Разработка этой проблемы осуществляется не только описательными и статистическими исследованиями, но и тесно связана с глубоким изучением динамики жизненных процессов в водоемах, биологических циклов и экологической физиологии организмов, что требует регулярных экспедиций, систематических стационарных наблюдений, обширных лабораторных экспериментов. Видя широкое развитие подобных исследований в зарубежной науке и располагая учреждениями и основными кадрами для соответствующей постановки таковых в системе Академии наук, где они наиболее уместны, ОБН имеет полную возможность восстановить эту область науки в своих планах и обеспечить ее достойное развитие в текущей пятилетке.

В связи со всем высказанным мы считаем необходимым включить в тематический план Отделения биологических наук раздел:

„Изучение биологических процессов, совершающихся в водоемах, на широкой комплексной основе в целях установления основных показателей и закономерностей биологической продуктивности и роли в этих процессах отдельных групп населения и массовых форм“.»

Эта записка обсуждалась довольно оживленно на расширенном заседании Бюро Отделения под председательством академика В. А. Энгельгардта, который к этому времени сменил А. И. Опарина на посту академика-секретаря. Противники нашей точки зрения по существу не возражали, и Бюро одобрило записку. Однако после этого заседания фактически мало что изменилось. Гидробиология по-прежнему находилась среди «смежных наук» и не имела самостоятельного места в официальных планах.

И все же вопреки всем официальным тенденциям продолжали стихийно широко развиваться биологические исследования на морях. Это отлично чувствовалось и на Черном море, в изучении природы которого все больше внимания уделялось проблеме биологической продуктивности в ее комплексном понимании.

Нельзя было не заметить, что вообще в течение последних лет чрезвычайно усилилось внимание к всестороннему изучению Черного моря, что в равной степени было связано как с теоретическими задачами океанологии, в частности морской гидробиологии, так и с конкретными запросами рыбной промышленности. Широкое развитие морских исследований наблюдалось и в других черноморских государствах — Румынии, Болгарии и Турции. За последнее время весьма существенно изменились уровень изучения природы Черного моря и характер использования его ресурсов. Появление множества новых научных учреждений на Черном море было связано не только с известными внешними удобствами работы в этом районе, но и с наличием большого количества разнообразных нерешенных задач.

В дореволюционное время на Черном море Россия имела лишь одно научное учреждение — Севастопольскую биологическую станцию, отчасти таковым являлась Гидрометобсерватория Черноморского флота. Карадагская биологическая станция начала заниматься морскими исследованиями лишь в 30-х годах. За годы Советской власти возникли Новороссийская биологическая станция, Азово-Черноморский институт рыбного хозяйства и океанографии (Керчь) с отделениями в Батуми и в Одессе, Одесская биологическая станция, Отделение Морского гидрофизического института (Кацивели), Станция геологии моря (Геленджик), Обсерватория гидрометслужбы (Севастополь). Не касаясь специальных интересов отдельных ведомств, можно сказать, что в исследованиях на Черном море обозначались три главных направления: проблема гидрологической структуры и общего водообмена; проблема биологической продуктивности и ее колебаний; промысловые ресурсы открытых вод моря.

Уже стало общепризнанным, что между глубинными и поверхностными слоями Черного моря происходит активный водообмен помимо процесса диффузии, что количественное развитие планктона и бентоса здесь выше, чем в Средиземном море, хотя и ниже, чем в Каспийском, и что запасы пелагических промысловых рыб довольно значительны и пока еще не полностью используются. Вместе с тем выявились значительные колебания по годам общей продуктивности и воспроизводства рыбных запасов в Черном море. Стала ясной необходимость многолетних систематических комплексных исследований колебаний продуктивности моря и численности рыб. В этом направлении систематические работы развернул Институт рыбного хозяйства.

Процессы биологической продуктивности моря находятся в зависимости от закономерностей внутреннебиологического характера, определяющих специфические особенности продукционного «поведения» каждого вида, а также от взаимоотношений хищников и жертв, от периодических изменений глобального характера и, наконец, от колебаний гидрометеорологических условий локального масштаба. Под влиянием совокупности этих факторов происходят значительные колебания по годам и периодам в развитии планктона, выживании молоди рыб и других животных, количестве рыб, мигрирующих через Босфор. Понимание и предвидение этих явлений возможны лишь на широкой биологической и океанографической основе.

Экспедиционное судно «Академик А. Ковалевский»

Характер вопросов, возникших перед гидробиологией на Черном море, требовал для их решения охватить исследованиями не только всю акваторию моря, но и соседние моря средиземноморского типа. Очень важно было также знать, какие биологические явления происходят у западных берегов и в южной части Черного моря, каковы размеры миграций рыб через Босфор и как протекает внечерноморский период их жизни. Изучение режима биогенных веществ, продуктивности планктона и ее колебаний требовало проникновения в сложные процессы динамики всей водной толщи Черного моря и его водообмена (через проливы) с соседними морями, влияющего на соленость моря.

Но прежде всего мы были заинтересованы в контакте с морскими учреждениями черноморских государств, в научном содружестве с зарубежными исследователями моря.

В начале 50-х годов очень энергично развивались наши отношения с учеными Болгарии и Румынии. По приглашению Румынской Академии наук я дважды посетил Румынию. В первой поездке моим спутником был А. В. Кротов (заместитель директора АЗЧЕРНИРО), во второй — Ю. Г. Алеев. Вместе с членом-корреспондентом АН СССР А. Н. Световидовым я был гостем Болгарской Академии наук. Несколько раз мы с большой группой сотрудников заходили на корабле «Академик А. Ковалевский» в порты этих стран, посещали многие научные учреждения.

Еще в 20-х годах я переписывался с корифеем румынской ихтиологии основателем Биоокеанографического института в Констанце и знаменитого Музея естественной истории в Бухаресте, исследователем Дуная академиком Грегором Антипой. При посещении Румынии с удивлением обнаружил, что мои письма тридцатилетней давности бережно хранятся в его институте, а одно из них, заключенное в рамку, к моему приезду было торжественно выставлено в его библиотеке. В нем я писал о важности будущего научного содружества советских и румынских ученых в изучении Черного моря.

Велико научное наследство другого крупного деятеля румынской науки — профессора зоологии Ясского университета Иона Борча, основателя биологической станции в Мамае (к северу от Констанцы). Его ближайшие ученики Михай Бэческу и Сердж Кэрауш являются выдающимися гидробиологами и исследователями фауны Черного моря. Главным организатором наших приемов и поездок в Румынии был ученик и преемник Г. Антипы член-корреспондент Румынской Академии наук Ф. Я. Бушница, большой знаток Дуная и его рыболовства. В Болгарии мы постоянно чувствовали дружескую заботу профессора А. К. Волканова, директора станции в Варне.

Президент Румынской Академии наук ботаник Траян Сэвулеску пригласил меня выступить на расширенном заседании Президиума Академии наук. Я должен был рассказать об очередных задачах исследования Черного моря и внести предложение о какой-нибудь важной комплексной теме, в разработке которой в дальнейшем приняли бы участие румынские ученые. На заседании я неожиданно встретился с бывшим сослуживцем, ректором Ростовского университета С. Е. Белозеровым, который находился в длительной командировке, связанной с вопросами высшего образования. Здесь же я познакомился с профессором-физиологом Е. Пора, проводившим очень интересные исследования по экологической физиологии черноморских животных.