Для выживания под прикрытием она находилась в состоянии паранойи, которое стало естественным для нее. Читая, я постепенно понимала, что она превратилась в параноидальную шизофреничку, повсюду видя заговоры и считая, что за ней постоянно следят. Многое, по крайней мере, выглядело правдой. Начальство крайне обеспокоилось ее странным поведением и за ней стали очень внимательно наблюдать, объясняя, что это часть дела. Но это было не так.
Завершив последнее дело под прикрытием, Чоу отправили на лечение и перевели в отдел убийств. Но параноидальный бред прогрессировал. Когда ее лишали значка, она утверждала, что правительство читает ее мысли, а космические пришельцы пытались ее оплодотворить.
В личном деле не было никакой информации, чем она занималась с тех пор. Эту часть тоже подредактировали.
Досье Фрэнка Портера представляло собой несколько выпуклых папок, скрепленных толстыми резинками. Он проработал в органах сорок пять лет, последние двадцать из которых — в отделе убийств.
В деле лежало две его фотографии. На одной, полинявшей черно-белой, стоял молодой долговязый офицер с ежиком на голове, видимо, сразу после окончания академии. С цветного снимка смотрел уже коренастый мужчина с тяжелыми челюстями и мешками под глазами, с широким броским галстуком, туго затянутом вокруг толстой шеи.
За годы службы Портер заработал внушительное количество наград и благодарностей. Его фото и далее висело бы на стене отличников отдела убийств, если бы не состояние здоровья и «явное начало старости», заставившие его уйти в отставку в прошлом году.
Я закрыла досье, скрепила папки резинками и подытожила узнанное. Команда первоклассных детективов под руководством Монка состояла из насильственного социопата, параноидальной шизофренички и старого маразматика.
Монк попал в тяжелое положение.
— Вам стоит заглянуть в эти папки, — предложила я.
— Я так не думаю, — отказался он.
— Вы должны кое-что узнать о детективах, назначенных мэром Вам в подчинение.
— Я уже знаю все, что мне нужно. Они полицейские.
— Вы не понимаете: это люди с большими проблемами. Их уволили из полиции, потому что они не способны должным образом справляться со своими функциями.
— Как и меня, — отозвался Монк.
Он еще раз любяще взглянул на свой значок и убрал его во внутренний карман пиджака.
Он был счастлив, но головокружительное ликование уже прошло, и я заметила в его опущенных глазах намек на неизменную печаль. Тогда я и поняла, хоть он и не знал ни одного из этих детективов, но, вероятно, понимал их лучше других.
Возможно, именно такой человек как он и должен возглавить эту странную компанию.
Когда мы прибыли, отдел убийств был пуст и удивительно тих. Пара офицеров в униформе отвечали на телефонные звонки. Убрать форму и оружие, и обстановка станет похожей на обеденный перерыв в какой-нибудь бухгалтерии.
Монк прикасался ко всем настольным лампам, мимо которых проходил по пути в кабинет капитана. Никогда не понимала, зачем ему трогать идентичные предметы, выстроенные рядами, вроде парковочных столбиков и уличных фонарей и хранить в уме их число. Возможно, так он успокаивается. А может, создает иллюзию порядка в хаотичном мире вокруг него.
Он остановился в дверях офиса капитана и увидел беспорядок: груду папок со старыми и текущими делами, ассорти кофейных кружек (некоторые использовались как держатели для карандашей), фотографии семьи Стоттлмайера и коллег-полицейских, безделушки вроде акрилового пресс-папье с пулей, вытащенной у капитана из плеча, и запасное пальто, пиджак, рубашка и галстук, которые Стоттлмайер всегда держал на вешалке.
В последние месяцы беспорядок увеличился. Поскольку брак капитана разрушился, офис стал его домом. Удивляюсь, как он не перетащил сюда свою спальню.
— Я не могу работать здесь, — передернулся Монк.
Я кивнула. Организация офиса по душе Монка — титанический труд. Это заняло бы несколько месяцев, при условии, что на помощь пришли все офицеры и работали по двадцать четыре часа семь дней в неделю. Возможно, даже пришлось бы снести здание.
— Уверена, здесь все можно выровнять, — отозвалась я.
Он покачал головой: — Нет, это офис капитана.
— Вы теперь капитан.
Монк зашагал через отделение вниз по коридору к комнатам для допросов и зашел в первую попавшуюся. Я последовала за ним внутрь.
Комната оказалась пустой, прохладной, с тусклым освещением. Стены окрашены в темно-серый цвет, как стол и одинаковые металлические стулья с жесткими спинками.
Монк сел на один из стульев и посмотрел в зеркало, за которым, разумеется, находилась обзорная комната.
— Вот где он будет, — потер он руки.
— Кто будет?
— Мой офис, — пояснил он.
— А не кажется ли Вам, что здесь немного пустовато?
Он улыбнулся. — О да.
Молоденькая девушка-офицер вошла в комнату. — Прошу прощения, капитан Монк.
Монк недоверчиво взглянул на нее. — Капитан Монк?
— Вы капитан Монк, не так ли? — уточнила полицейская.
— Не уверен, — смутился он.
— Это именно он, — подтвердила я и представилась в качестве его помощницы.
— Я офицер Сьюзан Кертис, — отрапортовала она, — на меня временно возложена канцелярия отдела убийств.
— Необычно, что на такую работу взяли женщину, — удивилась я.
— Да уж, вот так сюрприз, — с сожалением промолвила она. — Отличный повод не поймать грипп.
В этот момент мы с ней сблизились. Во всяком случае, я надеюсь. Мы нуждались в офицерах, которые были бы на нашей стороне, или, по крайней мере, не ненавидели нас за штрейкбрехерство.
— Вам что-нибудь нужно, сэр?
— Мне нужен стостраничный блокнот на спирали в сорок два завитка. Листки должны быть белого цвета с тридцатью четырьмя синими линиями на расстоянии одной восьмой дюйма друг от друга. Еще мне нужны четыре скрепки, два квадратных ластика, настольная лампа вроде тех, что на столах у детективов, телефон и десять не заточенных карандашей номер два.
Офицер Кертис ушла. Монк взглянул на меня, я на него. Образовалась очень неловкая пауза.
— Что мне теперь делать? — смиренно спросил он.
— Вы полицейский, а не я.
— Ну хотя бы намекни, — попросил он.
Я вздохнула. — Полагаю, для начала Вам следует попросить документы по делу Золотоворотского Душителя, посмотреть заключение криминалистической лаборатории и проверить, узнал ли лейтенант Дишер, что все ботинки жертв куплены в одном магазине.
— Отличная идея! — воскликнул Монк. — Тебе следует приступить к этому немедленно.
— Я не коп, — напомнила я.
— Я могу назначить тебя на работу.
— Нет, не можете.
— А вот и могу.
— Мы не на Диком Западе, а Вы не городской шериф, призывающий добровольцев в отряд.
— Ты, возможно, забыла, с кем имеешь дело, — веско произнес Монк. — Я капитан отдела убийств Полицейского Управления Сан-Франциско!
— Ну так и начните действовать соответствующим образом! — вскрикнула я и вышла, чуть не столкнувшись в холле с Фрэнком Портером.
Отставной детектив ковылял в общий зал с юной девушкой в двух шагах позади него, волочащей ноги, словно на ее костлявых плечах лежал двухсотфунтовый мешок.
На Портере был безразмерный кардиган, клетчатая рубашка и вельветовые брюки. Его голова напомнила мне сухой пустырь с сорными пятнами редких волос. Слюна, собравшаяся у края тонких, потрескавшихся губ, была похожа на воду над земляной плотиной.
— Фрэнк Портер, прибыл для прохождения службы, — он протянул мне покрытую возрастными пятнами руку.
— Натали Тигер, помощница капитана Монка, — я слегка пожала ее, чувствуя все двадцать семь костей, словно хрупкие веточки, обернутые тканью. — Я не полицейский.
— Технически я тоже. А это моя внучка Спэрроу, — указал Портер. — Полагаю, ее можно назвать моей помощницей. Она присматривает за мной.
Спэрроу пожала плечами. — Швыряясь бургерами в Макдональдсе.
— Я все слышу, — предупредила я.
Спэрроу едва вышла из подросткового возраста, слишком сильно подводила глаза карандашом, в каждом ухе торчало, наверное, по десятку сережек и она усердно излучала скуку и недовольство. Я в совершенстве владела этим в ее возрасте.