Саврасов, опять было потянулся за блокнотом, но остановил себя. Он нахмурил брови и с подозрением посмотрел на старого друга.

- Тоскуешь по своим бумажкам на проволоке? – подколол Бобров. На его лице сияла добродушная, но усталая улыбка. – Ты сказал, что есть выжившие?

- Да, один. Но его увезли в лабораторию, где смогут его подлечить. Пока для нас он бесполезен, - Саврасов подошел к столу, где находился его портативный компьютер. – Что с периметром безопасности? – не поворачиваясь, майор обратился к Травину.

- Сейчас полностью укреплено кольцо красной зоны. Город заперт. По периметру желтой еще ведутся работы. Думаю, через минут сорок будут завершены. Третье кольцо закрыто лишь наполовину.

- Как только роботы будут готовы, можете запускать их под купол.

Капитан удалился.

- Ты уверен, что тот разорванный грузовик перевозил бомбу? – поинтересовался Бобров.

- Пока у меня нет данных – я ни в чем не уверен, - Саврасов посмотрел на Боброва. – Холод собачий стоит, а тебя, я вижу, это не огорчает. Тебе пора в мобильную лабораторию.

- Ты же знаешь, я закаленный. Да и в палатке у вас душно, - объяснил Бобров.

Саврасов внимательно посмотрел на друга. Несмотря на усталость он по-прежнему крепок. Как и прежде ему хотелось нырнуть в самую гущу.

- Давненько у нас бомбы не гремели, - Бобров вальяжно прошелся мимо сотрудников ФСБ, сидящими за компьютерами. – И все как по цепочке. Сначала взрывы в Петроградском, потом отравление воды в Красных борах, теперь здесь. Как думаешь, Саврас, они взаимосвязаны?

На секунду-другую майор Саврасов задумался. По его лицу скользнула тень улыбки. Ее уловить мог лишь тот, кто давно знал майора, его внезапные погружения в мысли. Иван Бобров был из тех приближенных. Призрачная, но говорящая улыбка легко выдавала своего хозяина его друзьям.

- Разве я сказал глупость? – Бобров следил за реакцией друга.

- По взрывам в Петроградском районе у нас нет окончательных выводов…

- Но ведь все сводится к наци? – перебил Бобров.

- Да. Но в Красных борах работали химбаты, - Саврасов сложил руки на груди и оперся о стол. – Слишком противоречивые данные. Без информации о взрывах в исследовательском центре пока рано что-либо утверждать.

- Что-то ты часто стал прятать свои догадки за такими отговорками. Может наци и химбаты объединились? - Бобров подошел ближе к Саврасову.

- Бобер, давай дождемся первой информации?

- Работа кипит, что ж и я пойду кое-что разузнаю, - Боброва вдруг что-то осенило и он выбежал из палатки, схватив куртку.

Саврасова поведение друга успокоило. Он все такой же неугомонный. Раз так – с ним все в порядке. Уделив волнению за друга еще несколько драгоценных секунд, Максим приступил к анализу информации, которую ему пересылали со всех отделов, вовлеченных в расследование взрыва исследовательского центра. Майора не беспокоили мотивы террористов, словно они ему были известны. Все материалы с предполагаемыми фигурантами теракта он откладывал в сторону. Куда больше его интересовали файлы, в которых значилось имя профессора Александра Винбурга.

С ним Саврасов познакомился около пяти лет назад, когда вел дело о заражении неизвестным вирусом водосбросного канала, впадавшего в Волгу. Дело было в Астрахани, где майор со своей группой выслеживал местную ячейку химических батальонов. Однако именно вмешательство профессора Винбурга из Московского исследовательского института вирусологии накрыло всю операцию медным тазом. В результате химбаты получили необходимые реагенты из местной химлаборатории. И уже через неделю в водосбросной канал был выпущен вирус. Саврасов в своем отчете возложил всю ответственность за срыв операции на профессора, который считал неопасными реагенты, попавшие в руки террористов.

Уже тогда 37-летний профессор Винбург был на особом счету в министерстве науки. Он в свое время с профессором Данилевским сумел остановить распространение вируса гриппона мутировавшего из вируса гриппа. Именно поэтому на общем совещании мнение Винбурга оказалось куда весомее, чем слово, капитана Саврасова. Тогда он настаивал на том, чтобы канал был перекрыт, а заводы по отчистке воды были остановлены. Несмотря на заражение канала, угроза на водоочистных сооружениях не подтвердилась. Инцидент в водосбросном канале посчитали ошибкой следствия, за что сделали устный выговор команде Саврасова. Майор на всю жизнь запомнил широкую улыбку профессора, которую он никогда не снимал с лица. Она как уродливая маска всегда была при нем. Лживая доброжелательность Винбурга всегда делала свое черное дело. Он умел находить подход к людям. Для ученого он был весьма разговорчив и с трепетным участием относился к каждому, кого он выбирал себе в жертвы.

Перепрыгнуть улыбку профессора Винбурга Саврасов не мог. Ему приходилось мириться с тем, что для большинства химбаты не представляли весомой угрозы. К тому же, факт заражения не стратегического объекта говорил о плохой организованности и слабой подготовленности террористов. Ученые-эксперты установили, что выпущенный вирус никаким образом не оказал влияния на реку. Концентрация неизвестного микроба оказалась столь незначительна, что была растворена в водах реки еще до ее впадения в Каспийское озеро.

Однако, по мнению Саврасова, химбаты представляли собой куда более сложно организованную структуру. Он не хотел верить в то, что организация, защищающая себя с таким тщанием и так деликатно подходящая к выполнению своих планов, может быть непрофессиональной. С его доводами соглашались видные руководители ФСБ, что давало ему, хоть и ограниченные, но хорошие возможности для действий. Но каждый раз, как только он доходил до двери, за которой находилась ячейка химбатов, появлялся Винбург. В момент, когда успех операции зависел от решительности действий, поступал приказ остановиться. Саврасов, встречая светящееся улыбкой лицо профессора, с трудом сдерживал себя от желания заехать кулаком по этой расплывшейся физиономии. Саврасов понимал, что Винбург без пяти минут министерская шишка. Доводы Винбурга всегда были разными. В одно время он говорил о том, что химбаты не располагают химическим оружием. Лаборатории, которые находили федералы лишь слабые потуги террористов изготовить опасные яды. В другое время Винбург признавал, что химбаты могу создать яд, который может убить до тысячи или более людей.

Саврасов прекрасно понимал, что в действиях Винбурга нет не продуманных действий. За кажущейся простотой и доброжелательностью скрывался холодный расчет. Профессор приметил для себя удобное местечко в министерском ложе, рядом с министром, который больше времени проводил в сохранной капсуле, чем за рабочим столом. Вскоре о твердых политических амбициях Винбурга говорил весь научный свет. Кто-то полагал, что он сможет направить науку в прежнее русло и сделать ее непоколебимой и бескомпромиссной. Другие же считали, что Винбург метит в кресло министра и ничего кроме жажды власти им не управляет.

После повышения Максима Саврасова назначили главой специального отдела биохимической безопасности. Такому повороту событий майор был несказанно рад. Наконец-то в его руках сосредоточилась вся полнота действий.

В свою очередь, Винбург пробился в министерство науки, где стал заведовать биоинженерным департаментом. В качестве его главы он усилил роль биологических центров. Кроме того, под его патронажем далеко продвинулась генетика. Через два года после своего назначения Винбург объявил о победе над гриппом и синдромом нулевого иммунитета, когда дети рождались без защитных функций организма.

Получив по заслугам, и Саврасов и Винбург стали видеться реже. Даже особо важные встречи проводили их заместители и представители. Но вражда из года в год лишь набирала обороты. Апогей их противостояния произошел около двух месяцев назад, когда на совещании в министерстве науки, куда был приглашен майор, Саврасов заявил министру Терену, что Винбург ответственен за распространение гриппона в Петрополисе. Майор привел косвенные доказательства того, что распространение опасной болезни в городе началось после того, как в БиоНИЦ начались глубокие исследования гриппона.