Кристина берет у мамки лавэ на факультатив, вносит деньги как положено, но не ходит. ЛЕНЬ. Из своих карманных деваха башляет преподу на курсах, чтоб тот не палил контору с прогулами. Треп с пиздружками о новой коллекции «AXARA» представляется ей более познавательным занятием. Родители все равно гордятся Кристиной и нахваливают ее перед знакомыми. Блять, к чему эти иллюзии, потом больней падать будет.

Люсьен. Хрестоматийная мегера. Рост — метр с кокошником, центнер веса, косая сажень в талии. Раскабаневших содержанок сорокалетнего возраста я называю бациллами. До свадьбы одесситки стараются держать себя в приемлемых габаритах, а потом КААК НАЧНУТ ЖРАТЬ. Люсьен смотрится крупнее самой Алевтины Каментоклабовой, но чуть меньше бегемота в Одесском зоопарке. Главной прелестью современности Люсьен считает гипермаркеты с кулинариями, ломящимися готовыми яствами. Купила голубцы, рагу, котлеты, в микроволновку закинула на пару секунд — и ужин готов! Не пристало особе голубых кровей, с трудом закончившей восьмилетку, стоять сутками напролет у плиты…

Бациллы если и ходят на работу, то со специфическими целями. Бацилл интересует не самореализация, не зарабатывание денег (мужья для этого только и нужны), а взаимообмен потоками речевых нечистот. Они обсирают супругов с ног до головы и получают удовольствие. Уши порядочного человека моментально завянут от таких премерзостей словно хризантемы на клумбе, попавшие под кислотный дождь.

Бацилла в семье зачастую выполняет функцию казначея, узурпировав в своих холеных руках все финансовые ресурсы. Бывает Люся вместе с курватурой бегает для похудения на стадионе. Пробежит 400 метров, сядет на трибуну, одышка мол, давление скачет. Глотнет воды и заест стресс гамбургером. В результате вес только увеличивается. Курс «Воспитание дочери» у бацилл состоит из трех предметов: пиление мужика, сверление мозгов, стервоведение.

А теперь, асбестовый муфлон, сообщу ужасную новость. Когда-нибудь бацилла станет твоей ТЕЩЁЙ. И этот ленивый, толстый ангел отсидит тебе не только плечо, но и фаланги пальцев, коленные суставы, а также черепную коробку со всем малопригодным содержимым.

Я живу рядом с Загсом и каждый уикенд вижу десятки свадеб. Больше всего меня пугают лица свежеиспеченных тещи и тестя. Хитрые ухмылки легко выдают их эмоции: сбагрили, сдыхались, скинули балласт. Пускай молодчик с «нашим счастьем» мучается.

В берлоге одесского быдла всегда есть рушничок — символ единства с селом, простолюдимства, духовного нищебродства. В жилищах Семенычей и Люсьенчиков все пропитано ложью и лицемерием. Там всегда затхлый, спертый воздух, у меня аж спазмы начинаются как у хворого астматика.

Я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу зайти в такую клоаку в качестве потенциального зятя. Ни за какие гроши я не породнюсь с алчными и высокомерными людьми. Семеныч, Люсьен и Кристина не живут семьей, а УЖИВАЮТСЯ. Мыльный пузырь, построенный на потребительских отношениях и двуличии, рано или поздно лопнет. Семеныч плавает, Люся крапаль бегает, Кристина хочет летать, но все они только ПОЛЗАЮТ во вселенском масштабе…

Кристина, шо за имя, Крыса блять. Я не могу представить, как поведу к алтарю одесскую чувырлу. Нахуй мне такое счастье. У меня душа в СЕРДЦЕ, а не в кошельке!!!!

От такой житухи Семеныч наверняка выбросится в море или банально сопьется, Люсю схватит инфаркт, а Крыса останется у разбитого корыта. Мне хочется харкнуть в их отвратительные хари, но жалко слюны. Мрази, недочеловеки…

Resurrection

Дети перестройки обречены перестраиваться всю сознательную жизнь. На пороге четвертьвекового юбилея из недр памяти всплывают люди, события, явления. Но это просто рубеж, и я к нему готов.

Кто вы, племя молодое, выпускники международных финансово-юридических академий и современных гуманитарных университетов? Надежда и опора родителей? Позор и стыдоба общества! Экономисты, экономящие на чувствах. Психологи с ворохом личных психологических проблем. Правоведы, отстаивающие в отношениях «право налево».

Мы выросли на обломках гигантской империи. Рушились устоявшиеся десятилетиями традиции. Менялась система человеческих ценностей. Мы были первым поколением, выросшим в глобальном информационном пространстве. Наши предки видели в детстве по телевизору лишь Эдиту Пьеху да кустистые брови дорогого Леонида Ильича. В начале девяностых с появлением первых кабельных каналов хлынул поток гранжа, порнографии и насилия. Вместо Гагарина и Маресьева народными героями вмиг стали Кобейн, Чиччолина и Шварценеггер. Добрые советские кинофильмы были вытеснены с экранов жестокими американскими блокбастерами. Неокрепшая психика миллионов детей впитывала всё как губка. Они смотрели по телевизору в прямом эфире расстрел Белого дома в 1993 выпивая «Yupi» и падение башен-близнецов в 2001 чавкая гамбургерами. Неудивительно, что выросло поколение моральных уродов, не знающих имени отчества родной бабушки и с трудом припоминающих день рождения матери.

В октябре на вечеринке в частном ночном клубе для изысканных и высокомерных я встретил некогда самую гноимую одноклассницу. Наде плевали в лицо на переменах, сморкались на спину, лепили в волосы жвачки, засовывали в сумку грязные половики и шелуху от семечек. Дочь подполковника стоически терпела все унижения и оскорбления от школьной серости, боготворящей «Кошмар на улице Вязов». Сказывалось воспитание. Гадкий утёнок вырос в обворожительную дамочку. Надя стала фотомоделью, снимается за рубежом для глянцевых журналов, открыла салон красоты. Переборов страх, собрав волю в кулак, с улыбкой бросил ей: «Привет!». Девушки в роскошных мехах и дорогих украшениях непредсказуемы в поведении. Я ожидал презрительного взгляда, полного игнора, резкой оплеухи, а в ответ услышал приятное слуху: «Здравствуй!». В итоге мило пообщались, вспомнили дела давно минувших дней. Надя даже кокетничала со мной. Школьный заморыш ныне в шоколаде, третировавшие ее лодыри превратились в изгоев. Валяются пьяные под скамейками в парке отдыха пока Надя дает руководящие указания своим куаферам.

Ужасно осознавать, но мы — поколение без РОДИНЫ. Приезжая в Москву, Минск, Киев везде чувствуешь себя как дома и одновременно повсюду ощущаешь себя чужим. Нас, родившихся в одной великой стране, разделили таможенными и языковыми барьерами. Закономерно, что все повально косят от воинской службы. Кого и от чего нам защищать? Россиян от молочной агрессии белорусов? Украинцев от великого и могучего русского языка? Белорусов от бомбардировок украинским салом? Священный долг современности — заносить два раза в год зеленые пиастры районному военкому. Я до сих пор не посетил в качестве гостя ни одной провожанки в армию или свадьбы. Окружающие боятся муштры и семейных уз или все-таки у меня так мало друзей?

Мы впервые переступили школьный порог в униформе еще советского образца. Мальчики в синих двойках из мешковины. Девочки в коричневых сарафанах с белыми кружевными передниками. Через десять лет мы разрозненно уходили со школьного двора, одетые во что попало. Юницы в вульгарных кричащих топиках с обнаженными жировыми отложениями. Парубки в выцветших футболках с алыми литерами «Slipknot». Я часто смотрю на снимок, датированный первым осенним днем 1992 года. Строй первоклашек расположился на ступенях храма знаний. Озорные, радостные, излучающие тепло детские лица. Ныне они мутировали в опасных для общества шизофреников, конченых алкоголиков, измученных бытовой рутиной домохозяек. Символично, что я запечатлен на фотографии между двумя настоящими друзьями по жизни. С остальными давно не поддерживаю отношения. Просиживание штанов и юбок в одном классе — не повод для общения. Главное — совместные интересы, сопоставимый уровень культурно-социального развития. Леча и Вика, я горжусь вами!