не знала, что сказать. Она отстранилась, и твердо держа за плечи, осмотрела меня. - Ты очень красивая. Такое милое лицо. - Она посмотрела на Матео. - Она ангел, Матео.

- Больше как ангел во плоти, - сказал он радостно, закусывая свою губу, когда я стрельнула в него взглядом.

- Ах, ты нехороший, - сказала ему Кармен. Она оглянулась на меня. - Ты не голодна? Я надеюсь, что ты голодна. - Она начала вести меня в сторону гостиной. – Идем, идем, садись.

Отец Матео сказал что-то, но Кармен отмахнулась от него. – Молчи, Себастьян, - она взглянула на него. – Отец Матео не говорит ни слова по-английски, но не беспокойся, он более безвреден, чем выглядит. Он думает, что превратился в Хемингуэя в старости.

Я хотела высказать мнение по поводу Джорджа Р. Р. Мартина, но решила не торопиться. У меня была склонность набрасываться на людей, когда я пыталась подружиться.

Кармен усадила меня на потертый бархатный диван. Матео присоединился ко мне, в то время как его отец с женой исчезли на кухне.

- Ты большая молодец, - сказал мне Матео, положив руку на плечо. - Кармен очень милая.

- Да, согласна.

Его отец вышел через минуту, держа бутылку красного вина и два бокала. Он дал нам по одному и разлил его. Матео поблагодарил, а он только хмыкнул и поплелся обратно в кухню.