— Даша, остановись! — Макс схватил ее за плечи. — Остановись немедленно! — он понимал, еще пара ее слов, таких же резких и злых, и он не сдержится и ударит ее, невыносимо было в очередной раз слышать, как Даша пытается отшвырнуть его. В прошлый раз Макс поверил ей, ее словам про развлечения, а потом пустился во все тяжкие — девушки, наркотики, рискованные выходки на воде. Теперь, став старше, он хотел совсем другого — жизни с Дашей, совместных радостей с ней и чудесную малышку, похожую на нее. И он не верил ей, научился, наконец, видеть за циничной карьеристкой ранимую девочку, что спешила ему на помощь, боялась щекотки и засыпала в его руках.

— Я не могу! — Даша вырвалась из крепких мужских рук. — Я не хочу думать, что твой развод — такая радость для меня. Ты же не думаешь, что Ростов — предел моих мечтаний? — невпопад выкрикнула она.

— Может, тебе хватит жить мечтаниями? — резко спросил Максим. — Может, ты начнешь, наконец, просто жить?

— Я не могу! Я еще так много не сделала! — Даша выбежала из комнаты и бросилась на кухню, суетливыми движениями включила кофе-машину, отчего-то думая, что доза кофеина — это именно то, что ей сейчас необходимо.

Макс пришел следом, забрал у нее из рук чашку кофе, выплеснув его в раковину, и начал готовить ей травяной чай. Он, конечно, знал, что Даша много работает, психует и устает, но все равно был напуган тем, насколько расшатаны ее нервы.

Даша открыла шкаф с посудой, достала чистую чашку и вновь потянулась к кофе-машине.

— Ты не будешь пить сегодня кофе, даже если мне придется выливать чашку за чашкой, — спокойно произнес Максим.

— Я буду пить, что хочу, — сказала Даша, отчего-то стало очень важным отстоять свое право на этот в общем-то ненужный ей кофе.

— Ошибаешься, — Максим поставил перед ней бокал с чаем.

— Ты не понимаешь! Ты просто не понимаешь! Я занимаюсь финансами скоро как половину своей жизни, — Даша сделала глоток горячего чая.

— Даша, кто мешает тебе заниматься финансами? — осторожно спросил Максим.

— Ты думаешь, я могу ими нормально заниматься здесь? — Даша резко отставила чашку.

— Я думаю, что ты по своей воле приехала в Ростов и занялась здесь той работой, которой хотела.

— Нет, не той! — Даша выскочила из-за стола и убежала в спальню.

Она вела себя как конченая истеричка, и если Макс сейчас же уйдет, она его даже не осудит, — Даша накинула на себя край покрывала, чувствуя, что, как обычно замерзает на фоне нервов и стресса.

Макс сказал ей о своем будущем разводе. Что значило это для нее, для них? Сделал ли он это из-за нее или ради нее? Хочет ли он быть с ней? И чего хочет она сама?

Даша отреагировала на его новость совсем не так, как Максим того хотел. Он ожидал радости, вопросов, но, может быть, был чересчур самонадеян. Тогда пять лет назад Даша была рада его разводу, они пару выходных гуляли в ночных клубах, распевая песню Emancipation. Теперь все изменилось, изменилась Даша, он и обстоятельства, правда, Макс считал, что эти перемены были к лучшему. Он мог хлопнуть дверью и уйти, отправиться ночевать в гостиницу, ведь в его квартире пока была будущая бывшая жена. Вот только подобный уход выглядел слишком импульсивным и незрелым, а Макс изо всех сил старался совершать только обдуманные поступки. Он допил остывший Дашин чай, вымыл чашки и вышел из квартиры, тихо прикрыв дверь, правда, отправился не искать место для ночлега, а сбросить злость и недоумение в фитнес-клуб. В этом они с Дашей были очень похожи — искали успокоение в занятиях спортом.

Макс ушел, она сама слышала, как он щелкнул выключателем в прихожей, а потом осторожно закрыл дверь. Даша вновь все разрушила сама — с возрастом ее талант разрушать не ослабился, а, наоборот, заиграл новыми гранями.

Она приняла душ и надела мягкую пижаму — в отсутствие Максима не было никакой необходимости в черном шелке и обнажающих тело кружевах, зарылась лицом в подушку и позволила себе заплакать. Давно следовало запомнить старое правило: не смешивать работу и личную жизнь, причем не только в том, что касалось отношений с коллегами, но и когда речь шла о том, чтобы разделять расстройство из-за работы и из-за отношений, может быть, самых важных в ее жизни.

Несколько километров по дорожкам бассейна, холодный весенний воздух, норовящий заползти под кожу, опустошенность вместо злости — Максим был готов вновь встретиться с Дашей. Она заперла дверь на все замки, видимо, не ожидала, что он вернется. Что ж, еще несколько лет назад Макс бы и не стал возвращаться — обиды было достаточно, чтобы заставить его вновь пустить их отношения под откос.

Даша спала в странной позе, расположившись почти по диагонали. Макс тихо, стараясь ее не разбудить, лег рядом. Они, как слепые, бродили по лабиринту своих отношений, постоянно возвращаясь в одну и ту же точку: встреча, страсть, расставание, они выручали друг друга из трудных ситуаций, отдавались друг другу, а потом вновь разрывали все в мелкие клочья. Каждый следующий раз соединить разрушенное становилось все сложнее, но они искусно соединяли, отношения менялись, на них, как на живом теле, появлялись рубцы и шрамы, но Макс надеялся, что эти многострадальные отношения одновременно становились все сильнее.

В 4-30 зазвонил Дашин будильник, Макс понимал, что через десять минут зазвонит другой, а еще через десять — третий. Такой ранний подъем мог означать только одно — Даша куда-то собиралась.

— Куда ты сегодня? — хриплым со сна голосом спросил Максим.

— В Москву, — Даша нехотя подняла голову с его плеча, — Завтра вечером вернусь.

Они доехали до аэропорта в тишине, под меланхоличные песни Цезарии Эворы, так любимые Дашей. Даша дремала, а, когда открывала глаза, молча смотрела на Максима — для нее вдруг стало очень важным понять, как он превратился в сильного и уверенного в себе мужчину, мужчину, которого она была готова принимать как равного себе.

— Помнишь, мы ходили на ее концерт в 2005 году? — спросила Даша, услышав первые аккорды бесконечно грустной Sodade.

— Даша, давай уже не вспоминать то, что было раньше, а создавать что-то новое, — Максима беспокоило, что Даша так настойчиво вязнет в прошлом, — А вообще я помню каждый день, который был у нас с тобой, — Он прибавил громкость и салон автомобиля заполнил проникновенный голос старой мулатки.

Москва, бешеная скорость, большие возможности, вечная спешка. Даша была своей в этом городе, ощущала себя в нем как рыба в прозрачной воде, мчалась вместе со всеми, расталкивала конкурентов и иногда чувствовала себя почти счастливой. Почти — ключевое слово, но на сей раз даже это ощущение к ней не приходило. Она наблюдала за всем происходящим словно со стороны. Успешные встречи, переговоры в центральном офисе банка, довольное ею руководство, должность руководителя ростовского филиала у нее почти в кармане, заманчивые предложения от хед-хантеров: завидные должности в двух крупнейших государственных банках, на выбор Питер или Москва. Не было не то что счастья, даже удовлетворения.

Около семи Даша вошла в зал нового ресторана на Тверском бульваре, приглушенная музыка, сияние хрусталя, аромат блюд, достойных мишленовских звезд. За столиком возле окна сидела ее бывший научный руководитель, член правления одного из топовых банков Галина Алексеевна Степановская.

— Галина Алексеевна, добрый вечер! Извините за опоздание, видимо, жизнь в Ростове ослабила мое московское чувство времени, — приветливо улыбнулась Даша.

— Ничего страшного, я сама приехала раньше. Последняя встреча оказалась короче, чем я предполагала.

Степановская была важным человеком в Дашиной жизни, почти восемь лет назад она выделила способную аспирантку из провинции, помогла ей сделать блестящую работу, поддержала в идее поехать в Уортон, а потом давала ценные советы во время работы в Цюрихе и, конечно, в Москве. Галина Алексеевна отнюдь не была доброй феей-крестной, скорее, она видела в Даше юное подобие себя и оттого радовалась Дашиным успехам почти как своим.